Довольно давно, когда в российской фантастике только еще поднималась «шестая волна» (сейчас, говорят, уже идет на спад седьмая), мне довелось участвовать в дискуссии о том, что приключилось с направлением в фантастической литературе, которое обозначалось всем знакомой аббревиатурой НФ. Собственно, сам напросился, написав в одной из статей, что русскоязычная НФ (научная фантастика) приказала долго жить, и это очень печально. Тогда против меня выступили известные писатели-фантасты Евгений Лукин и Андрей Валентинов, и отзвуки нашей короткой интернет-дискуссии еще долго были слышны в фэндоме, даже журнал «Если» счел возможным привести на своих страницах основные тезисы.
Самое интересное – оппоненты были согласны с основным моим утверждением: русскоязычная НФ умерла. Спорили только о том, хорошо это для фантастики в целом или плохо. Плохо, – утверждал я. Хорошо, – говорили оппоненты, – умерла, туда ей и дорога, и нечего по этому поводу лить слезы. Взрослые же люди, как сказал Валентинов. А взрослые плакать не должны.
Как утверждали Лукин и Валентинов, НФ умерла вследствие естественных (объективных) причин. Попросту – от старости и ненужности. На мой же взгляд, немалую роль сыграли причины субъективные – иными словами, русскоязычную научную фантастику довели до смерти коллективными усилиями авторы и издатели.
***
Итак, пациент мертв?
Конечно. Борис Натанович Стругацкий говорил об этом еще в начале 90-х годов, когда для многих (в том числе и для меня) смерть НФ еще не была столь очевидна: «…время научной фантастики кончилось… Ему (речь шла о писателе-фантасте А.Тюрине. – П.А.) все кажется, что в научно-фантастических идеях содержится нечто существенное и важное. Нет там ничего».
Итак, если писатели не хотят писать, читатели (в большинстве) не хотят читать, а издатели (естественно) не хотят издавать…
Стоп. Это скорее признаки не смерти, а революционной ситуации, как ее определял классик марксизма: «низы не хотят жить по-старому, верхи по-старому не могут…».
Научная фантастика вроде бы действительно исчезла, но…
Что в таком случае представляет собой роман Андрея Валентинова «Капитан Филибер»? Да, того самого Валентинова, который призывал не плакать над могилой научной фантастики. Можно сказать, что «Капитан Филибер» к НФ отношения не имеет – это «альтер-нативка», действие происходит в России в годы гражданской войны, но не в нашем мире, а в другом, где история пошла иначе. Это и была бы обычная (сколько таких!), хорошо написанная альтернативная фантастика, которую к НФ уже не причисляют, если бы не одно существенное обстоятельство: зачем-то автору понадобилось объяснять происходящие по сюжету события с помощью одного из самых любопытных направлений в современной физической науке – многомировой интерпретации квантовой механики. В результате из «простой» альтернативки «Капитан Филибер» превратился в произведение НФ, где фантастическое описание Q-миров основано на идее американского физика Хью Эверетта, о которой в романе сказано вполне в духе кондовой НФ 60-х годов прошлого века:
«45 лет назад была опубликована работа молодого физика из самого престижного в США Принстонско-го университета Хью Эверетта под сложным даже для академической статьи названием «Формулировка квантовой механики посредством понятия «соответственное состояние». Статья моментально стала сенсацией…
В чем же суть теории? В классической механике считается, что события протекают независимо от наблюдателя. Создатель теории относительности Эйнштейн внес поправку на скорость наблюдателя. Эверетт пошел дальше. Хитрыми математическими исчислениями он доказывает, что наблюдение за любым объектом является взаимодействием, которое меняет состояние и объекта, и наблюдателя…
…Основными понятиями эверет-тики являются понятия ветвлений и склеек. Ветвление – это явление рождения универсумов в динамических процессах квантовой механики. Универсум – одна из автономных ветвей Мультиверсума»…
Я привел цитату, чтобы подкрепить свое мнение, – это-таки НФ. В многочисленных (западных в подавляющем большинстве) научных работах, посвященных многомировой интерпретации, существование Мультиверсума именно так и описывается.
***
Другой «могильщик» НФ, замечательный писатель Евгений Лукин опубликовал в 2007 г. небольшую повесть «Бытие наше дырчатое». Вот уж кто давно научную фантастику не писал (хотя и начинал с научно-фантастических повестей, написанных в соавторстве с Любовью Лукиной), но идею «дырчатого бытия» вполне можно считать научно-фантастической, все из той же физической области много-мирия, использованного в этой повести с обычным для Е.Лукина изяществом.
Возможно, автор станет спорить и утверждать, что не хотел он писать научную фантастику, не думал даже. Журден когда-то тоже сильно удивился, когда ему сказали, что он, оказывается, говорит прозой. Парадоксально, но факт…
Кстати, не первый в истории НФ. Для иллюстрации упомяну лучшее, на мой взгляд, произведение Аркадия и Бориса Стругацких «За миллиард лет до конца света». В свое время меня поразила научно-фантастическая идея Гомеостати-ческого Мироздания, следящего за эволюцией человечества. Эта идея была из того же ряда далеко идущих предположений, что и Машина времени Уэллса или Мульти-версум Эверетта. Отношения человека и мироздания – постоянная и благодатная тема для НФ, повесть Стругацких могла стать (как «Машина времени») отправной точкой для воображения многих других авторов. Но не стала. Сами же авторы, как объяснил в одном из интервью Б.Н. Стругацкий, вовсе не относили идею повести к НФ, а Гомеостатическое Мироздание олицетворяло для них вмешательство всемогущего, как казалось в 70-е годы, советского КГБ в жизнь «простого человека». Блестящая НФ-идея была сведена до уровня политического намека…
***
За полвека наука, с которой неразрывно связана НФ, радикально изменилась. Не так давно отгремели философские споры о конце науки. Речь, впрочем, шла о науке экспериментальной и не о смерти, конечно (полная, кстати, аналогия с НФ), а о качественных изменениях в характере физических экспериментов. Наука продолжит жить, но это будет другая наука, о которой НФ, впав в ступор или спячку, еще не сказала почти ни одного слова.
Квантовая теория – важнейшее достижение физики ХХ в. – потребовала изменений в понимании самой сути эксперимента. С одной стороны – чтобы узнать что-то новое о строении материи, приходится строить огромные ускорители, разгоняя элементарные частицы до колоссальных энергий. С другой – физика все сильнее «соприкасается» с психологией, поскольку яснее осознается роль наблюдателя в физическом эксперименте.
Изменилась наука – неизбежно должна была измениться и НФ. Старая НФ умерла – да здравствует новая НФ!
В прежние времена именно НФ была «впереди фантастики всей», жесткая НФ открывала для других поджанров фантастики новые направления, которые и разрабатывались успешно коллегами по цеху. НФ писала о первых полетах к звездам, о парадоксе близнецов – потом появилась космическая опера со всеми прибамбасами чисто приключенческого жанра. НФ предложила идеи путешествий в параллельные миры и к звездам через гиперпространство – сейчас эти способы передвижения перекочевали в приключенческую фантастику, космическую оперу.
НФ возродится не тогда, когда вернется к прежним идеям и темам, а когда откроет новые для этого поджанра темы и идеи. Антон Первушин, один из энтузиастов возрождения русскоязычной жесткой НФ, писал в одной из своих статей: «…все великие прорывы и проекты… делаются в США, в Европе и в Китае. Мы, похоже, отстаем навсегда. А какому автору, если он любит Россию, захочется прославлять “чудеса враждебной техники”?» Вот, казалось бы, еще одно реальное объяснение того, почему российские авторы не пишут жесткую НФ – фантастическая литература должна прославлять чудеса российской науки и техники. Чудеса, созданные на Западе, авторы прославлять не желают. Причина веская, но, на мой взгляд, вряд ли имеющая отношение к реальности. Если бы речь шла о научно-популярной литературе, с аргументом А.Первушина можно было бы согласиться – у российских авторов действительно может не быть стимула популяризировать достижения западной науки и технологии. Но как раз у авторов научно-популярных книг такого синдрома не наблюдается: научно-популярные книги в России худо-бедно выходят, хотя и малыми тиражами. В последние годы опубликованы, например, «Человек и квантовый мир» М. Менского, «Звездные острова» Ю.Ефремова, «Устройство нашей Вселенной» С.Рубина и многие другие книги, популяризирующие достижения физики и астрономии, наук, у которых нет границ (кроме границ Вселенной). Почему же фантасты, как полагает А.Первушин, не хотят писать о науке? Если Россия сейчас отстала от мирового уровня научно-технического развития, то разве не писатели-фантасты могут (не говорю – должны), выявив реальные тенденции и наведя фантастические дороги, описать такое будущее, в котором российская наука делает скачок, догоняет и перегоняет?
Правда, чтобы описать результаты этой гонки и грядущий триумф российской науки, нужно придумать, ЧТО открыли ученые, что изобрели российские изобретатели, обогнавшие западных коллег. Иными словами, опять нужны новые научно-фантастические идеи – именно на этой стадии и пробуксовывает так и не возродившаяся пока российская жесткая НФ.
Авторы странным образом предпочитают решать проблему «догнать и перегнать Запад» (эта проблема, кстати, маячила и перед советскими фантастами) самым простым способом – изображая мир, в котором Запад «сдал позиции» изначально. Или его (в лице Соединенных Штатов, вечного друга-соперника) просто нет на карте земного шара (как в романе Александра Громова «Русский аркан»).
Пропагандируя жесткую НФ, Антон Первушин (вот парадокс!) в своих произведениях последних лет все-таки переносит действие в альтернативный мир, полагая, возможно, что в нашей реальности Россия отстала от Запада навсегда и попытки описать ее победу окажутся за гранью фантастики. В результате получается странная картина: в альтернативном мире, где сохранился до нынешних времен Советский Союз, где человечество выходит в космос, где Россия побеждает в космической гонке (и даже в космической войне) с Америкой, – в той альтернативной реальности, тем не менее, тоже нет НОВЫХ научно-фантастических идей. В романах А.Первушина популяризируются (с большим мастерством!) уже существующие (или существовавшие, но не осуществленные) идеи, направления и разработки российской и мировой космонавтики. В альтернативном мире удается довести до конца заброшенную программу «Буря» Лавочкина, создать и использовать космические самолеты типа «Буран», советским космонавтам первым удается побывать на Луне (доведена до полетной стадии также заброшенная в свое время программа С.П.Королева), на Марс летят советские космонавты Юрий Гагарин и Алексей Леонов в корабле, который в былые годы разрабатывался, но так и не доведен был до испытаний (повесть «Космос будет нашим!»).
Разумеется, автор волен помещать своих персонажей в ту реальность, которую он считает наиболее выигрышной для своих литературных задач. Но если задача ставится «догнать и перегнать» и показать ведущую роль России, то литературный выигрыш, на мой взгляд, оборачивается в результате проигрышем в достижении поставленной автором цели.
Без новых НФ-идей (в области космонавтики, в частности) НАУЧНАЯ фантастика не возродится. Былой лозунг «фантастика опережает науку» существовал не как яркая метафора (или не только как метафора) – это было руководство к действию. Когда ученые с полным на то основанием начали говорить «нет, наука опережает фантастику», тогда и настал конец НФ. В повестях А.Первушина наука все еще опережает фантастику, а не наоборот.
Во всяком случае, «за попытку спасибо».
***
В нашем реальном мире происходит действие романов Ярослава Верова и Игоря Минакова «Десант на Сатурн» и «Десант на Европу». Именно наш мир, прошедший сотни лет развития, становится местом действия и ареной борьбы в этих интересных романах. Тем не менее, мир, описанный авторами, воспринимается как альтернативный, поскольку проблематика романов, их научно-фантастическая составляющая не являются продолжением в будущее важных нынешних тенденций научно-технического прогресса или попыткой прогнозировать возможные проблемы близкого или далекого будущего. Конфликт разворачивается вокруг восстания «ультралуддитов» против техногенной цивилизации и восстания механ-тропов против человечества. Оба конфликта в научной фантастике не новы. Однако главный недостаток романов, на мой взгляд, вовсе не в этом. Дело в том, что, читая о глобальной по сути войне между людьми и механтропами, обществом и «ультралуддитами», не ощущаешь именно масштабности этого общества и этих конфликтов. Война, при том, что трупов там достаточно, представляется заварушкой местного значения, с которой справляется главный герой Хлодвиг с помощью, правда, суперличности Наладчика.
***
В свое время, рассказывая о творчестве замечательного советского писателя-фантаста Севера Гансовского, Аркадий и Борис Стругацкий писали: «Для Гансовского НФ есть литература о нравственности и ответственности человека науки».
Не только для Гансовского. Для любого автора, пишущего жесткую НАУЧНУЮ фантастику, этот поджанр есть литература не только о науке как об институте познания, но, в первую очередь, — о нравственности и ответственности человека науки. В этом определении принципиально важно каждое слово: человек, наука, нравственность и ответственность. Без человека не будет литературы. Без нравственности и ответственности не будет конфликта. Без науки не будет НФ.
Новая волна в русскоязычной НФ только появилась, нет пока новой школы — по-старому писать НФ уже невозможно, а по-новому еще не научились. Но это вопрос времени, опыта и желания работать.
И еще одно сугубо личное впечатление (или желание). В нынешней НАУЧНОЙ фантастике именно наука, как ни странно, занимает подчиненное место. Героями НФ чаще всего являются ПОЛЬЗОВАТЕЛИ, а не ТВОРЦЫ. Нет духа науки, романтики научного поиска. Герои НФ чаще всего не ученые-создатели, даже не изобретатели, а те, кто пользуется результатами с большей или меньшей пользой для общества: космонавты, программисты, военные и так далее. Вот чего лично мне пока не хватает в новой НФ — и что было в НФ старой: не хватает героев типа Вече-ровского и Малянова из «За миллиард лет до конца света» Стругацких, Кривошеина из «Открытия себя» или Корнева из «Должности во Вселенной» Савченко, Никитина из «Тени минувшего» или Мвена Маса с Рен Бозом из «Туманности Андромеды» Ефремова.
Впрочем, это мое личное пожелание. Не к конкретным авторам, которые ищут и, полагаю, найдут свой оригинальный путь, но к направлению, которое вряд ли займет в фантастике надлежащее место, если не возродится в нем дух науки, ее романтика.
Тогда поставленная задача — догнать и обогнать Запад — решится без дидактического вмешательства фантастики.