Наука — это, конечно, хорошо, но дорого
Первая реакция российского обывателя (в самом лучшем смысле этого слова) на слова о бедственном положении отечественной науки, в особенности фундаментальной, — это осуждение позиции власть предержащих. Однако, узнав, например, что средние затраты на производство одной более-менее приличной научной статьи в области молекулярной биологии и микробиологии, нередко посвященной довольно частному даже с точки зрения специалиста вопросу, составляют 2-6 млн руб., многие граждане, не имеющие прямого отношения к научной работе, начинают резонно задумываться, насколько целесообразно в нынешней ситуации оплачивать столь дорогостоящее любопытство ученых. Так ли уж не правы в этой связи чиновники, настойчиво требующие развития «инноватики», перехода исследовательских работ в опытно-конструкторские и последующей коммерциализации?
Смею утверждать, что в целом не очень правы. Если продуктивность отечественной фундаментальной науки местами остается на приемлемом уровне: хоть медленно и со скрипом, но многие коллективы ухитряются публиковать свои исследования в хороших международных журналах, многих наших ученых знают в мировом научном сообществе и т.д., — то наукоемкая продукция, являющаяся плодом отечественных научных (а не только конструкторских) разработок, особенно в области знакомых мне биологических наук, — объект редчайший. Существуют, конечно, немногочисленные исключения, скорее подтверждающие общее правило. Происходит это главным образом потому, что в промышленности отсутствует обоснованный спрос на внедрение реальных (т.е. таких, которые реально получить в разумные сроки и за имеющиеся деньги) научных результатов. Случаи, когда какой-то «инновативный» продукт доводится изобретателями его идеи непосредственно до коммерциализации, очень редки не только у нас, но и во всём мире. А конкретных заказов на действительно решаемую задачу, поступающих от людей, ясно понимающих, что и зачем им нужно (т.е. от компетентного Заказчика), на отечественном рынке крайне мало. Возможно, в некоторых областях, например в оборонной промышленности, авиационной и космической технике, положение лучше, но я не эксперт в этих вопросах и поэтому развивать эту тему не буду.
Получается, что с точки зрения прямой финансовой эффективности вложения в отечественную биологию и большинство других областей фундаментальных исследований были и еще долго будут убыточными. Так за что же платит российский налогоплательщик, когда Минфин перечисляет определенные (по мнению ученых, резко недостаточные) суммы на научные исследования, включая фундаментальную науку? Попробуем разобраться, для чего нужна наука именно российскому обществу, учитывая специфику сложившейся на сегодня ситуации.
Наука для общества или общество для науки?
Прежде всего нужно оговориться, что сам тезис, что главное предназначение науки — удовлетворение потребностей общества, не является полностью бесспорным. В советское время, например, была популярна философская концепция (восходящая, видимо, к Аристотелю), что смыслом существования Человека является самопознание Вселенной через посредство мыслящей материи, т.е. нас с вами. В этой парадигме вопрос, зачем обществу платить за науку, имеет очень четкий ответ: будучи хоть не единственным, но одним из самых мощных инструментов познания, наука служит реализации цели существования самого общества, как российского, так и мирового. То есть, в некотором смысле, не трамвай предназначен для публики, а публика для трамвая. Однако смею предположить, что в наше прагматичное время немногие граждане готовы смириться со многомиллиардными затратами бюджетных средств на достижение абстрактного смысла жизни (который они вправе видеть совсем в ином направлении). Поэтому обсудим всё-таки функции науки в поддержании и развитии российского общества.
Стоит ли делать то, что всё равно сделают немцы?
Очевидно, прямое предназначение науки — производство новых знаний. Однако если мы проведем анализ публикаций почти по любой области естественных наук (я говорю «почти», поскольку имеются, к счастью, некоторые исключения), то окажется, что большинство новых результатов производится за пределами Российской Федерации. Причем с таким балансом, что, если отечественная наука в один прекрасный день исчезнет, иностранные ученые, конечно, очень расстроятся, погорюют о некоторых российских коллегах, но в целом на прогрессе науки это печальное событие отразится не очень сильно. К сожалению, аналогичное утверждение можно сделать и относительно роли российской науки в прогрессе технологий. Я не хочу сказать, что у нас ничего толкового не делается. Я утверждаю лишь, что окружающий мир легко проживет и без нашего вклада в общую копилку знаний и технологий. А вот если вдруг «накроется» наука в США, глобальный прогресс будет сильно замедлен на довольно долгий срок.
Следует ли из вышесказанного, что мы платим часть наших налогов зря и что было бы дешевле не вести собственных исследований, а просто приобрести подписку на мировые научные журналы и подождать немного, пока ответы на интересующие нас вопросы не появятся на их страницах? С моей точки зрения — нет. Дело в том, что главенство собственно научного поиска над иными социальными функциями науки бесспорно лишь с точки зрения самих ученых. С точки зрения общества — еще раз подчеркну, что речь идет именно о российском общества, — прочие ее функции могут быть гораздо важнее. Аналогично, в наши дни главная функция армии (особенно стратегических сил) — не столько ведение боя, сколько психологическое сдерживание потенциальных агрессоров. Но эта роль не будет выполнена, если подготовка армии к настоящему бою перестанет быть основной целью как самих военных, так и тех, кто отвечает за их вооружение и снабжение.
Предмет престижа
Как и в случае армии, функция произведения впечатления на иностранных наблюдателей присуща и фундаментальной науке, хоть и в гораздо меньшей степени. Это так называемый международный престиж. В этой сфере существенным является не столько общий уровень научных исследований в стране, сколько наличие ярких работ, «звезд» мирового уровня, таких, как нобелевские лауреаты. В контексте этой задачи деятельность правительства по созданию так называемых centers of excellence путем массовых вливаний денег в отдельные научные центры и группы (как, например, программа мегагрантов) выглядит логичной, хотя и не обязательно эффективной. Однако, Российская Федерация -это не мировое шоу, и главные задачи нашей науки направлены на наши собственные интересы, а не на формирование представлений о нас вовне.
Наш компас земной
Как справедливо отметил Михаил Гельфанд в одном из своих недавних интервью, беда придет не тогда, когда некому станет написать статью в Nature, но когда некому будет прочесть, что там написали другие. Восприятие и трансляция научных знаний, получаемых в мире, являются, по-видимому, значительно более важной функцией российской науки, чем непосредственное получение новой информации своими силами.
Родственной функцией науки является экспертная оценка происходящего. В частности, компетентные пояснения обществу по поводу новых технологий или возникающих угроз. Причем действительно существующее недоверие к Западу не позволяет нашему обществу воспринимать экспертное мнение иностранных ученых, особенно если дело касается таких животрепещущих, с точки зрения обывателя, вопросов, как ГМО, свиной или птичий грипп, коровье бешенство, патогенная E.coli в овощах или астероидная опасность.
Однако компетентность экспертов создается и поддерживается только за счет их реальной работы в науке. Обратите внимание: журналисты практически никогда не обращаются за комментариями по подобным вопросам к преподавателям вузов, но всегда стараются получить объяснения от ученых, даже если те работают не совсем в той области. К слову, авторы большинства хороших научных обзоров-это, как правило, активно работающие исследователи либо (довольно редко) люди, преподающие в вузах, те, кто непосредственно работал в лабораториях в прошлом и продолжает активно общаться с действующими учеными.
Лучше больше или лучше?
В отличие от некоторых малых стран, например Бельгии или Норвегии, которые полностью интегрированы в западный мир и могут не обеспечивать работу своих ученых во всех значимых предметных областях, а поддерживать несколько локальных, но очень качественных исследовательских направлений, обеспечивая их самыми лучшими кадрами (за счет жесткой конкуренции) и ресурсами, российское общество в определенной мере дистанцировано от западной цивилизации (я не осуждаю эту нашу особенность, но просто констатирую ее наличие). В этих условиях функции трансляции знаний и экспертизы требуют сохранения в России так называемой «Великой» науки, т.е. сети научных центров, перекрывающих практически весь фронт современного научного знания. В этой ситуации нам жизненно важно избегать профанации научной работы, которая в последние десятилетия стала настоящим бичом российской науки. Во многом это следствие длительного кризиса недофинансирования, который привел во многих учреждениях к деградации кадрового потенциала и утрате нормального функционирования профессионального сообщества, понижению до неприемлемого уровня внутренних стандартов. В итоге в большинстве российских научных журналов качество рецензирования рукописей упало до уровня, позволяющего опубликовать практически любую ерунду, поддерживая статус ученого при отсутствии реальной компетентности. На мой взгляд, то, что сейчас нужно России,- это не несколько разрозненных групп великолепных исследователей, собранных «в башнях из слоновой кости», способных публиковать время от времени работы в журналах Nature и Science,но нормально функционирующая система институтов и вузовских лабораторий, подавляющее большинство групп в которых регулярно публикуется в журналах среднего уровня, в соответствующих областях. В моей области науки, например, я полагаю целесообразным требовать при защите докторских диссертаций хотя бы трех международных публикаций (и, желательно, не в любых, а в приличных журналах с импакт-фактором не менее 1,5-2).
Учись учить
Не менее важной функцией фундаментальной науки является участие в подготовке кадров, как собственно научных, так и преподавательских и технических. Необходимость непосредственного контакта с хорошими действующими учеными для полноценной подготовки будущих учителей и врачей не вызывает сомнения у большинства коллег, работающих в высшей школе. Наличие условно доступного резерва научных кадров для всё-таки появляющихся осмысленных прикладных проектов (не министерской «инноватики», а реальных работ для компетентных заказчиков) также требует, чтобы эти кадры где-то были обучены и чем-то занимались до их вовлечения в подвернувшийся прикладной проект. Единственная по-настоящему работающая в России сфера науки, во всяком случае биологической, — это фундаментальные исследования (хотя, как я уже говорил, имеются отдельные исключения). Кстати, стать хорошим ученым-прикладником, способным руководить сложным проектом и генерировать его идеологию, заметно сложнее, чем ученым, работающим в фундаментальной науке. Дело в том, что для прикладных исследований помимо научной компетентности нужно еще и очень хорошо понимать реалии практической области (т.е. уметь переключаться между весьма различными стилями мышления), а также обладать определенной психологией, позволяющей эффективно работать именно на применимый результат. Такого рода талант встречается реже, чем просто научный, и подобные кадры куются в нынешней России именно в среде сильных лабораторий, ведущих фундаментальные исследования.
Ум, честь и совесть?
Сходная, но не идентичная образовательной, функция науки — это обеспечение присутствия в обществе определенного процента людей, для которых научное мышление является базовым и естественным. И, с другой стороны, формирование стандартов такого мышления, ориентиров, на которые можно равняться. При кажущейся искусственности этой функции по своему значению она сопоставима со всеми остальными. Простое наличие людей, которые впитали в плоть и кровь такие понятия, как «контроль» и «достоверность», всегда помнящих, что смысл высказывания зависит от принятых определений терминов и понятий, а также еще большего числа людей, регулярно общающихся с первыми (родственников, друзей, учеников), существенно оздоровляет ментальность общества, позволяет противостоять мифологизации и искажению научных истин, ограничивает выход ненаучных стилей мышления (например, религиозного, административного, магического) за пределы свойственных им областей применимости. Иными словами, спасибо нам (ученым) за то, что мы есть (скромность, несомненно, одно из важных моих достоинств. — Прим. автора). Кстати, возможно, в 2018 году нам следует серьезно подумать о кандидатуре нового президента из числа уважаемых ученых-естественников.
Оргвыводы
Таким образом, в целом, с точки зрения общественного блага, российская наука приносит пользу не столько непосредственно научными достижениями, но в основном побочными плодами своего существования. Но стоит ученым хотя бы немного поверить в то, что научный поиск — это не главное в их работе, вся польза этого общественного института испарится как по мановению волшебной палочки. Ровно таким же образом как и исчезнет наша защищенность, если солдаты и генералы поверят в то, что им никогда не придется вступить в бой.
Поэтому, я полагаю, государству следует изменить политику в сфере науки, снизить накал «инновационной» риторики и не пытаться формировать списки «критических технологий», направлений научного прорыва и социально значимых проблем. Лучше будет обеспечить поддержку научных групп в обмен на выполнение разумных требований по качеству и продуктивности их работы. В современной России нет интеллектуального центра, способного направлять научную деятельность в масштабах страны. Но в свете вышесказанного в этом нет никакой необходимости. Вполне можно позволить науке развиваться, подчиняясь ее внутренней логике, ведь для общества на самом деле важно не то, чем конкретно занимается тот или иной коллектив ученых, но то, насколько качественно он это делает.
Андрей Летаров,
канд. биол. наук,
заведующий лабораторией
вирусов микроорганизмов ИНМИ РАН,
преподаватель МФТИ
Опять статья не о том. Все вокруг да около. Уже писал здесь основную мысль, которую местные мыслтели так и не осознали: наука в России необходима для сохранения страны. «Сохранение страны» означает именно то, что означает: сохранения ее населения и политической единицы на карте мира. Стране, не обладающей в современном мире значительным научным потенциалом, уготована в лучшем случае судьба распиленной на кусочки Югославии или вконец обнищавших новых членов Восточной Европы, а в худшем — судьба Ирака, Ливии, Египта, светские политические режимы в которых были заменены властью религиозных фанатиков. Страну, которая не имеет значительного научного потенциала ожидает участь рынка, захваченного пришельцами, заинтересованными только в рынках сбыта и дешевого сырья. Такова суть нынешней эпохи — эпохи дележа глобальных рынков.
А почему? Каковы механизмы?
1. Судьба Словении (республика бывшей Югославии) не так уж и плоха.
2. Вы путаете страну и государство. Эпоха Киевской Руси — феодальной раздробленности не привела к уничтожению страны, но уничтожила государство.
1. Разумеется, судьба Югославии совсем неплоха для тех, кто мечтал о получении десятка мелких, легко управляемых рынков вместо одного, с которым гораздо сложнее договориться.
2. Замените слово «страна» на слово «государство» в необходимых местах, я не против.
Это не я путаю, это предыдущий оратор. Мне не очевидна жесткая прямая связь между научным потенциалом и выживанием нации, хотя в нашем случае, наверное, такая связь есть через национальное самоосознание, о котором я не написал. Но об этом говорит Штерн в статье, которая представляет мою, выше в этом же номере. Цитата про ускоритель в США как раз по этому поводу.
Хорошо, можно и разжевать. Для простоты примера стоит пояснить, что процитированный Б. Штерном американский ученый удачно развешал лапшу на уши, сказав, что его ускоритель не имеет отношения к обороноспособности страны. Он «забыл» сказать о том, что в США все национальные физические лаборатории, включая Феримиевскую, формально и неформально управляются совершенно определенными университетами, готовящим кадры, прежде всего, для оборонки и всего с нею связанного. В частности, Ферми-лэб управляется двумя членами так называемого «комитета менеджеров». Этими членами альянса являются Чикагский университет и так называемый Университетский Исследовательский Альянс. Второй член комитета — это, фактически, все прочие университеты, помимо Чикагского, желающие подучить своих студентов и аспирантов в ФЛэб, у ее научного персонала. Но лишь жалкая толика студентов, сделавших свои дисеры в ФЛэб, остается там работать на научных должностях или попадает на профессорскую стезю. Основная масса обучившихся идет в государственные структуры, непосредственно связанные с оборонкой, в компании, так или иначе работающие на оборонку, или даже просто в армию. Значительная доля поработавших там идет и непосредственно в Министерство Энергетики, основная функция которого заключается в поддержании ядерной мощи США. Да, в то самое ведомство, которое финансирует ФЛэб, которая «не имеет никакого отношения» и т.п.
Кадры решают все. Подготовка кадров является основной функцией ученых, за которую им платят. Так устроена вся научная система США. Подавляющее большинство сколь-либо значимых ученых США, включая и тех, что занимаются самыми абстрактными М-теориями и супер-дупер-гипер-струнами, получают свои зарплаты со своих профессорских позиций в университетах. Готовят при этом они в основной массе вовсе не профессоров-теоретиков по этим самым М-теориям и супер-дупер-, а реальных конструкторов ядерных зарядов и еще более реальных смотрителей за этими зарядами. При этом, они не учат их конструированию заряды или искусству обращения с дозиметрами. Они делают из них людей, способных за пару минут овладеть любым дозиметром, а за пару дней — овладеть программным пакетом, необходимым для конструирования определенной части ядерного заряда.
Рассказы про «национальное самосознание» — это очень хорошо. В тех же США культ патриотизма возведен в абсолют (те, кого в России называют русскими шовинистами, и рядом не стояли). Но это лишь красивая ширма, прикрывающая очень конкретную систему обороноспособности, которая теснейшим образом связана с научной системой страны. Одна из главнейших задач, решаемых этой системой — поставка кадров, способных и свою страну защитить, и других задемократизировать.
Ну вот! А вы говорите, статья не о том! Вопрос о подготовке разных кадров, а также кадров, готовящих другие кадры, эксплицитно присутствует в ней. Я не вполне разделяю ваши взгляды на обороноспособность, основанную на собственном научном потенциале, как на необходимое условие выживания ЛЮБОЙ нации. Но, наверное, в контексте российских особенностей, это вполне резонное замечание. Впрочем, если вы посмотрите мой текст внимательно, то мысль об обеспечении обороноспособности вы там тоже найдёте.
Андрей, рад, что мы находим взаимопонимание.
Надеюсь, что в дальнейшем Ваши взгляды, зксплицитно присутствующие в стате, прозвучат достаточно отчетливо.
Кстати, на днях по каналу «Культура» вновь показывали «Девять дней одного года». Если Вы помните, там герой Е. Евстигнеева говорит о том, что наука питается от оборонки, что они теснейшим образом связаны. Таким образом, моя точка зрения на оборонную функцию науки не отличается новизной. Наверное, для не-физиков эта связь не столь очевидна, но, тем не менее, эта точка зрения для ученых, выросших в СССР, достаточно очевидна.
статья проста и, как по-мне, доходчива.
Мерси на добром слове
Чарльз Дарвин пять лет плавал на корбле » Бигль» и собирал образцы флоры и фауны. Только потом родилась теория о происхождении видов. Так всегда — тысячи одержимых накапливают знания, один оовершает прорыв. И благодаря этому мы сидим не в пещере, а в Интернете!
в эрэфии с 1991 г по уровню доходов дюди науки и образования находятся на социальном дне нарушено в целом правило более высокая оплата более квалифицированного труда рядовой продавец получает как профессор вуза мы очень хотели быть как все но такого нет нигде научно-педагогические раблотники нигде не относятся к бедным в СССР это очень хорошо понималось и руковоством и обществом сравните статус советсского и российского ученых — небо и земля и в иоге 20 лет дюди науки и образования ощущают себя изгоями похоже ожидается что они просто вымрут и нет вопроса
Прикольно! Значит так, фундаментальная наука очень нужна. Здесь я, пожалуй, соглашусь с автором. Надеюсь он в порядке взаимной любезности согласится со мной что здравохранение, образование, армия и службы правопорядка тоже очень нужны. Но для всего этого есть один общий источник — бюджет страны. Значи, увеличиваем траты на фундаментальную науку — уменьшаем на что-то еще. На что? Что у нас ненужное? Или кто позволит у него отнять?
Госбюджетные расходы на науку в РФ равны 0.6% ВВП. Это тот-же уровень что и в остальных странах G8. Где основания увеличивать в разы этот процент? Наука в России делится на 3 равновеликие части: фундаментальная, прикладная и военная. Автор предгагает взять деньги у прикладников. На мой взгляд очень неразумная идея гнобить именно то что нуждается в фундаментальной науке. Сокращение ученых идет в темпе 1% в год. При этом 2% -естественная убыль которая компенсируется 1% молодежным пополнением. Такими темпами у нас и через 50 лет останется более половины настоящего состава. Но даже и половину ученых государство достойно содержать не сможет. Система научной аттестации разрушена до основания и востановлению не продлежит. Поэтому и заметные сокращения в российской науке невозможны. Надо успокоиться потому как никакого выхода нет. И глупости не предлогать потому как их могут и реализовать.
Я, разумеется, окажу запрашиваемую любезность и немедленно признаю важность упомянутых гос. институтов. Однако с дальнейшими аргументами не все так просто: во-первых, расходы на науку в наиболее развитых странах составляют по опубликованным данным 2-3,5% ВВП, а наш президент (по иронии судьбы, также сокращаемый как ВВП) рассчитывает выйти к 2015 г. на 1,8%. Во-вторых, сколько частей у науки в РФ и в какой степени они равновеликие, вопрос весьма дискуссионный. Прикладная наука пострадала от развала СССР куда сильнее фундаменатльной. К тому же я не предлагаю у кого-то конкретного отнять и поделить. Идея состояла в том, что при отсутствии обоснованного заказа (компетентного заказчика) значительная часть конкурсов на гранты должна проводиться так, чтобы прикладные проекты и фундаментальные оценивались исключительно по их качеству. У нас же прикладываются существенные усилия для перетеснения ресурсов (в т.ч. кадровых, усилий лабораторий и т.д.) в прикладную область путём требования хоть каких-гибудь инноваций, что пораждает чисто бумажную инноватику, от которой меня просто тошнит. Кстати, в общей структуре финансирования научных исследований в РФ Академии наук, выполняющей большую часть фундаменталтных исследований, достается около 5% пирога, может быть, вместе с грантами — 10-12%. Так что, даже если поверить в ваш тезис о равновеликости частей, доля фундаментальщиков должна быть больше в 2-3 раза. Не говоря уже о больших ресурсах, высвобождаемых за счет сокращения воровства (каковое сокращение может происходить не столько от усиление контроля, сколько от более адекватной системы раздачи финансов) Кстати, обо всем об этом я не исал в статье, поэтому мы обсуждаем ваши тезисы, а не мои.
И, наконец, по поводу отсутствия выхода. Он, как это ни странно, есть. Кадры, как говорил Сталин (не к ночи будь помянут) решают всё. Изобретение схем и законов, работающих без вмешательства человека завело нас в тупик, в котром мы сейчас сидим. Нужно находить людей, действительно желающих сделать так, чтоб работало. И наделять их полномочиями. Они наломают дров, но в итоге все получится. Кстати, в нашем институте средний возраст сотрудников 54 года, без учета аспирантов. Молодежи больше 1/3 фактически, у меня в лаб. средний возраст около 30. А под лежачий камень коньяк не течет. Опытом проверено.
Во-первых: ……
Есть государственные траты на науку и есть затраты комерческих фирм. И расклад в развитых странах примерно такой: Япония 0.5% — государство и ~3.0% промышленность. Франция 0.7% государство и ~2.5% промышленость. Россия 0.6% госсударство и 0.4% промышленость. Поэтому если Вы мечтаете иметь государственное финансирование наки на уровне ведущих западных стран, то Ваши мечты уже реализованы. Если Вы мечтаете о том что наш бизнес освоит наукоемкий сектор, то давайте мечтать вместе, отдавая себе отчет насколько эти мечты далеки от реализации. Если Вы хотите чтобы государство добавило 2% ВВП на науку из госбюджера ( ~8% ) то мечтайте без меня.
Прикладные научные исследования в западных странах это реальная производстенная сила которая и позволяет иметь подушевое ВВП выше чем в остальном мире. А поддержка государством фундаментальных исследований это не блаж, а необходимость.
Я не знаю какие источники имеет в виду Путин говоря о 1.8% финансировании науки. Скорее всего речь идет о сумме: госсударство + бизнес. Конечно главная государственная задача помочь бизнесу освоить наукоемкий сектор. Что сейчас и делается. Только в успех верится не очень.
Во-вторых: …
данные о структуре российской науки и ее финансировании приведены здесь:
http://www.csrs.ru
Посмотрите. Действительно по числу занятых людей и финансированию имеем три примерно равные части. При этом РАН по числу сотрудников и результатам работы представляет примерно половину российской фундаментальной науки. То есть если делить поровну то примено 1/6=17% научного финансирования должно уходить а РАН что близко к приведенным Вами цифрам. Извините, лень еще раз лезть на http://www.csrs.ru и искать точные цифры, но примено все так и обстоит. Перекос финансирования в сторону прикладной науки конечно имеется, но в разы Вам свою жизнь за счет этого не улучшить.
Воровство повсюду. Нельзя его извести только в науке. Поэтому обсуждать эту тему в рамках дискуссии о науке нет смысла. Хорошо-бы без этого, но как? Да и прямой урон от воровства не так уж велик. Косвенный важнее потому что в коррумпированном государстве нет места честной конкуренции.
Адекватной системы раздачи финансов при полностью разрушенной ( на уровне ментальности) научной экспертизе быть не может. Впрочем, каждый может верить в то что греет его душу.
Добрый день, Александр!
К сожалению, сейчас анализировать статистику внимательно я не имею возможности — собственно занятия наукой отвлекают :)
Постараюсь ответить подробнее через неделю.
Однако, еще раз напомню, что в статье я не писал, кажется, ни слова о процентах ВВП и необходимости увеличения трат в разы. Текст посвящен проблеме «что получает общество за свои деньги на науку» и попытке обосновать тезис, что фундаментальная наука на нынешнем этапе ничуть не менее полезна, чем прикладная, и что важнее приемлемое качество и реанимация нормальной научной среды, чем инновативная направленность. Все остальное прямо сказано в статье.
Вопрос по поводу денег я, тем не менее, не отказываюсь дальше обсуждать, потому что это весьма важно и интересно. Посмотрел данные по Франции, в которой я некоторое время работал. Условия там не лучшие в мире, но приемлемые — куда более адекватный пример для подражания, чем США — и по ментальности и по масштабам к нам ближе. CNRS получает ок 25% гос. расходов на гражданскую науку, что в 2008г составило ок 2,9 млрд евро (это 88% их бюджета, еще 12 собственные доходы от продажи патентов и прочей деятельности). Это примерно 0,013% ВВП Франции, что сопоставимо с % ВВП на РАН. Однако, примерно в 2,5 раза больше в абсолютном выражении, чем бюджет РАН в 2011. При заметно меньшем числе людей в ЦНРС, но при обеспечении присутствия во всех значимых областях. Отметим, что фундаментальная наука во Франции отнюдь не так привязана к ЦНРС, как у нас к РАН. Например, космическими исследованиями занимается CNES. Поэтому при желании достичь сопоставимого уровня исследований нам придется перестаривать и структуру нашей науки и систему ее финансирования. Это сложно и болезненно. При этом, чтобы не убить ее совсем важно понимать, что мы от науки хотим. Если во главу угда поставить инноватику, то при нынешнем положении наука издохнет в процессе перестройки. Если собственно качественной работы, не делая принципиального отличия между прикладыми и фундаментальными исследованиями, то есть шанс. Иными словами, я не против прикладной науки, я против того, чтобы людей вынуждали рублем вести прикладные исследования вместо фундаментальных. Есть люди, научные интересы которых лежат в прикладной области — и их надо поддерживать, на равных основаниях с теми, кто работает в фундаментальную сторону.
Это где же в России «заставляют рублем» заниматься прикладухой вместо фундаменталки? Насмешили до колик.
Я о том, что ученых в России просто уничтожают, и никакой прикладухой их никуда не заманивают. В этом и состоит глобальная задача ковальчуков — уничтожить не только науку, но и всех научных сотрдников, под самый корень, куда бы они не прятались от зоркого ока власть придержащих бандюг.
Совсем нет. Финансирование науки в том числе и фундаментальной в последние годы растет. Другое дело что наша страна не в состоянии платить зарплату научным сотрудникам на западном уровне. Прикиньте сами, у нас в науке занято почти 700 тысяч человек ( ученые + вспомогательный персонал 1/1). Вы хотите зарплату на европейском уровне? Это порядка 4 тысяч долларов. К ним в Европе начисляют налог превышающий зарплату. Ok, бог с ним. Накинем как у нас 25%. Получим 42 миллиарда долларов. Оборудование для таких высокооплачиваемых ученых покупать нужно? Конечно, округлим сумму до 60 миллиардов. А буджет РФ у нас какой? 400 миллиардов долларов. Это что-же 15% бюжета на науку спустить? Вы смеетесь?
В институте в котором я работаю (НИИЯФ МГУ) средняя зарплата 1000$. Примено 1/4 часть сотрудников и работает на западном уровне ( В списках ректора по премированию 100 человек, в списках scientific.ru 56 из примерно 350 научных сотрудников.) То есть по сеньке и шапка. Известно что в среднем затраты на одну научную работу в России такие-же как на западе. Оплата по труду!
Скажите, Александр, как вы полагаете, оптимален ли ныне существующий способ достижения условий, которые существуют в НИИЯФ? У меня в лаборатории примерно такие же дела с зарплатами, но работа по их обеспечению занимает столько ресурсов, что это сильно снижает эффективность самой работы. Я бы предпочёл иметь большую долю базового финансирования при резком ограничении права использовать гранты на зарплату. В этой ситуации размеры грантов можно сократить в разы, что ослабит коррупционную составляющую в их распределении. И денег нужно будет добывать не как можно больше, а столько, сколько реальнонужно на реактивы и проч техические потребности.
К слову, число вспомогательного персонала в другихобластях сильно меньше, у нас где-то 1/3. И, я полагаю, общее число учёных у нас сверх необходимого, но сократить его чисто административным решением — значит ухудшить ситуацию. У меня есть мысли по этому поводу, но я не готов сейчас долго писать.
Уважаемый Андрей, я полностью с Вами согласен в том что французкая модель научной организации оптимальна для России. Мы как бы ее уже имеем и невзгоды наши отнюдь не от того что «не так сидим». Призывы перестроить науку на американский лад я считаю бестолковыми и провокационными. Не в моделе тут дело. Многие призывают увеличить финансирование через РФФИ, но почему-то никто не призывает уменьшить базовое финансирование. Хотя за счет чего еще можно увеличить вклад РФФИ? На мой взгляд базовое финансирование должно быть достаточным для проведения основных работ. Иначе дурь изначально.
Вот сейчас конфликт в ИТЭФе обсуждается. Дирекция хочет сделать минимальными базовые ставки чтобы иметь возможность влиять на научный процесс. Коллектив добивается увеличения базовых ставок ( и уже подняли минимум выше чем в РАН) что-бы от начальства не зависить. У каждого своя правда. Вот на примере ИТЕФа все согласны что базовое финансирование важнее.
Мне нравится пример Перербургского университета где ректорат платит ежемесячные надбавки тем кто достиг высоких показателей в предыдущие годы.
http://csr.spbu.ru/archives/35695
Также у них есть достаточно большой фонд для участия в международных конференциях. Я считаю что если человека назвали ученым то надо дать ему возможность раз в году съездить на международную конференцию.(Как мне надоело каждый раз кляньчить деньги!). Стоить это будет примерно 10% от настоящего финансирования науки. То есть это вполне реализуемо.
В НИИЯФе довольно много прикладных исследований. По НИИЯФу вся информация открыта ( источники финансирования, состав, …) см годовые отчеты директора:
http://www.sinp.msu.ru/science.php3?sec=reports
Вообще НИИЯФ заметно вырос за пост-советские годы. Я не вижу проблем в том что люди уходят из фундаментальной науки в прикладную. Я понимаю проблемы руководителей групп занятых фундаментальными исседованиями когда «Мимо носа носят чачу, мимо рота алычу». Но реально многие люди находят себя в прикладных исследованиях. И слава богу.
Крики о том что российская наука гибнет начались сравнительно недавно когда появились деньги. Вообще российская наука продемонстрировала фантастическую живучесть за пост-советское время. Как-то все это живет и работает что достойно отдельного научного исследования. Колличество грамотных людей в нашей науке очень высоко. Конечно остались и советские родимые пятна: многие наши научные сотрудники специально стремятся заниматься работой которая никого не интересует. Все они Вайнберги в душе и ждут часа когда их фундаментальные работы признают. Между прочем, у нас фактически была реализована идея Эйнштейна предоставить людям желающим заниматься фундаментальной наукой низко-оплачиваемые рабочие места (типа смотритель маяка) и ничего с них не спрашиввать. Как раз с этими чудаками и интересно обсуждать научные вопросы. Они мение зашорены на узких направлениях.
Сокращять нашу науку административным путем нельзя. При попытке это сделать наверняка будет повторена ошибка царя Ирода : зарежут не того кого надо. Да и я хотел-бы сохранить возможность пить с теми людьми с которыми вместе пил долгие советские и перестроечные годы.
Ещё раз здравствуйте, Александр!
Я еще довольно молод (как6 я очень надеюсь, видно по фото :)) и полностью оценил прелести формирования новой группы в текущей ситуации. Это случилось вскоре после возвращения с постдока (где мне не захотелось остатья в основном по причине привязанности к родным берёзам). По некоторому стечению обстоятельств в моей отдельно взятой лаборатории небыло столь сильных проблем с финансированием, чтобы говорить о выживании. Но я быстро понял, что пула свободных квалифицированных молодых исследователей уже давно нет. Это, наверное, не так остро ощущается в научных подразделениях МГУ. Но в нескольких км от шпиля ГЗ оказывается, что имея деньги на нормальные (около 1000$) зарплаты просто так хороших креативных сотрудников не найти. Пришлось тратить немеренное количество сил и денег и времени, чтобы через пень колоду добиться приемлемой эффективности. При этом возможности самому встать к лабораторному столу (что при численности лаборатории в 5 чел вполне осмысленно) нет совершенно, потому, что коррупционно-конкурсное финансирование с его тоннами макулатуры и сопуствующей борьбой с ним (пресловутый 94 ФЗ и т.д.) не дают никакой возможности сосредоточиться на экспериментах. Ещё лет 15 назад, когда я был аспирантом, всё было несколько иначе.
Когда я работал во Франции, тамошний шеф сказал мне, что гос-во даёт денег примерно на 9 месяцев работы из 12. И если грантов в этом году не было бы совсем, то это вовсе не означало бы немедленного коллапса. Поэтому с его точки зрения, например, сумма в 3000 евро, которую мы как-то получили продав некоторые наши наработки — вполне приличная. Потому, что сравнивал он ее не с тратами на зп всей группы за год и не с ценой приборов, а с тратами на дополнительные реактивы и поездки на конференцию.
В некоторм смысле было бы хорошо увеличить конкуренцию на занятия места в науке, чтобы там оставались нормальные компетентные люди, которые не стремяться к обогащению, но и не готовы жить на уровне маргиналов. Зарплаты не должны стремиться автоматически к западному уровню, но они должны стремиться к социально-приемлемому уровню в России. В Москве, например, средняя зп 45 000 руб. Очевидно, что человеку, получающему 20 000 жить некомфортно, а при отсутствии своего жилья — очень некомфортно. Без некоего сведения возможностей государства с возможностями людей к определенному консенсусу никакой компетентности и мировой эффективности не будет. Поэтому как-то перестраивать все это неизбежно надо. Но я на 100% с вами согласен, что резко и административно нельзя. Именно по названным вами причинам. На мой взгляд давить нужно осторожно и с нижнего края. Довольно бессмысленно в нынешней ситуации сказать: начинайте завтра работать на мировом уровне и мы будем вас поддерживать, а не можете — уходите. Это приведёт к полнейшей деградации системы уже послезавтра, о чём я и попытался написать в статье. Но можно сказать, что коль скоро вы ученые, то извольте хотя бы соответствовать вот таким минимальным критериям. Через некоторое время их можно повысить. Разумеется, тут много подводных гитик, и я не желаю ночевать в лаборатории, излагая всё, что я по этому поводу думаю, письменно.
В РФ имеется прекрасный Корпус Экспертов, состоящий из лучших русскоязычных ученых мира, которым, кстати, не побрезговал пользоваться даже Чубайс со своей пресловутой Роснаной. Ссылки на отстуствие достойной экспертизы в РФ недействительны. Есть только ведомства, категорически не желающие отдавать свои проекты на рассмотрение независимых экспертов.
Вы пишете, что в науке в РФ занято около 700 тысяч человек. Но дело в том, что эти люди заняты не наукой, а технологиями. Реально в науке в РФ работает ровно в 10 раз меньше народу. То есть, даже при 4000 долларов месячной зарплаты ученые в России отгребали бы никак не больше 1,5 % бюджета с учетом накладных расходов. Более того, 70 тысяч ученых — это завышенная оценка. Хорошо известно, что когда в 1995 году Сорос предложил получить по 500 долларов всем российским ученым, имеющим хотя бы 3 публикации в рецензируемых журналах, то таковых не набралось даже 25 тысяч. Ситуация с тех пор практически не изменилась.
Проблема в том, что в России учеными считаются те, кто занимается чистой воды технологиями — созданием новых медицинских препаратов, машиностроением, электроникой и т.д. и т.п. Их организациии успешно отсасывают средства из казны под сурдинку «науки», не производя главного научного продукта — статей в высокоимпактных научных изданиях.
Для независиной экспертизы нужна мобильность научных кадров. У нас как правило ученый всю свою карьеру проводит в стенах одного института. Для него клановые связи важнее чистоты экспертной оценки. Квалификация экспертов -вопрос вторичный.
Мой основной тезис как оппонента данной статьи заключался в том что основное оправдание больших государственны расходов на фундаментальную науку есть ее необходимость для науки прикладной, которая в свою очередь является локомотивом промышленности. Даже члены полибюро это понимали. Все что Андрей Летаров пишет верно, но вторично. Прямая задача руководителей страны — благополучие страны, а не развитие фундаментальной науки. И тут все прозрачно — хотите хорошо кушать — производите наукоемкую продукцию. Для наукоемкой продукции нужна прикладная наука и образование. А для последних двух пунктов нужна фундаментальная наука. Будет высокое подушевое ВВП — будут высокие зарплаты у ученых. Только вот жить в это время чудесное уж не придется ни мне ни тебе, уважаемый Аноним. Не надо фантазировать про то что на руководителей страны снизойдет озорение и у нас начнут платить достойную зарплату в секторе фундаментальной науки. Надо искать работу за рубежом.
Что смешно, уважаемый Александр, с вашим тезисом про локомотив я вполне согласен. Но по моему глубокому впечталению, во всяком случае в сфере околобиологических наук, у нас в РФ всё встало с ног на голову. Нету реально действующей системы или множества систем, котрая(ые) способна была бы реализовывать прикладные разработки и осмысленно двигать их вперед. Преобладание государства в сфере прикладной науки — это абсурд для страны с рыночной экономикой. Можно, конечно, делать вид, что мы этого не замечаем и повторять школьный тезис о том, что наука -локомотив технологий. В то время как промышленность будет клепать свои поделки по импортным технологиям и на импортном оборудовании.
Я же предлагаю трезво посмотреть на вещи и сказать, что мы не можем сейчас развивать прикладную науку серьёзно просто потому, что у нас нет компетентных Заказчиков на ее продукцию. А те, которые есть, либо уже построили свои НИИ, либо обладают небольшими финансовыми возможностями и заключают по-тихому договоры с интересными им учеными.
В области фундаментальной науки совершенно иное положение: ее вполне можно развивать до любого желаемого уровня вообще в отрыве от производства, хоть в Антарктиде. Хоть за счет государства, хоть на пожертвования марсиан. В некотором смысле — это как вложение в недвижимость. Когда дело дойдёт, наконец, до реальной нужды в прикладнухе, то у нас окажется под рукой изрядный пул приличных учёных (плюс прочие бонусы, о которых я писал в статье). Прикладные же науки по определению ведут в тупик, если приложить их не удается. Вот, покуда не было у нас нужды в дизайнерах, никто не прекращал заниматься с детьми художествами для души и большого искусства. Понадобились дизайнеры — и сразу их развелось изрядно. А наоборот не получится, ибо заниматься дизайном для себя, без Заказчика — пустое дело.
Да я с Вами Андрей тоже во всем согласен. Фишка в том что по здравому смыслу все должно быть как я пишу, а по жизни обстоит как Вы пишите. Я оцениваю шансы на развитие наукоемкого производства как нулевые ( поэтому и тиснул цитатку из Некрасова). Но другого пути нет. То что реально не используется — то отмирает. Поэтому я писсемистичен относительно будующего фундаментальной науки.
Но и на фундаментальную науку заказчика нет. Вы захотите использовать западные критерии — Вам скажут что это инструмент влияния (Как новый министр образования выразился про рейтинги университетов). Сделаем свои суверенные критерии и будем пилить госбюджет на основе фундаментальных исследований?
Пока. Лечу нести бремя белых в Алжир. Надо готовить лекции. Смогу продолжить после 5 ого.
Да заставляют в большей части министерских программ. А также и не министерских. Даже в РФФИ пресловутый офи-а — хотите нормальный грант, придумайте что-нибудь не совсем фундаментальное. Кстати, от колик вазелиновое масло помогает :)
Мне не хватает….:-)
На офи в Москве не проживешь.
Очень ясная правильная статья. Еще это похоже на религию.
Неважно, какие боги и какие ритуалы, не важно было там что-то, описанное в Библии, или не было, а важно чтобы все это было в сердце…
Так вот, народ и правители с готовностью поддерживают церковь.
А науку — нет. Хотя РАН устроена совершенно также, как церковная иерархия.
И в статье слова те же «церковные» применяются.
Разница в том, что очень много вранья в науке.
Больше, чем в церкви. И пока это все понимает каждый студент, рассчитывать на поддержку не стоит. Изменитесь сначала сами и перестаньте думать, что нагородив во введении к статье свою вечную чушь о применимости и важности, в диссертации о полезности, а в гранте о фундаментальности, вы сможете кого-то этим обмануть.
Болезнь в завышенной самооценке ученых, в их эгоизме и нежелании никого видеть вокруг, кроме себя, самого умного и талантливого.
Это причина вранья, нужного в первую очередь, чтобы самого себя поддерживать в собственных глазах.
Вот поэтому и ученые из вузов вас не устраивают. Они то тратят себя на общество, работают с детьми. А вы то что?? Свой режим дня сначала поправьте и на работу перестаньте ходить для ученых бесед и чайных процедур. Тогда и доверие вернется. Уже теперь не сразу…
Уважаемый Роман,
Ваши сентенции по поводу оразования и науки убеждают меня, что какого-либо реального научного результата Вы не имеете. Видимо, Вы либо не знаете что такое религия, либо что такое наука. Сделаю ремарку по чуть иной теме. Мне кажется, что это поможет Вам лучше понять ситуацию, если захочется.
Скорее всего, Вы, как и очень многие люди, полагаете, что атеизм — такая форма веры (т.е. атеисты верят(!), что бога нет(!??). А ведь это система взглядов, в которой идея о существовании богов с тем или иным набором характеристик отсутствует совсем. Понимаете, совсем-совсем. Вот примерно также и наука отличается от религии — в совсем неуловимых для некоторых, но принципиальных вещах.
Всего Вам хорошего.
Научный тип деятельности — это особый тип социально значимой активности. Этот тип деятельности имеет свою организационную схему. Основной продукт научной деятельности — знания. Типология знаний и их применение отдельный вопрос. Основной вопрос статьи для меня — каким образом согласовать исследовательскую деятельность и проектную деятельность. (Где под проектной деятельностью я понимаю деятельность по преодолению социокультурной проблемы, как задачи, не имеющей культурного образца решения). И второй вопрос: когда и как учить различным типам деятельности? Моё глубочайшее убеждение, что в школе уже нужно давать основы НИР и НИОКР. Именно в школе нужно выращивать способность к деятельности генконструткора (что и осуществляет проект ШГК).
Иван Рязанов, «Школа Лобачевского», 520 биокласс. Учитель биологии школы 1314
Ваня, если честно — не понял совсем. Такое впечатление, что это n-ое высказывание в очень долгом разговоре о твоем проекте. В реальности я не знаю о нем ничего и связь оного с моей статьей совсем неочевидна
Между прочим и не по теме: Вернулся из Алжира. Страна живет за счет продажи газа в Европу. Зарплата в университете 500-1000 евро в месяц.
Никаких ассоциаций?
Конечно есть и различия. а) Безалкогольные вечеринки. Кажется у меня это в последний раз было лет в 15. b) На пляже одни мужики. Если тетки и есть — то зашторенные до предела. Зачем мужики туда, ходят осталось загадкой. Все-таки у нас лучше!
С возвращением!
Если на старости лет торкнет меня перековаться в научные журналисты, обязательно напишу статью «Зачем нужна наука в Алжире» для газеты «Сити-Бель-Абесский вариант»
Сама по себе цифра зарплат совершенно ничего не говорит. У нас в 2001 году, например, 500 евро было бы совершенно достаточно. Особенно если это действительно зарплата, а не сумма как попало добываемых доходов.
Может быть в 2001 и хватало. Не помню. Но у меня сейчас зарплата 20000. И ни копейки больше. Cамый низкооплачиваемых преподаватель университета Оран при их низких ценах на все ( ВВП/рыло в Алжире в два раза мельше чем у нас)
баснословно богат по сравнению со мной! Побежал в Шведское посольство.
Андрей, очень много хотелось бы сказать… Что есть фундаментальные исследования в биологии? В моём понимании фундаментальность связана с ответом на базовые вопросы: как возникла жизнь и как она эволюционирует, а вовсе не с наукоёмкостью и стоимостью манипуляций, которые должны продвинуть биологическое знание ближе к разгадке этих тайн. Всему мерило практика… Отвечать нужно по каждой отдельной цитате статьи. Мой первый комментарий был больше вот об этом: «…стать хорошим учёным прикладником, способным руководить сложным проектом и генерировать его идеологию, заметно сложнее, чем учёным, работающим в фундаментальной науке.» Я задал себе вопрос: где и каким образом должны формироваться те, кто обладает способностью генерить идеи? Похоже, что отвечал на него. Извини. :) Больная для меня тема «функции науки в поддержании и развитии российского общества».
» Я задал себе вопрос: где и каким образом должны формироваться те, кто обладает способностью генерить идеи? »
Я Вам дам ответ на вопрос который должен последовать за этим:
«где и каким образом должны работать те, кто обладает способностью генерить идеи?»
Ответ: В США
Очевидность подобного «долженствования» крайне сомнительна. Не думал, что статья, в которой поставлен вопрос о роли научного знания в развитии России сегодня и комментарии к оной заслуживают столь замыленного ответа. :( Макдональдизация сознания процесс страшный по последствиям для социума… и его институтов, в т.ч. и науки. Советую посмотреть первоисточник: http://nii.smdp.ru/ Доклад директора НИИИСРОО Ю.В.Громыко на международной конференции в Москве «Проблемы и стратегические ориентиры развития образования» и отзывы на него. Надеюсь, что связь между образованием сегодня и наукой завтра не требует подтверждения?
Рязанов Иван Анатольевич: «Надеюсь, что связь между образованием сегодня и наукой завтра не требует подтверждения?»
Честно говоря связь не очевидна. ‘Вчера’ мы имели вполне приличное научно-техническое образование — ‘Сегодня’ — наука в заднице.
Во Франции в среднем образовании естественные науки представлены крайне слабо. В то-же время французкая наука несравненно лучше развита чем российская.
В США похожая картина.
Реально рынок требует людей с научным мышлением и такие люди появляются вне зависимости от образовательных программ. Требуемый процент занятых в научной сфере людей довольно низок. Так что общеобразовательные курсы не так важны для воспитания ученых. Тут скорее социальные вопросы возникают. Например в советском образовании не было тупиковых ветвей. Кончил любую школу — поступай в любой ВУЗ. Но в мире есть и другие схемы.
Генконструктор это человек который смотрит в глаза подчиненным и видит кто из них в самом деле сделает работу в срок а кто нет. Это качество в школе не воспитаешь. А генерация идей — дело вторичное.
Добрый день, Александр!
Мне тоже свойственно желание проверять «на зуб» разные «самочевидные» утверждения, но все-таки я склонен согласиться с Иваном: успех науки не определяется только образованием людей, разумеется. Имея по уму выстроенную и по уму поддерживаемую систему организации научного поиска в стране, можно получить неплохие результаты и при слабом общем образовании. Но у нас нет такой системы. И то, что у наших учёных еще получается (в том числе — успешное сваливание за рубеж) зиждется на личной мотивации и компетенции. Которые растут в наших условиях именно из образования. Кроме того, должен отметить, что ваше «вчера» случилось на самом деле «позавчера». А сегодня наша наука еще дышит и вобщем-то, при добавлении денег хоть со скрипом и неэффективно начинает ускоряться, не смотря на то, что распределение этих денег устроено так, чтобы стимулировать обратные процессы. И эта способность к самосохранению и развитию меня лично радует. Пока.
Добрый день Андрей,
Не буду спорить про времена. Что для меня ‘вчера’ — для Вас ‘позавчера’.
Но проблемы в науке сегодня отнюдь не из-за того что ‘вчера’ были проблемы с образованием. ‘Вчера'(по Вашему летоисчислению) наше школьное образование по колличеству часов затрачиваемыx на естественные науки превосходило и французкое и американское ( думаю что и вместе взытые тоже). Сейчас в Москве разные школы дают разное образование. Есть школы с уклоном в естественные науки. Средняя зарплата учителей в Москве 55тысяч( Собянин) и отпуск 2 месяца. Многие родители доплачивают. Я здесь вижу скорее социальные проблемы нежели педагогические. Имеешь деньги — дашь своему ребенку такое образование какое считаешь нужным. А те оценки которые я приводил показывают что средней зарплаты 55 тысяч (уровень Индии — 2 тысячи долларов) у ученых не будет даже в отдаленной перспективе. Образование востребованно — наука нет.
А способность нашей науки к выживанию и самоорганизации на низовом уровне действительно удивляет. Только в силу простых выкладок приведенных мной в предыдущих заметках особых улучшений ученым ждать не приходится. Я надеюсь мы можем обсуждать эту проблему как ученые а не как писатели-фантасты?
Проблемы образования имеют во многом этиологию отличную от проблем науки. Они больше социальные, чем финансовые теперь. Очень большой урон наносит адски некомпетентное реформирование и «упорядочение». Например, действующие последние 2 года новые санитарные правила для детских палаточных лагерей и походов (в том числе полевых биопрактик, например) вкупе с принятым законом об увеличении штрафов за их нарушение привели к сокращению этих форм деятельности в разы. Несмотря на наличие и людей, и денег , и мотивации. Парадоксально, но имея много часов, хорошие зарплаты и квалифицированных педагогов можно организовать ухудшение образования. Шедевр дезорганизаторской деятельности (кстати, собянинский министр образования — просто асс в этом вопросе)
Я имею непосредственное отношение к школьным делам, Иван Рязанов — вообще профессиональный учитель. Так что обсуждение этой проблемы очень меня (нас?) интересует. Но именно по этой причине я не хотел бы развивать эту дискуссию здесь — она явно заслуживает отдельной темы и отдельной статьи. Если хотите, можем как-нибудь встретиться офф-лайн.
Абсолютно согласен. Все мы родом из школы. Но по вопросам школьного образования мало что могу сказать. У моих детей оно было явно хуже чем у меня. Я заканчивал 2 физ-мат школу. Кстати в науке сейчас из моего класса работает только 2 человека. Вот и воспитывай генеральных конструкторов! У внуков со школой лучше чем у детей. Но деньги нужны. Можно и встетиться. Канал связи pukhov@lapp.in2p3.fr — но после 24-ого. Про школу могу только с интересом послушать.
Здравствуйте, Андрей,
Ваша статья — одно из немногих откровенных и содержательных выступлений по затронутой в ней теме, и тем она ценна, но должен признаться, что я с ней не согласен, поскольку она содержит кардинальную ошибку, порождённую неверной оценкой нынешней ситуации страны в целом. Более адекватной, на мой взгляд, является парадигма, изложенная, хоть и чересчур публицистично, в довольно известном тексте — рекомендую ознакомиться.
Дело в том, все ваши аргументы в пользу необходимости науки в России (изложенные в разделах «Наука для общества или общество для науки?», «Наш компас земной», «Учись учить», «Ум, честь и совесть?» — с которыми я целиком согласен) работают не для России, а в целом для человечества. Кардинальным же вопросом является ваш «Стоит ли делать то, что всё равно сделают немцы?» — и даёте вы на него ответ неправильный. Неправильный не с точки зрения чьих-либо пристрастий или эмоциональных оценок, а неправильный объективно.
Россия — страна с бОльшими издержками на единицу произведённой продукции, причём причины этой меньшей эффективности неустранимы без изменения физических законов. Это касается любой продукции — и с/х и промышленной — но и научной тоже. Потому что любая продукция создаётся людьми, а выживание любого работника в России стоит дороже, чем в развитых странах. В условиях действия экономических законов это приводит к тому, что любая содержательная деятельность мигрирует туда, где ею заниматься выгоднее: наука — в Зап.Европу и в США, производство ширпотреба — в Китай и Корею. И это не чья-то злонамеренность (по кр.мере не на этом этапе) — это получается автоматически. Да и с общечеловеческой т.з. трудно этому возразить: зачем на пр-во единицы продукции тратить тонну нефти, когда в другом месте то же самое обойдётся в полтонны? Только из-за амбиций тех, кому не повезло родиться здесь? Ну так нефти в мире осталось мало, экономить надо, чтоб хватило на подольше, а то когда термояд введут — неизвестно.
На долю тех, кто живёт здесь, остаётся минимально квалифицированный труд — добыча и транспортировка ресурсов, остальное можно купить там, где произвести это остальное будет дешевле. По этому пути сейчас и «развивается» РФ. Курс на это взят давно, и не видеть этого может лишь слепой; окончательно точку в процессе поставит вступление в ВТО, которое уже на носу. А ваши аргументы о каком-то «недоверии» к западным экспертам и технологиям — во-1-х устарели лет на 20 (русские давно уже предпочитают «Мерседесы» «Жигулям», а швейцарские банки — «Сбербанку» — те, у кого деньги есть, конечно; ну а остальные в этой стране и не нужны никому), и носят откровенно психологический — т.е. ненаучный, недоказуемый — характер; поэтому если бы они и имели место, то могли бы быть преодолены весьма быстро: голодное брюхо не допустило бы проволочки. К тому же, надеюсь, не надо напоминать, в каких странах наша «элита» хранит сбережения и обучает своих детей?
Т.ч. при всей нашей с вами печали наука в этой стране объективно не нужна — вне зависимости от чьих-либо мнений. Да это и само по себе очевидно: когда есть Задача, которую без науки не решить, и которая критична для выживания страны, то наука чудесным образом появляется и развивается (вспомним 40-е годы прошлого века и роль в ней ядерной физики). Сейчас таких вызовов нет, а если и возникнут, то решение найдётся альтернативное, и с наукой не связанное. Увы.
Отчего же финская и шведская научные сферы не испытывают большого затруднения в связи с утечкой скандинавских мозгов? И чем японские условия инновационного развития лучше сахалинских?
Проблема в том что инновационная модель развития несовместима с коррупционной, хотя правительство Путина-Медведева пытается нас убедить в обратном. Но и смена правительства автоматически не приведет к победе над коррупцией учитывая нашу многовековую историю.
Абсолютно согласен. Хочу только отметить, что к нашим имменентным свойствам коррупция не относится. Не стоит ее с климатом путать. А еще я считаю, что что в реальных условиях России 2010-х упор на фундаментальную науку + прикладную, но такую, которая делается больше из научного интереса — это единственная разумная стратегия развития отрасли.
Да не в науке дело. Ученый это тот кто решает задачи. Нет такого человека сейчас который бы ставил правильные задачи. Кто бы взял всю ответственность на себя. В голове у которого складывается общая картина происходящего , как мозаика. Суперстратега. НЕ-ТУ!
Хорошая статья!!!))) Но для тех, кто принимает сегодня в РФ решения относительно науки (т.е. для власти) все эти статьи — это как писк комаров. Власть вытворяет то, что ей выгодно, причём самым циничным образом. Вот большевикам было нужно атомное оружие и полёты в космос — они напрягли всю страну и получили что хотели. А всякие там «списки критических технологий», которые составили наши нынешние чиновники — это, имхо, фигня. Наука для наших чиновников стала по большому счёту кормушкой и ещё одним механизмом отмывания и разворовывания денег (Сколково, нац. проекты и т.д.). Внедрение результатов науки в промышленность нерентабельно в силу свободы внешней торговли (которой не было в СССР) — РФ закупает компьютеры (комплектующие), мониторы, сотовые телефоны за рубежом. Автомобили хоть и собираются у нас, но почти все иномарки. Игрушки и шмотки в основном Китай. Всё, РФ зависима от импорта и живёт только за счёт экспорта углеводородов(((