ТрВ-Наука обратился к ряду экспертов с просьбой выразить свое отношение к намерению властей Санкт-Петербурга передать Исаакиевский собор Московскому патриархату РПЦ. Публикуем поступившие комментарии.
Алексей Лидов, историк искусства и византолог, академик Российской академии художеств, Институт мировой культуры МГУ:
Думаю, что это большая политическая ошибка РПЦ, и вреда будет гораздо больше, чем пользы. При этом не так важно, кто де-юре будет владеть собором. В любом случае дорогостоящая реставрация будет оплачиваться государством и собор останется доступным для посещения, как любой православный храм. Но передача собора стала общественным событием, которое не поддерживается значительной частью жителей Петербурга.
Напомню, что в передаче собора РПЦ было отказано больше года назад. И вот под очевидным давлением и в связи с решением, принятым, по всей видимости, на самом верху, городские власти резко меняют позицию, создавая новое конфликтное поле. Большинству жителей города и страны понятно, что при множестве разрушенных и заброшенных православных храмов РПЦ требует передачи Исаакиевского собора именно как символа силы (имперского триумфа) и источника больших доходов от миллионов туристов. Однако моральный ущерб от этой демонстрации всемогущества и особых отношений с высшей властью будет огромен.
Десятки тысяч людей начнут рассматривать РПЦ как узурпатора и станут противниками православия в целом, не различая веру и поведение иерархов. И это усугубит и без того глубокий кризис и раскол между российским обществом и РПЦ, которая полностью отождествляет себя с современной правящей элитой. Это мы уже проходили в нашей истории до 1917 года и хорошо помним, чем всё закончилось ровно сто лет назад.
Алексей Лебедев, докт. искусствоведения, руководитель Лаборатории музейного проектирования:
Напомню, что музей — это специальный социокультурный институт, хранящий объекты, изъятые из повседневного обихода. Поэтому музей является точным термометром состояния культуры общества: чем выше культура, тем больший круг объектов оно осознает как ценности, которые нужно сохранять и передавать из поколения в поколение. Сейчас в стране запущен процесс демузеефикации, когда из музея извлекают экспонаты и опять начинают их использовать по первоначальному назначению. Это означает культурную деградацию общества. Если действовать дальше в той же логике, то Соловецкие лабиринты придется отдать язычникам и организовать там капище, фарфор XVIII века передать в рестораны, а Царь-пушку — артиллеристам. И устроить из нее стрельбы.
Еще более тяжелый случай — музеи, где главным экспонатом является само здание или комплекс зданий (музеи-заповедники, музеи-усадьбы и некоторые другие). Особенность их (в отличие от музеев коллекционно-павильонного типа) состоит в том, что их выселение из здания (комплекса) означает их уничтожение. Когда Пермскую картинную галерею выселят из собора, она — надеюсь — сохранится, а музей «Исаакиевский собор» прекратит свое существование.
Таким образом, речь идет не о переезде и не о передаче чего-то кому-то, а об уничтожении музея.
Аскольд Иванчик, докт. ист. наук, чл.-корр. РАН, гл. науч. сотр. Института всеобщей истории РАН:
Насколько я могу судить, в центре дискуссии по поводу передачи Исаакиевского собора в безвозмездное пользование РПЦ стоят два разных вопроса: во-первых, финансовый (поступления в городской бюджет от прибыльной работы музея, оплата содержания и реставрации собора и т. д.), во-вторых — проблема сохранности и доступности собора как памятника искусства и культуры, а также туристического и музейного объекта. Сюда входят опасения за судьбу не только самого здания и его декора, но и находящихся в нем экспозиций, включая маятник Фуко, давно уже ставший отдельной достопримечательностью.
По поводу первого вопроса мне, в общем, нечего сказать за недостатком информации, да и нет интереса к этой стороне дела. Что касается использования соборов, являющихся памятниками архитектуры и содержащих произведения искусства, по их прямому назначению, т. е. для богослужений, то это совершенно обычная практика во всех европейских странах, независимо от отношений в них между Церковью и государством.
Это верно, например, и для Франции, последовательно проводящей политику разделения Церкви и государства и светскости всего, что имеет к государству отношение. Во Франции, кстати, тоже в свое время в массовом порядке возвращали Церкви здания храмов, национализированных, оскверненных и поврежденных во время революции, и в некоторых из них есть экспозиции, связанные с этими печальными событиями.
При этом если Церковь владеет памятником архитектуры или пользуется им, то она обязана соблюдать общие для всех правила и законы, связанные с использованием памятников. А эти правила очень жесткие: запрет на любые изменения как внешнего вида, так и интерьера (гвоздь нельзя самовольно вбить, не говоря уж о самовольной реставрации) без сложных согласований и одобрения проекта экспертами, обязанность обеспечивать полную сохранность памятника и принимать все меры против его повреждений и т. д.
Контроль за использованием памятников осуществляется постоянно, и за любые нарушения одинаково жестко спрашивают и с частного лица, и со светской организации, и с церковной общины. Если речь идет о важных памятниках, являющихся туристическими объектами, то церковные организации обеспечивают доступ в них (как правило, бесплатный) в то время, когда нет службы. Часто и во время службы большая часть соборов доступна для посещения — нельзя заходить лишь в специально обозначенные части, предназначенные только для верующих.
Так что, казалось бы, большой проблемы в передаче Исаакиевского собора в пользование РПЦ нет, хотя и не очень понятно, зачем это делать, учитывая, что богослужения в соборе и сейчас происходят чуть ли не ежедневно и взаимодействие между музеем и Церковью вполне налажено и до сих пор всех устраивало.
Проблема, однако, в том, что законы об охране памятников в нашей стране выполняются плохо, а контролировать использование этих памятников могущественными и влиятельными собственниками или распорядителя-ми — одним из них, конечно, является РПЦ — практически невозможно. При этом положительные примеры есть — мне в голову прежде всего приходит храм Святителя Николая в Толмачах. Здесь с соблюдением всех необходимых музейных условий хранится величайшая православная святыня и одновременно ценнейший памятник искусства — икона Владимирской Богоматери и некоторые другие иконы. В то время, когда там не идет богослужение, храм открыт для посещения как один из залов Третьяковской галереи.
К сожалению, много и противоположных примеров, когда переданные РПЦ памятники архитектуры и истории погибли или были повреждены в результате небрежного с ними обращения или в результате несогласованных и неквалифицированных реставраций, поновлений или перестроек, — и эти примеры широко известны и часто упоминаются в последнее время. Насколько мне известно, никаких последствий для виновных такие случаи не имели.
Таким образом, дело не в самом факте передачи Исаакиевского собора Церкви, а в том, что значительная часть общества не верит в то, что Церковь захочет и сможет обеспечить должное содержание памятника и его доступность для туристов, и не верит в то, что светская власть за-хочет и сможет в случае необходимости заставить Церковь выполнять эти обязательства. И следует признать, что эти опасения совсем не лишены оснований, а РПЦ и светские власти слишком мало делают для того, что-бы их рассеять не словами, а делами.
Сергей Кавтарадзе, искусствовед, член Союза московских архитекторов, лауреат премии «Просветитель» 2016 года:
Я стараюсь понять, почему на самом деле передача Исаакиевского собора в ведение РПЦ вызывает такую негативную реакцию. То есть понятно: храмов больше не становится (службы там проводились и так), а одним крупным музеем станет меньше. И еще: музей сам зарабатывал на поддержание здания в порядке, еще и перечислял деньги городу, а теперь питерцы из общегородского бюджета будут оплачивать его содержание.
Но, кажется, есть что-то еще, глубже лежащее и потому менее заметное. Пробую разобраться. РПЦ просит государство: «Верните нам храм!» К кому на самом деле обращено это требование? Раз государство — это мы, получается, что ко всем нам. То есть часть общества (практикующие верующие Русской православной церкви) просит у всего общества отдать здание им. Получается, что здание принадлежало всем, а теперь будет отчуждено у части граждан. Думаю, проблема в этом. Мы все — наследники культурного достояния страны (я, кстати, тоже, несмотря на фамилию). И пока здание — «музей-храм», там свои и прихожане, и те, кто приходит к памятнику культуры. Исаакий, кстати, и задумывался не просто как культовое сооружение, но как средство продемонстрировать технологическую и культурную мощь Российской империи, ее экономический потенциал. А вот с изменением статуса на «храм-музей» значительная часть общества доступ в помещение сохраняет, но уже в качестве «чужих».
Но, полагаю, даже не это вызывает столь решительные протесты. Для руководства РПЦ вполне естественно делить граждан РФ на своих и не своих. А вот когда его притязания в обязательном и приказном порядке поддерживают те, кто выступает от лица государства, то они как бы посылают всем нам неприятный сигнал. Граждане страны начинают рассматриваться как «правильные» и «неправильные». Государство как бы говорит, что нормальный гражданин — русский православный (еще можно быть мусульманином и буддистом, конечно, если это оправдывается происхождением). Он и наследник всего. А остальные… Терпеть, конечно, их приходится. Но это теперь — чужие.
Посмотрите Собор Парижской Богоматери действует и как музей и как храм. И ничего с ним не случается.
Какое отношение это имеет к обсуждаемой проблеме?
В ФБ «запустили» этот «довод». Но соотносить, естественно, нужно не с западными реалиями, а с нашими. А наши такие
http://www.fontanka.ru/2017/01/16/048/
Когда в музей приходит РПЦ
«Фонтанка» узнала, как сейчас живут Смольный и Казанский соборы, которые раньше были музеями.
Тут со всех сторон дикость явная — и юридически, и в научном плане (поддержание и грамотная реконструкция таких памятников — это очень тонкое дело, дров наломать от невежества запросто). Этакий манифест клерикалов — «мы теперь — господствующий класс!».
А почему ТрВ ничего не пишет про ситуацию с Пулковской обсерваторией? Там как раз пригодился бы и был бы полезен научный комментарий.
Постараемся написать.
Я ночью за полчаса до Вашего комментария разместил в нашем фейсбучном аккаунте ссылку на голосование по этой проблеме, это послужило причиной вопроса? :-) Ну не о всем вспоминаем и можем/успеваем написать в бумажном номере. Иногда это стараемся компенсировать публикациями онлайн или хотя бы в наших соцсетях…
«Государство как бы говорит, что нормальный гражданин — русский православный…»
Деградация — это когда общество обсуждает тему, все комментарии к которой уже написаны, причём давным-давно.
«Истинной религией всегда оказывается та, которую исповедует государь; истинный бог — тот бог, поклоняться которому приказывает государь; таким образом, воля духовенства, которое руководит государями, всегда оказывается и волей самого бога.»
Поль Анри Гольбах (1723—1789)
Не понимаю! Вопрос о передаче Исаакия мог решиться только в Москве. Нашего питерского губернатора сделали крайним. Большая часть жителей города против передачи собора. Власть на ровном месте колет общество, использует все адм.средства для замачивания и искажения действительности, не дает жителям Сенкт-Петербурга сказать свое мнение открыто. Толкает общество к запретной красной черте, люди начинают отворачиваться от церкви. И все это из за жадности РПЦ?
Все прекрасно понимают, что Исаакиевский собор строился четырежды, для верующих православных людей на средства верующих православных людей ( в том числе и на средства моих предков, кои были прихожанами этого собора с начала 19 столетия)…Это уже не кощунство, а святотатство, абсолютное небрежение своей историей и своими предками, устраивать по-коммунистически музеи в Церкви…и когда говорят, что мы и теперь построим нечто новое — это очередная ложь!!! Потому что духом коммунистического атеизма пронизано и ныне практически все в нашей стране. В том числе и курс, видимо, физики, а уж истории — и подавно…
«…на средства верующих православных людей…»
Разрешите Вас удивить: деньги собирали со всего населения Российской Империи — в том числе с мусульман, иудеев и пр.
А тех, кто не платил, как минимум пороли — для вящего торжества православия.
Учите историю собственной страны, пока не поздно.
Врете, как православный…
По сущесству Вам уже ответили.
А бога нет, любезнейший.
Вам передано личное сообщение: «Аз есмь».
Интересно, почему сообщение на церковнославянском…
«Если на место слова бог поставить слово священники, богословие станет одной из самых несложных наук. Отсюда следует, что на свете нет истинных безбожников, ибо кто, находясь в здравом уме, станет отрицать существование духовенства? Оно слишком хорошо дает себя чувствовать.»
Как потомственный ленинградец, я наконец-то получил окончательное подтверждение своим чувствам. После этой истории с Исаакием я имею право заявить, что я ненавижу РПЦ как организацию, и презираю православных, как людей, поставивших свои корпоративные интерсы выше интерсов всего общества.
Кроме РПЦ, есть православные греки, болгары, сербы и румыны. За что их-то презирать?
http://oboguev.livejournal.com/2017/01/18/ — Почитайте, в чей карман на самом деле идут деньги музея. В ваш с нами, да?
Вот тем, откуда берутся деньги и куда они идут, нужно заниматься очень плотно. К сожалению, древние кочевники были далеки от этой проблемы и поэтому Ветхий Завет инструкций практически не содержит. Да и в Новом, кроме призыва платить налоги, мало что можно почерпнуть.
Поэтому знаменитые часы Гундяева и сочли своим моральным долгом исчезнуть.
Какое это имеет отношение к обсуждаемой теме?
А собор Василия блаженного в Москве ещё не передали РПЦ?…
https://ru.wikipedia.org/wiki/Храм_Василия_Блаженного
Для начала следует разобраться, кто оплачивает содержание знаменитого железобетонного новодела имени Лужкова. А то после плясок с песнями выяснилось, что РПЦ имеет к нему весьма косвенное отношение.
Что касается моей позиции, то я никогда и прежде не различал праволсавия и РПЦ. И то, и другое — это зла для развития страны. Религия и ее оформление нужна власти для поддержания своего положения. Проще всего закрепления власти можно добиться при невежественном населении, готовым поверить в божественное происхождение кремлевских сидельцев. Отсюда — неизбежное использованиме непрофессиональными наемнными менеджерами мдеологических инструментов для оболваниявания ширнармасс.
Когда власть не может добиться уважения иным путем, она привлекает церковь.