Хвала и хула. Вавилов, Лысенко и судьба генетики в СССР

О статье Валерия Сойфера «Нарушения научной морали и процветание шарлатанов в науке»

И чем наглей была хула,
Тем громче рабская хвала.

Г. Гейне (перевод М. Михайлова)

1.
Семён Резник
Семён Резник

О глубокой неприязни автора статьи «Нарушения научной морали…»1 к великому ученому, отдавшему жизнь за науку, Николаю Ивановичу Вавилову (1887–1943), известно с тех пор, как появились первые публикации Валерия Сойфера о судьбе генетики в Советском Союзе. Если не ошибаюсь, его первая статья на эту тему была напечатана в «Огоньке» в 1988 году (№№ 1–2). Тогда, после гробового молчания эпохи застоя, благодаря набиравшей обороты гласности снова стало возможно говорить об этом в советских СМИ. Прошло больше 30 лет. За такой срок, казалось бы, можно было пересмотреть некоторые прежние представления. Не исключаю, что какие-то из них автор пересмотрел. Но не те, что озвучены в обсуждаемой статье.

В. П. Эфроимсон
В. П. Эфроимсон

Эпиграфом он поставил высказывание замечательного ученого и борца за генетику Владимира Павловича Эфроимсона: «Я авторитетно заявляю, что не было ни одного образованного биолога в тридцатые и сороковые годы, кто мог бы вполне серьезно воспринимать лысенковское „учение“. Если грамотный биолог стоял на позиции Лысенко — он врал, выслуживался, он делал карьеру, он имел при этом какие угодно цели, но он не мог не понимать, что лысенковщина — это бред!»

Главным действующим лицом в статье является не Трофим Денисович Лысенко, а Николай Иванович Вавилов. Согласно концепции автора, Вавилов восхвалял Лысенко, настойчиво продвигал его к вершинам власти и влияния, так что эпиграф ставит читателя перед дилеммой: либо Вавилов понимал бред лысенковщины и, значит, врал, выслуживался и делал карьеру; либо он этого не понимал и, значит, не был образованным биологом.

Свою задачу автор статьи решает «методами селекции». Весьма эффективные при выведении улучшенных сортов сельскохозяйственных культур, такие методы противопоказаны исторической науке. В истории ничего нельзя улучшить или ухудшить, то есть изменить, отобрать, забраковать. Что было — то было, а чего не было — того не было.

Конечно, желающих переиначивать историю в угоду политической конъюнктуре либо личным или групповым пристрастиям всегда было пруд пруди. Но с наукой такие переделки прошлого несовместны.

2.

Статья начинается сообщением о том, что Вавилов был таким же, как Лысенко, «выходцем из крестьянских кругов». Опущено то, что Лысенко был сыном крестьянина, тогда как Вавилов был внуком крестьянина и сыном мультимиллионера-капиталиста, чье имущество рабоче-крестьянская власть экспроприировала, а сам он бежал за границу. В ленинско-сталинском государстве «рабочих и крестьян» такое различие в происхождении было фундаментальным и в немалой мере предопределило судьбу обоих.

Лысенко умело козырял своим крестьянским происхождением, выставлял себя сермяжным простаком, который из кожи лезет, чтобы осчастливить народ и рабоче-крестьянское государство, тогда как «благородные ботаники» во главе с Вавиловым ездят по заграницам, собирают какие-то ботанические редкости да пишут заумные книжки вместо того, чтобы поднимать урожайность полей на недосягаемую высоту первой страны социализма.

Спекулируя крестьянским происхождением, «колхозный ученый» и его покровители во власти неустанно твердили о том, что чистоплюи с накрахмаленными манжетами зажимают выходца из простого народа, ставят ему палки в колеса, не хотят «поворачиваться лицом к социалистическому строительству».

В статье «Нарушение научной морали…» Вавилов и Лысенко мало отличаются друг от друга — и не только по происхождению. Вавилов «тоже агроном по образованию, не защитивший ни кандидатской, ни докторской диссертации». То есть такая же деревенщина. Правда, «в отличие от Лысенко», Вавилов почему-то «славился своей образованностью, плодотворно трудился в науке, а не около нее». Всего-то!.. Словом, два сапога пара, хрен редьки не слаще. Один брил усы, а другой подстригал — вот и вся разница.

Опущена такая малость, как то, что Вавилов учился в Московском сельхозинституте (Петровка, Тимирязевка), то есть в одном из лучших учебных заведений России, которое окончил с отличием; тогда как Лысенко был заочником Киевского сельхозинститута, то есть учился вприглядку, без отрыва от производства.

3.

Н. И. Вавилова «Иммунитет растений к инфекционным заболеваниям»Классический труд Н. И. Вавилова «Иммунитет растений к инфекционным заболеваниям», изданный, кстати сказать, ровно сто лет назад (1919), был его диссертацией — не кандидатской, а магистерской. Книга была тотчас признана выдающимся вкладом в науку. Если бы Вавилову довелось ее защитить, ученый совет, вероятно, присвоил бы ему степень доктора. Но большевистская власть отменила такие буржуазные предрассудки, как ученые степени и диссертации. Вновь их ввели в середине 1930-х годов. Вавилов давно уже был академиком, его «Закон гомологических рядов в наследственной изменчивости» и теория «Центров происхождения культурных растений» стоили сотен диссертаций, защищенных и не защищенных.

В статье Валерия Сойфера эти «нюансы» обойдены стороной. Не удивительно, что в одном из комментариев, резонирующем духу статьи, можно прочитать: «Николай Вавилов… не знал базового университетского курса генетики, как это уверенно заявлял в 1936 году [Н.К.] Кольцов. И сам Вавилов это свое незнание к слову признал. И ничего, все считают его генетиком».

О чем тут речь? Надобно пояснить.

4.

На август 1937 года было назначено проведение в СССР Всемирного генетического конгресса. Решение об этом по инициативе Н. И. Вавилова было принято еще в 1932 году и снова подтверждено правительством в 1935-м. Если бы конгресс состоялся в Москве и Ленинграде, как было запланировано, то на нем были бы продемонстрированы огромные достижения генетики — молодой бурно развивавшейся науки. Лысенко, Презент и их приспешники поставили целью его сорвать. Они и их партийные покровители двинулись в крестовый поход против «буржуазного менделизма-вейсманизма-морганизма». Залихватские публикации с политическими и идеологическими нападками на «формальную генетику» захлестнули печать. Последовали оргвыводы, вплоть до арестов, «реорганизаций» и ликвидации некоторых научных учреждений. Затем было объявлено о том, что проведение Всемирного конгресса генетики в СССР откладывается. Для ученых всего мира, уже готовивших свои доклады, это решение было шоком. Но сильнее всего оно ударило по Вавилову — инициатору проведения конгресса в СССР и единственному советскому представителю в его оргкомитете. (Конгресс состоялся в 1939 году в Эдинбурге; Вавилов был избран президентом, но занять свое кресло не мог: его выезд за границу очередной раз сочли «нецелесообразным».)

Зато в декабре 1936 года в Москве была проведена «дискуссионная» сессия ВАСНИЛ, посвященная «спорным вопросам генетики». Вавилов, Серебровский, Мёллер и Лысенко были основными докладчиками, десятки ученых выступили в прениях. Всё это широко освещалось в печати, конечно же, с самых боевых большевистских позиций. За сессией с большим напряжением следила вся страна.

За несколько дней до ее открытия, 14 декабря 1936 года, газета New York Times опубликовала статью об односторонней поддержке большевистской властью «ботаника Т. Д. Лысенко», о гонениях на ученых-генетиков, об аресте хорошо известных в США С. Г. Левита, И. И. Агола и Н. И. Вавилова.

Характерная для ­1930-х годов карикатура на «буржуазных специалистов»
Характерная для ­1930-х годов карикатура на «буржуазных специалистов»

Вавилова давно уже не выпускали за границу, сместили с поста президента ВАСХНИЛ, травили в печати как «буржуазного специалиста», «идеалиста», «антидарвиниста». Но до его ареста оставалось почти четыре года. По требованию агитпропа Вавилову пришлось написать опровержение, отредактированное в том же агитпропе. Оно было опубликовано в «Известиях» 22 декабря, английский перевод — в New York Times 23 декабря.

Сессия ВАСХНИЛ — она длилась с 19 по 27 декабря — была в полном разгаре. Поскольку конкретные претензии к «формальным» генетикам сводились к тому, что они «слишком много» занимаются теорией и ничего не дают практике, Вавилов в своем докладе основное внимание уделил практическим достижениям генетики вообще и Института растениеводства (ВИР) в особенности. Он, в частности, указал, что 15% всех пахотных земель в стране заняты сортами из собранного им и его сотрудниками генофонда культурных растений. Это составляло примерно 20 млн га, на которых завезенные чужеземные сорта показали себя более продуктивными, чем местные, и вытеснили их.

В накаленной атмосфере не все ученые вели себя должным образом. Крупный селекционер Г. К. Мейстер, чьи сорта пшеницы занимали обширные территории в Поволжье, вместо того, чтобы противопоставить свои достижения лжеучению Лысенко, занялся «критическим пересмотром» основных положений генетики, якобы грешивших идеализмоммеханицизмом, догматизмом и другими измами, ласкавшими слух борцам за «передовое диалектико-материалистическое учение». Наиболее чувствительный удар Вавилову нанес заведующий Полярной станцией ВИРа И. Г. Эйхфельд. Благодаря работам этой станции, земледелие продвинулось далеко на север, о чем Вавилов говорил в своем докладе. А Эйхфельд, понявший, в чьи паруса дует ветер, заявил, что всегда работал методами Лысенко, а не Вавилова. Это было беззастенчивой ложью. Эйхфельд был учеником Вавилова, возглавил Полярную станцию в 1923 году, когда о Лысенко еще никто не слышал. Посевной материал, методы, идеи — всё это он получал от Вавилова. Поцелуй Иуды был щедро оплачен. После ареста Вавилова Эйхфельд с подачи Лысенко был назначен директором ВИРа и стал изгонять из него учеников и соратников, не изменивших Вавилову.

Н. К. Кольцов был выдающимся ученым, блестящим оратором, главой большой научной школы. Он призвал глубже изучать генетику вместо того, чтобы на нее нападать. Было ясно, к кому обращен этот призыв. Однако по имени Кольцов назвал не Лысенко, а… Вавилова: «Вы мало занимаетесь дрозофилой, и если вам дать обычную студенческую зачетную задачу определить тот пункт хромосомы, где лежит определенная мутация, то этой задачи вы, пожалуй, сразу не решите, так как студенческого курса генетики в свое время не проходили».

В студенческие годы Вавилов курса генетики не проходил — не потому, что учился в агрономическом институте, а не в университете. Генетика тогда еще не выделилась в отдельную учебную дисциплину. По окончанию института Вавилов был оставлен «для подготовки к профессорской деятельности», то есть в аспирантуре. Получив заграничную командировку, он отправился в Англию, где больше года стажировался у крупнейшего генетика того времени, одного из основателей генетики Уильяма Бэтсона. Во Франции он познакомился с работами знаменитой семеноводческой фирмы «Вильморен», а в Германии начал стажировку у Эрнста Геккеля, но должен был срочно убраться, так как разразилась мировая вой­на. С экспериментами на плодовой мушке дрозофиле Вавилов в 1921–1922 годах знакомился в Колумбийском университете (Нью-Йорк) в лаборатории Томаса Моргана, создателя хромосомной теории наследственности, обсуждал проблемы этой теории с самим Морганом и ведущими морганоидами: Бриджесом, Стертевантом, Мёллером. В Институте генетики Академии наук, который возглавлял Вавилов (наряду с ВИРом), исследованиями на дрозофиле руководил Герман Мёллер, основатель радиационной генетики, будущий нобелевский лауреат, один из основных докладчиков на той сессии. Так как Мёллер не свободно говорил по-русски, его доклад зачитал Н. К. Кольцов. Хотел он того или нет, но своим выпадом против Вавилова он подыграл Лысенко: кому нужна эта хромосомная заумь, если сам Вавилов не может решить обычную студенческую задачу!

Читатель, оставивший комментарий к статье Сойфера, слышал звон, да не знает, где он.

5.

Но вернемся к самой статье. В ней говорится, что в 1925 году начинающий агроном Лысенко стал работать на опытной станции в Гандже (Гяндже) и тогда же о нем узнал Вавилов, «следивший» за работой станции. Никаких данных об этом нет. Вавилов в 1925 году был в экспедиционной поездке по Средней Азии (Хорезмский оазис). В 1926-м он отправился в средиземноморскую экспедицию, которая длилась полтора года. Вернувшись и едва переведя дух, поехал на научные конференции в Берлин и в Рим. О Лысенко он впервые услышал в 1927 году — не потому, что «следил» за его работой в Гандже, а потому что в главном партийном органе «Правде» появилась сенсационная статья Виталия Федоровича под названием «Поля зимой».

В том, чем конкретно занимался Лысенко, журналист не очень-то разобрался, а сам младший специалист произвел на него «ощущение зубной боли»: «Унылого он вида человек. И на слово скупой, и на лицо незначительный, — только и помнится угрюмый глаз его, ползающий по земле с таким видом, будто, по крайней мере, собрался он кого-нибудь укокать».

Зато бесхитростная крестьянская неотесанность Трофима Лысенко восхитила «правдиста» В. Федоровича. В его статье «босоногий профессор» вознесен до небес, тогда как имя его научного руководителя, заведующего станцией Н. Ф. Деревицкого, даже не упомянуто. Не назван и заведующий Туркестанской селекционной станцией Г. С. Зайцев, по чьей методике велась работа. В. Сойфер тоже не засоряет свою статью этими «посторонними» именами. Даже о самой статье Федоровича им не упомянуто, хотя она оказалась не только провидческой, но судьбоносной — и для Лысенко, и для Вавилова, и для всей советской биологической науки. Сойферу нужно, чтобы Лысенко был извлечен из небытия не газетой «Правда», не Деревицким и Зайцевым, а лично Н. И. Вавиловым. То, что не укладывается в схему, отбраковывается. Селекция.

6.

Первая публикация в «Правде» о Лысенко, которую Сойфер все-таки упоминает, относится к лету 1929 года. Это статья наркома земледелия Украины А. Г. Шлихтера. Но не сказано о том, что это была не изолированная публикация, а всплеск крутой волны, катившейся по всей печати. «Сельскохозяйственная газета», чуть приотставшая от общего хора, получила публичный нагоняй от того же Шлихтера, после чего исправилась и помчалась наверстывать упущенное.

Волна была поднята после того, как крестьянин Денис Лысенко пришел в Министерство земледелия Украины с колосьями озимой пшеницы, которую, по его словам, он высеял весной, обработав посевной материал холодом по методу своего сына. Это чудо свершилось в «год великого перелома», когда по всей стране шло раскулачивание; миллионы крестьян, согнанных в колхозы и лишенных личных земельных наделов, утратили интерес к своему труду. Последствия перелома к середине лета уже обозначились: крестьяне резали скотину, а поля в новорожденных колхозах зарастали бурьяном. Требовалась палочка-выручалочка, в нее и превратили «новаторский успех» отца и сына Лысенко.

Трофима вызвали для доклада в Харьков (тогда столица Украины), после чего в Ганджу он не вернулся. Для него спешно создали отдел физиологии растений в Одесском селекционно-генетическом институте; директора института, крупного генетика А. А. Сапегина, обязали всемерно ему содействовать.

В статье о «нарушениях научной морали» об этом ни слова, имя Сапегина не упомянуто. Зато подчеркивается, что Лысенко был приглашен с докладом в Вавиловский институт.

7.

Кто же его пригласил?

В статье вскользь замечено, что Вавилов был в зарубежной поездке.

Именно так. Летом 1929 года Вавилов был в экспедиции в Западном Китае, а затем на Дальнем Востоке: в Японии, Корее и на Тайване. В это время и пронеслась сенсация, героями которой стали отец и сын Лысенко. Новоявленного новатора нельзя было не пригласить для доклада в головной растениеводческий институт, был бы Вавилов на месте, он бы и пригласил. Но его не было. НЕ БЫЛО. Приглашение исходило, скорее всего, от его заместителя В. Е. Писарева. Уже можно не удивляться, что в статье В. Сойфера это имя отсутствует. Зато подчеркнуто, что «с 1930 года начинает хвалить Лысенко лично Вавилов».

В чем же выразилась хвала? Оказывается, в том, что, отвечая на письмо французского ученого, просившего указать литературу по одному специальному вопросу, Вавилов назвал публикацию Лысенко. Это уже не селекция, а направленная мутация. Скупая библиографическая справка в частном письме превращена в хвалу.

Процитировав решение президиума ВАСХНИЛ, в котором говорилось, что «яровизация уже себя оправдала», Сойфер винит за это коллективное решение лично Н. И. Вавилова и выносит ему выговор: «Вавилову не стоило труда (вернее говоря, это была его прямая обязанность) разобраться в том, что за опыты осуществил Лысенко (как было ясно и тогда, их просто не существовало!)».

Но Лысенко проводил опыты еще в Гандже — под руководством Деревицкого и по методике Зайцева. Обоим выражена благодарность в его первой книге, изданной в 1928 году, «Влияние термического фактора на продолжительность фаз развития растений. Опыт со злаками и хлопчатником». Термина яровизация еще не было, но опыты БЫЛИ.

В январе 1929 года, в Ленинграде, на Всесоюзном съезде, организованном Вавиловым, Лысенко докладывал о своих работах на секционном заседании. Рядовой доклад прошел незамеченным, но руководитель секции профессор Н. А. Максимов по нему выступил. Максимов положительно отозвался об опытах Лысенко, подчеркнул, что доложенные результаты совпадают с его собственными, но критически отнесся к слишком широким выводам докладчика. Максимов изучал «холодное проращивание» уже много лет и имел все основания оспаривать у Лысенко приоритет. Однако опыты Трофима он под сомнение не ставил. В 1933 году Максимов был арестован, затем сослан в Саратов. Там продолжил свои исследования, спорить с Лысенко уже не пытался.

В Одессе Лысенко развернул опыты с бо́льшим размахом, чем в Гандже. Проводились они при содействии Сапегина, который был с Вавиловым в тесном контакте. Утверждать, что Вавилов положительно отозвался об опытах, которых не было, это не хвала, а хула.

8.

Прав ли был Вавилов, говоря, что «яровизация себя оправдала»?

Абсолютно и безусловно.

Яровизация (холодное проращивание, по Максимову) стала одним из многих способов изучения непрерывно пополнявшегося генофонда культурной флоры. Чтобы тысячи разновидностей и сортов, поступавших со всего света, не теряли всхожести, их пересевали на опытных станциях каждые несколько лет. Но возникали проблемы с некоторыми озимыми сортами из южных стран: российские зимы были для них слишком суровы. Яровизация позволяла обойти эту трудность. Ценнейший генетический материал, лежавший мертвым грузом, стало возможно изучать, вовлекать в скрещивания, использовать в селекционной работе. Одно это говорило о том, что яровизация себя оправдала.

Вавилов поставил задачу: «прогнать через яровизацию» тысячи разновидностей и сортов, чтобы определить длину периода яровизации для каждого сорта. Это делало более осмысленным и эффективным подбор родительских пар при селекции на скороспелость. Вавилов пытался вовлечь в такую работу самого Лысенко, увлечь его ею. Но у крестьянского сына были другие амбиции.

Лысенко настаивал на массовой яровизации посевного материала с тем, чтобы засевать им колхозные поля. Он утверждал, что это даст прибавку урожая как минимум в один центнер на гектар. Ну, а на сто миллионов гектаров — сто миллионов центнеров! Сказать, что такое планов громадье импонировало властям, значит, ничего не сказать. Яровизация в производственных масштабах означала, что голодное и полуголодное население страны будет, наконец, накормлено досыта, а «буржуазная», «реакционная», «идеалистическая» наука загнивающего империализма будет окончательно посрамлена. Возможность утереть нос буржуям для власти была даже важнее всенародной сытости.

Первое из известных выступлений Вавилова о работах Лысенко — в его докладе на коллегии Наркомата земледелия СССР, опубликованном в газете «Социалистическое земледелие» 13 сентября 1931 года. Доклад большой, обзорный, яровизации в нем уделен короткий фрагмент. Назвав факты, установленные Лысенко, «бесспорными и представляющими большой интерес», Вавилов предостерег от того, чего яростно добивался Лысенко, — от внедрения яровизации в широкую практику: «Пока мы не знаем, с какими сортами практически надо оперировать в каких районах. Еще не разработана самая методика предпосевной обработки посадочного материала. Еще нет оснований с полной гарантией идти в широкий производственный опыт».

То же самое говорили другие ученые, которые публично высказывались о яровизации до Вавилова и параллельно с ним: Н. М. Тулайков, П. И. Лисицын, А. А. Сапегин, Н. А. Максимов. Все они положительно оценивали яровизацию как метод в исследовательской и селекционной работе, но возражали против внедрения ее в производство, так как преимущества этого метода не были экспериментально доказаны. Так они ответили на вопросы «Сельскохозяйственной газеты» в ноябре 1929 года, когда Вавилов был в дальневосточной экспедиции.

В последующих выступлениях по этому вопросу Вавилов придерживался той же позиции: он положительно оценивал яровизацию как метод в научной работе и высказывался против ее внедрения в широкую практику. Ни одного негативного высказывания Вавилова о яровизации в статье Сойфера нет. Хула на Вавилова, который «продвигал» Лысенко, тогда как другие ученые этому якобы противились, нарастает в ней с каждым абзацем.

9.

Кульминационный раздел статьи имеет подзаголовок «Крупные ученые в противовес Вавилову критикуют Лысенко».

Речь идет об известной работе видных селекционеров П. Н. Константинова и П. И. Лисицына по экспериментальной проверке эффективности массовой яровизации. В течение пяти лет (1932–1936 годы) в разных почвенно-климатических зонах страны они проводили опыты на 35 разных сортах со строгим контролем. Оказалось, что прибавок урожая яровизированные посевы, по сравнению с контрольными, не дают. При предпосевной обработке яровизированных семян значительная часть из них теряла всхожесть; для обеспечения нормальной густоты всходов требовалось вдвое больше посевного материала. Яровизированные посевы сильнее поражались твердой головней.

Для подготовки итоговой статьи Вавилов отрядил в помощь Лисицыну и Константинову болгарского ученого Дончо Костова, который бежал в СССР от фашистского режима и работал в Институте генетики под прямым руководством Николая Ивановича. Дончо Костов помог Лисицыну и Константинову обработать обширный материал, стал их соавтором. Убойная для лысенковщины статья легла на ту чашу весов, на которой давно уже лежали предостережения Тулайкова, Лисицына, Вавилова и других ученых. В статье о «нарушениях научной морали» исследования Лисицына и Константинова представлены как противовес Вавилову. Имя Дончо Костова не упомянуто.

10.

Вернемся к эпиграфу к статье Валерия Сойфера.

Я имел честь быть знакомым с Владимиром Павловичем Эфроимсоном, не раз с ним беседовал, свою непримиримость к лысенковщине он никогда не скрывал, за что в свое время горько поплатился. Он был, безусловно, прав, говоря, что ни один образованный биолог не мог положительно относиться к лысенковщине. Поддакивать могли либо оболваненные невежды, либо те, кто всё понимал, но опасался репрессий или лицемерил ради карьеры. Всё это так, сомнению не подлежит. Но бред лысенковщины, о котором говорил Эфроимсон, вырос не из тех опытов, которые положительно оценивали Вавилов и другие ученые, в их числе Лисицын и Константинов.

Мухолюбы-человеко­ненавистники (1949)
Мухолюбы-человеко­ненавистники (1949)

Бред лысенковщины — это «учение» о наследственной переделке растений из озимых в яровые, яровых в озимые и вообще о переделке природы растений и животных путем «расшатывания» наследственности и «направленного воспитания». Бред лысенковщины — это творческий дарвинизм, подменявший дарвиновскую теорию естественного и искусственного отбора первобытными представлениями об эволюции. Бред лысенковщины — это когда овес «порождает» овсюг, сосна «порождает» ель, а кукушата вылупляются из яиц пеночки, освоившей пролетарское учение марксизма-ленинизма. Бред лысенковщины — это превращение менделизма в жупел контрреволюции, а сторонников хромосомной теории — в мухолюбов-человеконенавистников. Зародышем лысенковщины была яровизация посевов на миллионах гектаров колхозных полей, а не вполне корректные опыты по яровизации и холодному проращиванию в лабораториях и на опытных делянках.

Скульптурная группа: Сталин и Лысенко
Скульптурная группа: Сталин и Лысенко

С годами Лысенко «рос над собой». Только не в том направлении, в каком следовало. Содействовали его «росту и развитию» партия, правительство и лично товарищ Сталин. Видя, куда всё идет, некоторые ученые стушевывались, устранялись, отходили в сторону, а наиболее ловкие сами становились лысенковцами.

Чем больше силы набирала лысенковщина, тем непреклоннее становилось противостояние ей со стороны Вавилова. Он называл Лысенко Распутиным биологической науки, заявлял, что пойдет на костер, но от убеждений своих не отступится. Спор с Лысенко он вел в строго научных рамках, не унижаясь до политических обвинений, доносов и т. п. Кое-кто высказывал мнение, что Вавилов недостаточно боевит в своей борьбе против Лысенко. Может быть, и так. В волчьей стае он не мог и не хотел выть по-волчьи.

В. П. Эфроимсон: «Великий ученый, гений мирового ранга, гордость отечественной науки, академик Николай Иванович Вавилов сдох как собака в саратовской тюрьме… И надо, чтобы все знали и помнили это… Палачи, которые правили нашей страной, — не наказаны. И до тех пор, пока за собачью смерть Вавилова, за собачью смерть миллионов узников, за собачью смерть миллионов умерших от голода крестьян, сотен тысяч военнопленных, пока за эти смерти не упал ни один волос с головы ни одного из палачей — никто из нас не застрахован от повторения пройденного» (выступление на обсуждении фильма «Звезда Вавилова», Политехнический музей, Москва, декабрь 1985 года).

11.

С. Резник. Эта короткая жизнь. Николай Вавилов и его времяСправедливости ради надо сказать, что Валерий Сойфер — не пионер учения о том, будто Вавилов сам виноват в том, что выдвигал Лысенко, а потом стал его жертвой. Марк Поповский, более чем за 20 лет до первых публикаций Сойфера на данную тему, сделал эту идею стержнем своей повести «1000 дней академика Вавилова» («Простор» (Алма-Ата), 1966, № 7–8). Несостоятельность его концепции была показана тогда же в аргументированной рецензии Жореса Медведева («Новый мир», 1967, № 4).

Но идея Марка Поповского пришлась по душе Валерию Сойферу. И что это все носятся с «выходцем из крестьянских кругов», «не защитившим ни кандидатской, ни докторской диссертации»?! Не защитил — так хлебай щи лаптем да помалкивай. А он туда же — пойдем на костер!.. Ну и гори ярким пламенем! А мы дровишек будем подбрасывать. Чтобы не нарушал научной морали.

P.S. Автор выражает сердечную благодарность С. А. Боринской, В. А. Драгавцеву и Э. И. Колчинскому, прочитавшим черновой вариант статьи. Их ценные замечания учтены при ее доработке.

P.P.S. Читателей, желающих более детально познакомиться с жизнью и судьбой Н. И. Вавилова, включая динамику его отношений с Т. Д. Лысенко, отсылаю к моей книге «Эта короткая жизнь: Николай Вавилов и его время» (М.: Захаров, 2017, 1056 стр.).

Семён Резник,
писатель, журналист, историк науки,
автор более двадцати книг, в том числе трех книг о Н. И. Вавилове (Вашингтон)


1 ТрВ-Наука № 287 от 10 сентября 2019 года — trv-science.ru/narusheniya-nauchnoj-morali-i-procvetanie-sharlatanov-v-nauke/

См. также ответ В. Сойфера:

https://trv-science.ru/2019/11/05/vprave-li-istoriki-otsekat-neudobnye-fakty/

Связанные статьи

99 комментариев

  1. Я не биолог, по этой причине мне не понятен спор между селекционерами и генетиками.
    А разве между селекцией и генетикой отсутствуют причинно-следственные связи?. Разве они не дополняют друг друга и совместными усилиями не обеспечивают развитие биологической эволюции?
    На эти мои вопросы д.б.н. А.С.Керженцев ответил следующим образом:
    «Классическое определение биологической эволюции базируется на конкуренции и естественном отборе. Но в природе действует не только конкуренция, но и кооперация и там тоже действует естественный отбор, но по другому принципу — по принципу комплиментарности, то есть по способности сожительствовать с другими организмами. Самый простой пример, лишайник — симбиоз водоросли и гриба, которым почва не нужна, они обеспечивают пищей друг друга, обмениваясь отходами. Когда пищи достаточно они могут разойтись и существовать по отдельности. Прокариотные клетки, специализированные по типам питания, объединились в эукариотную клетку с автономным жизнеобеспечением. Многоклеточный организм — сложнейший симбиоз множества клеток, объединившихся в специализированные органы и действующие по единой программе метаболизма организма. В экосистеме объединились уже сложные биоценозы (фитоценоз, зооценоз, педоценоз) на основе обмена отходами жизнедеятельности, поэтому они создали автономную экосистему с почти замкнутым циклом метаболизма 99%, с отходами и потребностями в пределах 1%. В формулировке биологической эволюции отсутствует мотивация, все совершается случайно, а это не совсем верно. И конкуренция и кооперация отбираю виды и кооперативные конструкции, которые позволяют живой системе функционировать более эффективно. А это уже мотивация и стимул эволюции. Так что кооперация более выгодна на межвидовом уровне».

    Эти вопросы у меня возникли не из простого любопытства, а исходя из достаточного условия зарождения и роста кристаллов в гелях.
    Если необходимым условием зарождения и ростом кристаллов в гелях (дисперсных системах) является пересыщение, то достаточным – преобразование потенциальной энергии упругих деформаций в работу по разрушению дисперсной фазы. Данное условие предшествует зарождению кристаллов, что фиксировал используемый нами метод голографической интерферометрии при исследовании зарождения и роста кристаллов в гелях.
    Иными словами, кристаллы зарождались не в порах, а полостях и микротрещинах после частичного разрушения дисперсной фазы при проявлении в нем эффекта Ребиндера.

    Утверждается, что на основе исследований П.А.Ребиндер выдвинул идею «созидание через разрушение». Суть идеи заключается в повышении прочности твердого тела путем его разрушения по всем дефектам снижающим реальную прочность, с последующим прочным сращиванием образовавшихся частиц.

    Е.С. Мухачева, Е. С. Оробейко, С. В. Егоров, Коллоидальная химия. Шпаргалка.

    Учитываем и обобщаем идею «созидание через разрушение».

    В геологии и почвоведении «выпоты солей»

    В строительной отрасли “высолы”

    Рост кристаллов в гелях.

    В биоминералогии образование физиогенных и патогенных биоминералов.

    Процесс утилизации отходов метаболизма биосферы

    В первых трех пунктах один и тот же процесс является неуправляемым, в том числе для патогенных биоминералов.
    Для физиогенных биоминералов и процесса утилизации отходов метаболизма биосферы тот же самый процесс идет под управлением живого вещества.
    Исходя из выше изложенного, введем понятие «принцип созидание через разрушение Вернадского – Ребиндера».

    Любопытно, что явление природы «созидание через разрушение» существует, а принцип созидания через разрушение Вернадского – Ребиндера до сих пор научным сообществом не сформулировано.
    Любопытно, что будет, если в понятие «принцип Вернадского – Ребиндера» положить первый кирпичик. Такой кирпичик положил А.С.Керженцев, сделав вывод, что созидание через разрушение или разрушение ради созидания это два противоположных процесса, которые в природе строго уравновешены как в живой, так и в косной материи. Синтез-распад живого вещества — основа жизненных процессов. Их усложнение и совершенствование во времени повышает эффективность метаболизма живых систем и составляет основу биологической эволюции. А синтез минералов из продуктов разрушения биомассы после ее отмирания составляет основу геологической истории Земли.

    Из этого утверждения можно предположить, что явление природы «созидание через разрушение» может оказаться основополагающим фундаментальным законом природы.
    Любопытно и то, что явление природы «созидание через разрушение» не описывается Вторым законом термодинамики. Достаточное условие для зарождения кристаллов в гелях происходит при постоянной температуре, но при наличии градиента концентрации одного из кристаллообразующего компонента.

    Между тем, исследование сложных систем, демонстрирующих самоорганизованную критичность, показало, что такие системы сами по себе стремятся к критическому состоянию, в котором возможны лавины любых масштабов. Поскольку к системам такого сорта относится биосфера, общество, инфраструктуры различного типа, военно-промышленный комплекс, множество других иерархических систем, результаты теории самоорганизованной критичности очень важны для анализа управляющих воздействий, разработки методов защиты и разрушения.

    Г.Г. Малинецкий, С.П. Курдюмов. Нелинейная динамика и проблемы прогноза. Вестник российской академии наук. Том 71, № 3, с. 210-232, 2001 г.

    Отсюда можно предположить, что данный закон может распространяться на процесс социологизации биологических видов.
    Любопытно, а то что нынешний мир сошел с ума не по причине ли явления природы «созидание через разрушение»?
    Тогда, по какому поводу скрещивали копья селекционеры с генетиками?

    1. Очень интересные ассоциации. Что касается дисперсных систем, есть ли у Вас где-нибудь более детальное изложение эффекта созидания через разрушение? Спасибо.

      1. Более детального изложения эффекта созидания через разрушение у меня нет. Все началось с того. что в 2014 году д.б.н. А.С.Керженцев попросил меня проконсультировать по поводу кристаллизации в гелях.

        Чуть позже я от него получил письмо следующего содержания:

        «Для меня кристаллизация в гелях настоящее открытие, мне очень хочется доказать правоту Б.Л.Личкова о породообразующей роли почв, которую поддержал В.И.Вернадский, академик Л.С.Берг, профессор-почвовед С.С.Неуструев. Я заразился этой идеей еще в аспирантуре, когда прочитал статью Личкова. Но мне все коллеги стали доказывать, что это невозможно, потому что не может быть никогда. Спасибо Вам, что снабдили меня ценной информацией о кристаллизации в гелях!!! Теперь я уверен, что в процессе разложения отмершей биомассы в почве образуются не только газы и растворы, но и минералы, не только вторичные, но и первичные! Хорошо бы проверить это в эксперименте, но нужна экспериментальная база. Мы с ребятами в 1997 г. провели эксперимент «ЭКОТРОН», где в течение 1 года получили все атрибуты почвенного профиля: гумус, кутаны, железистые горизонты и карбонатные конкреции, последнее особенно удивило почвоведов, которые считают выделения карбонатов в почвенном профиле как реликт древнего почвообразования. А мы их получили за 1 год. Вторичные минералы, которых не было в исходном суглинке, появились после годовой экспозиции. Я хотел повторить эксперимент, чтобы доказать синтез первичных минералов, особенно кварца, но РФФИ больше не дал грантов, а бесплатно сейчас никто не работает. Но теперь я уверен в правоте Б.Л.Личкова гораздо больше, чем раньше, и это благодаря Вашей подсказке о кристаллизации в гелях».

        После того как Анатолий Семенович описал процесс утилизации отходов метаболизма экосистем пришла моя очередь переосмысливать экспериментальные данные, которые мы получили при исследовании зарождения и роста кристаллов в гелях.

        Малорастворимые соединения образуются в пересыщенных растворах. Уменьшаем объем раствора до эффективного размера поры геля, т.е. где-то до 10 – 20 нм. Ожидать в таком объеме зарождения кристалла, да так чтобы раствор остался пересыщенным не приходится.

        Между тем кристаллы в гелях зарождаются и растут.

        Считается, что кристалл по мере роста расталкивает гель, но кристаллы в процессе роста имеют очень высокое качество и если они испытывали бы давление геля при росте, тогда нельзя было бы получить таких качественных кристаллов.

        На мой взгляд, сам процесс зарождения и роста кристаллов в гелях является проявлением эффекта созидания через разрушение. Зарождение кристаллов в гелях происходит только после разрушения дисперсной фазы и образованием полостей и микротрещин.

        Использование метода голографической интерферометрии показало, что наряду с диффузией из раствора соли над гелем, в нем нарастают достаточно мощные напряжения. После их релаксации образуются полости и микротрещины в гелях в которых зарождаются кристаллы. Процесс нарастания и релаксации напряжений, по мере диффузии раствора соли по столбу геля, периодически повторяются.

        Так получилось, что нам не удалось получить интерферограмму приемлемого качества для публикации, поэтому мы косвенным путем показали, что разрушение геля имеет место.

        Cipanov A.V., Goshka L.L., Kolosov S.I., Rusov V.P.: Crist. Res. Technol. 2. (1990) 119 (b).
        Cipanov A.V., Goshka L.L., Rusov V.P.: Crist. Res.Technol. 7. (1990) 737 (a).
        Гошка Л.Л. Разрушение строительных материалов с точки зрения метода кристаллизации в гелях // Инженерно-строительный журнал, №3/2009.

        Все выше изложенное связано с проявлением эффекта Ребиндера. Он приводит к изменению прочности твердых и пористых тел вследствие физико-химического влияния среды, в которой эти тела находятся. Причем важной особенностью этого эффекта является его обратимость. Имеется в виду наличие термодинамической устойчивости границы между твердой фазой и средой, а также исчезновение эффекта при удалении среды.
        Суть явления состоит в том, что если в пористом теле или имеющем трещины твердом теле возникли механические напряжения, то часть трещин может уменьшиться в размерах, а часть – увеличиться. Это зависит от размера трещин по отношению к критическому размеру.

        Щукин Е.Д., Перцов А.В., Амелина Е.А. Коллоидная химия. М., 1982.

        По поводу разрушения дисперсной системы Е.Д.Щукин рассказывает:
        «На фотографии, сделанной мною когда-то в Гаване, на Кубе видны трещины в мраморной плите, вырезанной всего сто лет тому назад. Прогиб и трещины развивались лишь под действием собственного веса плиты? Или чего-либо еще? Влаги?! Когда я показал этот снимок на лекции в компании «Амоко Ойл» в Чикаго, меня пригласили обсудить аналогичную ситуацию с их штаб-квартирой. Через 15 лет после завершения строительства 90% панелей покрытия из такого же каррарского мрамора оказались изогнутыми вовне, грозя растрескиванием и падением.
        На вопрос: Что было делать? – общепринятая вежливость удержала меня от ответа: 15 лет назад спросить нас, либо нашего американского коллегу Берта Вествуда. Тут надо было иметь в виду и кислотные дожди в Чикаго. Мрамор заменили потом «рукотворным материалом», потратив еще 20 млн долларов. Вот более крупные (и старые) трещины, возникшие под океанским соленым ветром в Рио-де-Жанейро. Но не нужно искать так далеко. То же самое вокруг нас, в разных стадиях разрушения. Такие повреждения бетонных скамеек в парке вызывают серьезные, тревожные размышления о долговечности и надежности пролетов мостов, балок перекрытий и др.»

        Е.Д. Щукин, Влияние активной среду на механическую устойчивость и повреждаемость поверхности твердого тела.

        http://www.chem.msu.su/rus/vmgu/121/50.pdf

        Кроме этого Е.Д.Щукин говорит, что практически всегда разрушение тела или материала инициируется повреждением на поверхности, где оно зарождается локально при некотором критическом уровне упругих и/или остаточных деформаций, связанных с контактными (либо внутренними) напряжениями. Любой поверхности присущи два универсальных свойства: во-первых, избыток свободной энергии, т.е. ослабленность межатомных связей, и, во-вторых, доступность активным компонентам среды, что делает именно поверхность уязвимой.

  2. Защита покойного господина Н.И. Вавилова от неких, имхо, несколько невнятно сформулированных обвинений? Или же паразитирование гсподином Резником на сложной и противоречивой судьбе? Из текста указанного господина я понять не смог!
    Кстати, апелляция к госпоже Боринской и прочим ученым господам удивительно аналогична известной отсылке лысенковского скандального доклада 48-го, если не ошибаюсь, года к Сталину (и, кажется, не помню точно, к Жданову, надо посмотреть — Л.К.).
    Щас нам «многое подбрасывают», вот типа до кучи:
    https://republic.ru/posts/94977?utm_source=republic.ru&utm_medium=email&utm_campaign=morning
    Л.К.
    Деятельность аффтора господина Резника до удивительности похожа на поиски рынкофф сбыта своих , имхо, маловнятных и плохочитабельных фолиантофф. Пусть бы спокойно себе встраивался в типа чисто американскую жизнь с ее, быть может, чуть более насущными проблемами (пожелание).
    К.

    1. Согласен с Леонидом Коганом. При всей педантичности текста и ранее не известной фактуры всё-таки ускользает итоговая позиция уважаемого Семёна Резника. Готов отнести это на свою дремучесть. Возможно, из комментариев читателей что-то прояснится. А вообще радует появление С. Резника на страницах ТрВ. Живут ведь с Валерием Сойфером рядышком и занимаются одной темой. А напоминает общение Менделя с Дарвином (ну которого не было, хотя знали о работах друг друга).

    2. Только оживленной конкуренцией на довольно узком поле борьбы с покойным академиком Лысенко можно объяснить обвинения автора в адрес профессора Сойфера и Марка Поплавского, о трудах которого, великий гуманист нашего времени и тоже академик, А.Сахаров писал: «Книга Поповского — суровая, правдивая. Недаром он пишет, что некоторыми своими действиями, будучи субъективно абсолютно честным и беспредельно преданным науке и интересам страны человеком, Вавилов сам в каком-то смысле вырыл ту яму, в которую упал в конце своего жизненного пути.»

    3. Уважаемый Леонид! Насчёт плохой читаемости работ Семёна Резника готов возразить. И во времена СССР их читали и последняя его книга об Алексее Ухтомском читается и профессионалами и любопытствующими вроде меня. Такого популяризатора на горизонте пока нет из подрастающей поросли. Про встраивание в американскую жизнь — а Вы пробовали? Я бы не смог, например. Хорошо там где нас нет. Семён Резник не дал сгинуть важнейшим документам о жизни и деятельности Ухтомского. Одно это стоит благодарности потомков. Про Вавилова, к сожалению, так и нет внятного объяснения причин его уничтожения. См. дневники его брата Сергея, которые заканчиваются неверием в версию о причастности Лысенко. 1951 год, последняя дневниковая запись.

      1. Простите, Александр, хотелось бы уточнить. Мне кажется Вы ошиблись. В дневниках С.Вавилова за 1951 год Лысенко не упоминается.

        1. Да, извиняюсь, это 1940 год. вот текст с сокр.
          Стр. 528. Научное Наследие том 35. М, Наука 2016
          С.И.Вавилов – В.А.Веснину. 24 августа 1940 Москва
          Дорогой Викуша! Пишу относительно ареста брата Ник.Ив. Его арестовали в ночь с 6 на 7 августа в Черновицах. Арест, по-видимому никакого отношения к поездке в Буковину не имеет Чем в действительности вызван арест – не знаю. Вчера говорил подробно с акад. Комаровы (Шмидт в Кисловодске). Тот тоже, по крайней мере на словах ничего не знает, указывает на старые козни Яковлева и Лысенко, но всё это, полагаю, приетые догадки. То, что брат настоящий советский человек, — очень много известно…При обыске на сберкнижке у него ничего не было.

      2. https://ru.m.wikipedia.org/wiki/Резник,_Семён_Ефимович
        Да, нашел, спасибо!
        Широта типа «сказочная», как ныне говорят.
        «Красное и коричневое» — просто, имхо, откровенная халтура. Утверждаю как (бывший специалист, зампред Московского антифашистского центра при Евг.Викт. Прошечкине), лично и неоднократно противостоявший разнообразным типа «Памятям», особенно покойного господина Васильева, личного фотографа известного художника также ушедшего Ильи Серг. Глазунова и пр. типа «баркашам» (поначалу охранник указанного Васильева в его типа «Памяти»).
        Так вот.
        «Талантам (не считаю и В.Н. Сойфера таковым! — Л.К.) надо помогать — бездарность пусть пробивается самостоятельно!».
        А 20 книжек фигуранта суть — типа как 11(!) монографий в области права господина Сергея Бабурина, ныне кандидата в членкоры РАН, бывшего депутата-«супер’ястреба», и, если не ошибаюсь, изгнанного ректора «плешки». Типа «Избранных речей и статей» небезызвестного генсека Ю.В. Андропоффа в голубой упаковке-обложке. Того же толку, халтурно-заемного. Имхо.
        Л.К.

  3. Мне кажется, давно пора бы закрыть тему. Николай Вавилов, как и его брат Сергей, трагическая фигура, которую нельзя отрывать от своего времени, которое, как известно, не выбирают. Он жил и действовал по навязанным ему правилам, оставаясь при этом предельно честным и порядочным человеком, и не мог иначе. И подходить к нему с меркой сегодняшнего дня, по-моему, просто безнравственно. И Семен.Резник поставил в этом вопросе убедительную точку.

    1. А подходить с мерками сегодняшнего дня к Лысенко, по-вашему, значит, нравственно?

    2. https://www.levi.ru/guests/guests.php?id_catalog=20
      «И Семен Резник поставил в этом вопросе убедительную точку.»
      Мистер Рейф, это — ваш портал? Тот, что указан ссылкой вверху?
      И если да, то убедительно прошу вас — «не выше сапога», дражайший мистер Рейф!
      А господин Резник — не Господь Бог, чтоб ставить точки в сложных вопросах.
      Л.К.

    3. Их трагедия состоит ИМХО в том, что они сформировались в одном времени а потом жили в другом. Это касается, надеюсь как фарс )), и многих наших современников.

      1. Перефразируя,
        «На Бога надейся, да сам — не прогибайся!». Современники — «они постараются».
        Л.К.

    1. Если у авантюристов типа Лысенко есть поддержка власти, ученые совершенно бессильны. «Нет у вас методов на Костю Сапрыкина» ))

      1. Имхо, врете, любезнейший аноним!
        Типа демотивацыей занимаетесь, зачем, с какого типа «сапрыкина»?
        Управа есть: жить в Боге, в академии всевозможные не рваться, примеров — десятки, если не тысячи (И.А. Рапопорт отвечал студентам ЛГУ, издано).
        Вы что — специалист по истории отечественной генетики, позволю вас спросить?
        Л.К.

        1. Уважаемый Леонид! В Вашем стиле — не дадите ли ссылку на слова И.А.Рапопорта, если они опубликованы?

          1. То бишь, Ковальчук – реинкарнация Лысенко? Не встречал такой версии, но похоже.)

            1. Была какая-то размолвка между Ковальчуком и Велиховым в прессе — кто закопал нашу информатику… Прошло мимо внимания публики.А зря…
              За ними ведь эшелоны. А Лысенко был один.

              1. Лысенко не был один. И в других дисциплинах были свои лысенки рангом пониже. Это бесконечный процесс …

                1. Вопрос остаётся — вожди в науке формируют эшелоны из негодяев или сами формируются этими эшелонами, а не только властью… Как янки всегда делают ставку на проходные фигуры в туземных сообществах… Только ли янки при этом виноваты и туземные вожди?

                  1. «Вопрос остаётся — вожди в науке формируют эшелоны из негодяев или сами формируются этими эшелонами, а не только властью…» — меня всегда удивляла такая постановка вопроса. Вы считаете что Лысенко выдвинул Вождь, ок — это так, только Лысенко был все же очень локальной фигурой.

                    А как насчет глобальных фигур, которые задавали вектор развития всей науки в СССР? Например президенты академии наук СССР что были утверждены вождями:

                    Например
                    1) Сергей Иванович Вавилов (1945-1951) — физик, утвержден Сталиным
                    2) Александр Николаевич Несмеянов (1951-1961) — химик, утвержден Хрущевым.
                    3) Мстислав Келдыш (1961-1975) — физик механик, утвержден Хрущевым.
                    4) Анатолий Петрович Александров (1975-1986) — физик, утвержден Брежневым.

                    Достойные люди во главе советской науки или как.

                    Вы говорите что Лысенко выдвинул Сталин и это уничтожило биологию в СССР ? Серьезно?

                    а как насчет того что Александров еще в 1956-1958 году из ничего воссоздал молекулярно-генетическую лабораторию при институте Атомной энергии, где работали такие люди как Хесин-Лурье?

                    Как насчет того что Келдыш лично курировал создание с нуля Института Белка в Пущино в 1967 году?

                    Как насчет того что вице-президент академии наук Лаврентьев лично курировал создание института цитологии и генетики в новосибирске в 1957-1959 годах

                    Как насчет того что Юрий Овчинников — правая рука Келдыша — вывел нашу Биоорганическую химию и молекулярную биологию в лидеры. Или кто то будет отрицать этот факт?

                    Все вышеперечисленные имена — президенты и вицепрезиденты АН СССР — были утверждены Вождями и получали от них немалые ресурсы. Все знают про Лысенко — но никто про то что несколько президентов Академии наук СССР сделали для советской молекулярной биологии больше чем когда либо будет сделано.

                    1. Упоминаемые Вами фигуры, уважаемый Алексей Лк — как жёны Цезаря. С некоторыми даже посчастливилось видеться в школьные годы. Здесь же речь о других…Особенно действующих и плодящих публикационные и денежные потоки вместо созидания. Вес Лысенко возможно сформирован нашими любимыми публицистами. Как, возможно и растущие симпатии трудящихся масс к Сталину и научных инженеров к Берии или железнодорожников к Кагановичу.

              2. «Была какая-то размолвка между Ковальчуком и Велиховым в прессе — кто закопал нашу информатику… »

                Ответ:

                «Вам известна история появления фирмы Intel? Роберт Нойс и Гордон Мур в 18 июля 1968 года зарегистрировали фирму под названием NM Electronics, но вскоре переименовали в Intel. Бизнес-план компании, распечатанный Робертом Нойсом на печатной машинке, занимал одну страницу. Представив его венчурному финансисту Артуру Року, ранее помогавшему создать Fairchild, Intel получила стартовый кредит в $2,5 млн. Роберт Нойс и Гордон Мур получили капитал — стали капиталистами — и стали реализовывать свои идеи «в металле». У меня нет сомнений что в конце 60-х в Москве, Зелинограде или Новосибирске были инженеры на уровне основателей Intel — но они НЕ МОГЛИ пойти в сберкассу и взять в кредит 2 миллиона рублей для разработок электронных схем. Вы забываете что в СССР капиталами МОНОПОЛЬНО управляли чиновники-партийцы. Их не интересовала прибыль — чиновника-партийца интересует только продвижение в партийной иерархии. Именно статус в партийной иерархии является источником материальных богатств для чиновника-партийца — его ИНТЕРЕСОМ.

                СССР ЗАКОНОМЕРНО проиграл Западу, как в прошлом проиграл императорский Китай — промышленность и науку «двигают» не победные реляции ГенСека-Императора, а ДОСТУПНОСТЬ капитала учёным и инженерам»

                Нашел эту цитату на каком то форуме.

                «А Лысенко был один» — это не так, за его спиной стояли академики типа Опарина как минимум, ну и Вождь конечно же.

                1. «Ю.А.Овчинников (из книги воспоминаний). Александр Николаевич (Несмеянов) сказал следующее: «Вы знаете, есть такая идея, решительная, в марте мы готовим постановление по развитию химии, оно выйдет, по-видимому, в мае 1958 г. Давайте запишем туда организацию, скажем, под Москвой, биологического центра, но назовем его так, чтобы это было связано с химией, например физико-химической биологии». Энгельгардт сказал: «Нет, голубчик, – он называл голубчиком Александра Николаевича, – надо бы и в Москве что-то сделать». М.М.Шемякин поддержал эту идею. И в практически готовый проект по химии за исали организацию двух институтов, замаскировав их названия таким образом, что бы биологией нигде «не пахло»… Как выражался Александр Николаевич Несмеянов: «Это наш маленький биологический заговор». Надо было видеть В.А.Энгельгардта! Он дрожал от восторга, что наконец-то что то произошло, какое-то движение… Он все время рассказывал о новых направлениях биологии, с которыми постоянно знакомился, очень много бывая в это время за границей. «Неужели, неужели будет институт? А где он будет?» – все спрашивал В.А.Энгельгардт«

                  http://www.chem.msu.su/rus/journals/chemlife/ibx.html

                2. Уважаемый Алексей Лк! А как же Лебедев, Брук, Рамеев, Королёв, Мельников, Бабаян и многие многие другие создавали первоклассные установки. Им в сбербанке ничего не давали. Примитивная плановая система. А в Арзамасе-16 или Челябинске-40, Красноярске-26 или Томске-7 и пр. — деньги что ли в сбербанке давали под обязательства вернуть с прибылью? В чём-то другом дело наверное. Вот это и хочется понять и объяснить молодому поколению учёных и инженеров. Думаю, что и Гиммлер Тимофееву-Ресовскому не выдавал кредитов, как и фон-Брауну.
                  А так скоро окажется, что и часовню 14 века Лысенко разрушил. Как Сорос образование или кто там ещё на слуху.

                  1. «Уважаемый Алексей Лк! А как же Лебедев, Брук, Рамеев, Королёв, Мельников, Бабаян и многие многие другие создавали первоклассные установки. Им в сбербанке ничего не давали» — а много ли таких установок было собрано? штучные вещи. Тогда уж почему бы и Буран-Энергию не вспомнить? Первоклассная установка. Только Буран летал один раз в 1988 году году и был построен всего в одном экземпляре, Второй достроить не успели а время было с 1976 года. И его полет стоил как полет 200 союзов. Программа Спейс Шаттл с 1972 по 1988 годах имела уже несколько десятков налетов и четыре челнока. К чему это все я говорю? К тому что рыночная экономика способна вывести на рынок массовый и сложный продукт, будь то спейс-шаттл или компьютер — а плановая нет, только единичные штучные вещи. Плановая экономика с ее мобилизационным ресурсом не в состоянии быстро меняться под изменяющуюся конъюнктуру, и поэтому всегда отстает на дальней дистанции.

                    Рыночная экономика ориентируется на потребителя — поэтому никого в США не смутил тот факт что электронно-вычислительная машина может понадобится кому то дома, а не в боевой части — и поэтому гражданские инженеры в США развили эту электронную технику и программирование так сильно как никогда бы не смогли военные в плановой экономике. В СССР никому бы в голову не пришло что электронно-вычислительная машина, созданная для расчета полета ракет может понадобится кому то дома — а вышло именно так.

                    «Примитивная плановая система. А в Арзамасе-16 или Челябинске-40, Красноярске-26 или Томске-7 и пр. — деньги что ли в сбербанке давали под обязательства вернуть с прибылью? В чём-то другом дело наверное» — ну припоминается такой эпизод. 1943 или 1944 год. Сталин вызывает к себе группу ведущих исследователей атомного проекта и спрашивает нуждаются ли они в чем то. Для них как раз уже были созданы к тому моменту первоклассные установки. Один из исследователей как бы в шутку сказал что очень хотелось бы шоколада. Через неделю в их закрытый городок прилетел самолет с шоколадом прямо из Швейцарии. Напоминаю — это был разгар войны.

                    Арзамасу 16 давали не кредит в сбербанке — там давали гораздо больше. А обязательства были очень конкретные — если не справишься то Берия найдет тех кто справится. И каков результат? Так же как с компьютерами. Начинали хорошо но быстро все кончилось. После создания атомной и водородной бомб в Арзамасе что то еще было создано? Особенно что то что есть в каждой квартире?

                    Или другой пример — за создание лазеров в СССР советским учены была вручена нобелевская премия. вы можете назвать хоть один бытовой или медицинский прибор где есть советский или российский лазер? а ведь мы были первые в этом. И лазерное оружие в СССР то же было — только толку от этого никакого. и развивала эту сферу рыночная западная экономика.

                    “А так скоро окажется, что и часовню 14 века Лысенко разрушил” — если верить Сойферу то да. Когда я только начинал критически комментировать его тексты я как то не припомню что бы кто то меня поддерживал, более того меня еще и в в сторонники агробиологии хотели записать. История — это самый тщательно скрываемый секрет. Попробуйте сами поломать стереотипы с Лысенко и посмотрите какая будет лично на Вас реакция.

                    1. Алексею ЛК. Спасибо за подробный ответ. Но как Вы обьясните скромность наших достижений 30 постсоветских лет. Может не в рынке всё-таки дело? И Петрик с Напарником денег имели немерено. И если бы не один академик…
                      А машины серии БЭСМ не были штучными. И про самолёт шоколада модет гипербола? Шоколад вроде производили на лендлизстанках для лётчиков.

                    2. «И про самолет шоколада может гипербола» — вот ссылка https://zen.yandex.ru/media/rasskaz_na_odnu_ostanovky/shokolad-za-vrednost-5cc7b1adeb97a900b2352a9c
                      за достоверность этой истории я конечно не ручаюсь, ошибся с датой — 1948 год, но это всего год после голода 1946-1947 года, так что это дела сильно не меняет.

                      «И Петрик с напарником денег имели немерено» — и Сколтех денег имеет немерено, а результат примерно на уровне МГУ (у которого на единицу преподавателя и студента финансирование многократно ниже). Неплохо конечно — только изначально заявлялось что Сколтех будет на уровне MIT. Об этом сейчас вспоминать как то не принято, как и о том куда делись 300 миллионов долларов что были заплачены MIT

                      https://expert.ru/expert/2014/06/tonkaya-nastrojka-universiteta/

                      “Но как Вы обьясните скромность наших достижений 30 постсоветских лет. Может не в рынке всё-таки дело?” — по вашему за эти 30 лет в России сформировалась рыночная экономика ориентированная на потребителя?

                      «А машины серии БЭСМ не были штучными» — обычно имеют ввиду серию БЭСМ-6. Цитирую из Вики:

                      ‘БЭСМ-6 была разработана в середине 1960-х годов и сдана Госкомиссии в 1967 году. С 1968 года начат серийный выпуск на заводе Счётно-аналитических машин (САМ) в Москве. Производство шло вплоть до 1987 года, и за это время было выпущено 355 машин»

                      https://ru.m.wikipedia.org/wiki/БЭСМ-6

                      итого за 19 лет (1968-1987) было выпущено 355 машин.

                      «Apple II стал прямым наследником любительского компьютера Apple I, никогда не производившегося в больших количествах, но уже содержавшего многие идеи, которые обеспечили успех Apple II. Компьютер был впервые представлен в 1977 году на выставке West Coast Computer Fair и стал одним из первых и наиболее успешных персональных компьютеров того времени. Производилось несколько моделей Apple II, и наиболее популярная из них, с относительно небольшими изменениями, продавалась до 1990-х годов. Всего было произведено от 5 до 6 миллионов экземпляров Apple II[1]»

                      https://ru.m.wikipedia.org/wiki/Apple_II

                      Итого за 15 лет (1977-1991 примерно) было выпущено 5-6 миллионов машин.

                      Расстояние между 1968 и 1977 годом все таки невелико, так что сравнивать можно, пусть и с некоторыми поправками.

                      Вопросы есть?

          2. Заметил, я был фактически выдавлен якобы «во исполнение майских указофф» на пенсию из одного подразделения РАН. Поныне остаюсь (разумеется, безо всякой оплаты трудофф) обычным (ординарным как говорили в старину) рядовым членом ММО — Московского математического Общества. Кстати сказать, старейшего из подобных математических обществ в мире.
            Л.К.

  4. Я был немного знаком по работе с Ю.Н. Вавиловым, сыном Н.И. Он рассказывал, что его дядя, С.И. Вавилов, который, собственно, и вырастил детей Н.И. после его убийства, как-то заметил, что бороться с Лысенко было невозможно. Просто Лысенко и его покровители были совершенно перпендикулярны науке, существуя в плоскости политического доноса. Поэтому Н.И. работал до последнего, понимая, что только так можно что-то сделать. По методу Лысенко хотели разгромить и физику, но её спас атомный проект (АП). Существует легенда, что что на вопрос Сталина (или Берии?), можно ли успешно завершить АП без СТО и КМ (т.е. их на полном серьезе пытались запретить, вообразите !!!), Курчатов ответил, что нельзя. Отстали ((

    Кстати, Лысенко был окончательно отстранен только после вмешательства лидеров АП.

    Статься Резника как никогда актуальна, поскольку сегодня рецидив неолысенковщины в любой отрасли науки очень велик. Это всегда бывает в периоды снижения уровня образованности общества. А сейчас он оставляет желать лучшего ((

  5. К вопросу cовременности. Похоже н.и.вавилов из тактических соображений вначале поддержал Лысенко. Поступился этикой науки. И Недооценил активности и пробивных возможностей профанов в науки. Это актуально и сейчас, научному сообществу — в собственных интересах — надо стать принципиальнее и строже … Иначе может ждать судьба Вавилова … И это не худший ещё вариант

      1. Не уверен, ряд генетиков, которые изначально оппонировали Лысенко пострадали … но не так как Вавилов. Вавилов оказался в изначально проигрышной позиции — вначале так восхвалял, а потом …? Ему нечего было ответить следователю: «когда Вы говорили правду тов. Вавилов — раньше или сейчас?» И он оказался не просто научным противников Лысенко,, а личным врагом. Принципиальность позиции обычно стратегически оправданна … хоть тактически часто и явно невыгодна. Впрочем … кто не лгал — пусть первый бросит камень. А у нас ноне даже первым людям с экрана, всенародно и явно … как то не зазорно. Помните чай, про покупку полных комплектов тяжелого вооружения в «курортном киоске»?

          1. Я написал «ряд генетиков». Прискорбный пример Кольцова это не опровергает. Впрочем, вполне очевидно, авторитарное (тем более тоталитарное) государство НЕ может не контролировать жестко идеологию. А некоторые области науки неизбежно выходят на идеологию. В целом же превентивный террор Сталина был направлен на запрет мыслепреступления. Погибших оклеветали дважды — сначала, что они были террористами и шпионами, а потом, что безгранично любили и верили партии и лично тов.Сталину. Тогда получается, что массовый террор был следствием садизма сталинской верхушки — себе же во вред? Правдоподобно? Ну как Вы охарактеризуете пастуха, который вдруг будет с топором набрасываться на собственных овец и крушить их?

            1. Пастуху нужно было обновить стадо, отдав на закланье старых опытных баранов, для которых он не был в авторитете. Извините, за не совсем уместную аналогию ))

              1. Странное смешение, простите меня, зоологических и, соответственно, уголовных понятий.
                Л.К.

                1. Это просто ответ Михаилу в рамках введенных им координат. Профессура РИ была вне всякого сомнения профессиональна. Но она была чужда идеологически СССР. Именно поэтому её всячески изводили. Не исключено, что сейчас будет наблюдаться что-то подобное, надеюсь теперь уже как фарс ))

                  1. Всякая профессура была в Российской Империи, например, насколько я помню, в деле Бейлиса 1913, если не ошибаюсь, года «отметился» отец впоследствии выдающегося авиаконструктора проф. университета Св. Владимира господин Сикорский.
                    И, увы, насколько я знаю, не он один.
                    Часть профессуры (дело Рамзина) вполне себе, не факт, что искренне, поддалась сталинскому «перевоспиталову».
                    Л.К.
                    Мораль, перефразируя, на «фарс» надейся, но и сам не будь плох!
                    и лох! (свалился в ту же яму! — Л.К.).
                    К.

        1. Уважаемый Михаил! В том интервью, что я слышал про киоски, речь шла про обмундирование и экипировку. Про танки в киосках не услышал — может средактировали. А шмотки армейские правда в любом сельпо в Петушках…Был застойный анекдот как верблюда выводили с Лубянки…

          1. В разговоре с Меркель было сказано, что там отпускники, которые в свободное время имеют право заниматься чем хотят. На вопрос Меркель, а что — отпускники уходят у вас в отпуск с полным вооружением? — последовал ответ, что, знаете, тут иногда такой бардак, что все не сложно купить на черном рынке.

            1. То есть про тяжёлые вооружения из сельпо не было сказано…Хотя и армейский склад иногда проще чем сельпо взять. Но в этом никто не признается — тем более на таком уровне. А оружия сколько знаю у Незалежной своего осталось прилично. Вообще для примера вранья на высоких уровнях нет нужды прибегать к примеру с тяжелыми видами вооружения. Если ближе к теме статьи — откуда всё-таки в школьных учебниках липовые стадии развития плода в картинках. Или это опять публицистика?

  6. Вспоминается фильм и пьеса Розова «Добряки», где члены учёного совета единогласно одобрили защиту диссертации откровенного жулика, которого в фильме играл Бурков. Единогласие получилось из-за желания подарить 100%-но непроходному кандидату хоть один утешительный голос. Не думаю, что Вавилов был таким «добряком», ситуация больше похожа на его первоначальное доверие к научным результатам Лысенко (нарушение научной этики и подлог не приходили в голову), а потом было поздно. Статья Семёна Резника выглядит намного убедительнее статьи Сойфера.

  7. Семен Ефимович, дорогой! По-Вашему Вавилов безгрешный, белый и пушистый? Неужели все факты и цитаты о восхвалении Вавиловым Лысенко, которые приводит в своей статье Сойфер — ложь, бред, вранье, передергивание? Вот они:
    В решении, подписанном президентом ВАСХНИЛ Вавиловым, говорилось, что ряду институтов предписано помогать работе Лысенко и что «автору метода… выдано материальное вознаграждение».
    Летом 1931 года Вавилов как президент ВАСХНИЛ подписал новое постановление: «ассигновать [Лысенко] из бюджета академии 30 000 руб.».
    Весной 1932 года, когда формировали состав советской делегации для поездки в США на VI Международный генетический конгресс, Вавилов как глава подготовительного комитета посчитал, что в группу генетиков, едущих на конгресс, нужно включить Лысенко. В письме от 29 марта 1932 года Вавилов сообщил ему, чтобы тот выступил на конгрессе и «подготовил бы демонстрацию работ». В мае того года Вавилов съездил в Одессу и писал оттуда своему заместителю в ВИРе — Н. В. Ковалёву: «Работа Лысенко замечательна. И заставляет многое ставить по-новому. Мировые коллекции надо проработать через яровизацию».
    … выступая на конгрессе с пленарной речью, Вавилов высказался о работах Лысенко следующим образом: «Замечательное открытие, недавно сделанное Т. Д. Лысенко в Одессе, открывает новые громадные возможности для селекционеров и генетиков… Это открытие позволяет нам использовать в нашем климате тропические и субтропические разновидности».
    Возвратившись из поездки, он [Вавилов] публикует 29 марта 1933 года в «Известиях» пространный отчет о ней, где пишет: «Принципиально новых открытий… чего-либо равноценного работе Лысенко, мы ни в Канаде, ни САСШ (Северо-Американских Соединенных Штатах. — В. С.) не видели».
    Вавилов говорил: «До сих пор селекционеры работали на случайных сочетаниях. Сейчас работы тов. Лысенко открывают совершенно новые, невиданные возможности для селекции… В свете работ тов. Лысенко нужно круто повернуть, перестроить селекционную работу».
    … Вавилов в 1932 году подписал письмо президенту Всеукраинской академии наук А. А. Богомольцу, в котором сообщил о своей поддержке в выдвижении Лысенко в академики. Однако это инициативное предложение не сработало. Коллеги в том году возразили.
    8 февраля 1934 года Вавилов послал письмо в Биологическую ассоциацию Академии наук СССР, в котором представил Лысенко в члены-корреспонденты АН СССР. Избрание снова не состоялось: коллеги не послушали Вавилова.
    23 мая 1934 года Вавилов как член Всеукраинской академии наук направил ее президенту А. А. Богомольцу письмо, снова выдвигая в академики «по биологическим или по техническим наукам» Лысенко. На этот раз ученые вняли его уговорам. 27 мая 1934 года (почему-то на следующий день после проведенного для всех кандидатов тура голосования) Лысенко оказался избранным сразу в академики Всеукраинской академии наук (а не в члены-корреспонденты для начала, как это обычно бывает).
    Совершенно поразительно звучали слова из выступления Вавилова на заседании Президиума ВАСХНИЛ 17 июня 1935 года: «Лысенко осторожный исследователь, талантливейший, его эксперименты безукоризненны».
    Сразу в двух номерах «Правды» за 28 и 29 октября 1935 года была опубликована большая статья Вавилова «Пшеница в СССР и за границей», в которой приведены статистические данные, ссылки на американские, английские и немецкие работы. В этой солидной статье восхваления Лысенко были продолжены.
    Перед наступлением нового, 1936 года, … в Кремле на «совещании» руководителей партии и правительства с передовыми колхозниками Вавилов … выразил самые восторженные чувства к Лысенко:
    «Я должен отметить блестящие работы, которые ведутся под руководством академика Лысенко. Со всей определенностью здесь должен сказать о том, что его учение о стадийности — это крупное мировое достижение в растениеводстве (Аплодисменты). Оно открывает, товарищи, очень широкие горизонты. Мы даже их полностью не освоили, не использовали полностью этот радикальный новый подход к растению…
    Только тов. Лысенко понял, что получить ценные сорта можно часто из двух несходных географически далеких, казалось бы, мало пригодных сортов; их сочетание дает именно то, что нам нужно.
    Одно стало совершенно ясно для нас, что все эти сдвиги, все крупные достижения, взрывы в научной мысли получают свой смысл только тогда, когда они умножаются на колхозную массу… Хаты-лаборатории… — это новое звено, связывающее науку с производством. В этом (единении с колхозниками. — В. С.) — весь смысл наших общих огромных успехов».
    А. А. Прокофьева-Бельговская в 1987 году … вспоминала, что даже в 1936 году Вавилов, обращаясь к ней и к Герману Мёллеру в их лабораторной комнате в Институте генетики в Москве, повторял не раз, как и прежде, что Лысенко — талант, умница, но не обучен тонкостям науки…

    1. Никита Николаевич! Спасибо за содержательный комментарий. Но он оставляет открытым вопрос, прав ли все-таки был гениальный Вавилов, говоря, что «разработанная Лысенко яровизация себя полностью оправдала» или это была многократно опровергнутая лженаучная ложь, как утверждает, профессор Сойфер?

      1. Вавилов говорил что яровизация оправдала себя в селекции. А вовсе не в том, что заявлял Лысенко — в повышении урожайности на всех пахотных землях. В статье С.Е.Резника об этом говорится.
        Яровизации до сих пор используется в селекции и себя оправдывает.

        1. Уважаемая (условно говоря, до Вашего возможного опровержения) «госпожа Боринская»!
          Здесь в комментах собрались явные пуристы: ссылок требуют, ну хотя бы приближенных (с точностью до раздела, лучше — до абзаца в разделе). Вы же знаете лучше многих прочих, что в науке «бремя доказывания лежит на утверждающем», хотя бы «методом (по возможности) точных ссылок».
          Заранее признателен, уважающий Вас (в отличие, увы, от Вашего типа «подзащитного»),
          Л.К.

    2. Глубокоуважаемый Никита Хромов-Борисов привёл интересные данные. Однако думаю, что высказанные в поддержку Лысенко мнения Вавилова, датированные после голодоморных 1932-1933 годов, можно не принимать во внимание.

  8. Кстати, допускаю, что обвинения против Вавилова были — с точки зрения сталинского понимания законности — вполне обоснованы. Или Вы полагаете, что никому в компании Каменев, … Бухарин … тому же Вавилову не приходила мысль, что сталинскую власть, приведшую уже к миллионам жертв голодомора, хорошо бы сменить? Или полагаете они надеялись сменить ее на свободных выборах? Просто власть приравняла мысль о допустимости покушений и переворота к подготовке этого, а саму подготовку к непосредственному акту (что видно по материалам процессов). Кстати, брат Ульянова тоже был казнен только за подготовку покушения, возможно, только за замысел. Авторитарная власть не могла допустить, чтобы эти настроения оформились в реальные действия, и действовала превентивно. как Грозный превентивно перебил население Великого Новгорода, уровень жизни в котором был несравнимо выше возможного под его властью (несравнимо более высокий уровень в Новгороде доказывается массовостью грамотности и массовостью капитального строительства за счет «земств», в остальной Руси строили подобное разве Великие Князья).

    1. Ну кажется за много лет впервые что-то доступно объясняющее историю с Вавиловым. Без ярлыков времён застойных курилок в НИИ.
      И ещё в расположенном ниже комментарии Леонида Коганова со ссылкой на комментарий Николая Мигашкина про Россию без РАН начинает складываться новая и понятная картина.

  9. https://elementy.ru/nauchno-populyarnaya_biblioteka/434944/Narusheniya_nauchnoy_morali_i_protsvetanie_sharlatanov_v_nauke?utm_referrer=https%3A%2F%2Fzen.yandex.com&noredir=true
    Для того, чтобы «критикуемый» мистером Резником С.Е. текст был, что называется, под рукой.
    Дабы аки птицы или белки не перепрыгивать «с ветки на ветку». И для прочтения весьма, имхо, разношерстных комментов в конце републикации / перепечатки на «Элементах».
    Л.К.

  10. https://trv-science.ru/2016/03/08/rossiya-bez-ran/comment-page-1/#comment-1140305
    Вот углядел в комментах более раннюю по времени, но, имхо, вполне себе достойную и без пресловутых затягиваний и прочих «правдосталинизмофф» написанную публицистическую работу господина В.Н. Сойфера. Даю ссылкой на ТрВ — вверху данного аабзаца,
    Л.К.

  11. Истина, как всегда, посередине. Например, морозостойкость передаётся по наследству, а зимостойкость — признак адаптивный.

  12. Комментарию уважаемого Н.Н. Хромова-Борисова предшествовал наш с ним обмен письмами. На его ироничный вопрос, считаю ли я Н.И. Вавилова безгрешным, я ему написал: «Я не судья и не прокурор персонажам своих книг, а всего лишь летописец. Стараюсь, насколько могу, показать их живыми людьми в живой конкретной обстановке своего времени. А как судит их или о них читатель, это уже зависит не от меня, а от самих читателей, ибо каждый понимает в меру своей испорченности. Не думаю, что я идеализирую Вавилова, а вот то, что Сойфер его оклеветал, ради чего, по-лысенковски подтасовал историко-научные факты, это, я думаю, в моей статье показано и обосновано» (22.10.19).
    Насколько могу понять, мой ответ Н.Н. Хромова-Борисова не удовлетворил, поэтому он здесь повторил свой вопрос, тщательно перечислив «грехи» Вавилова. Попробую дать более обстоятельный ответ. Занимаясь биографическим жанром более полувека и написав десяток книг об ученых, я никому из них не ставил отметок по поведению. Не в этом вижу задачу писателя. На основании имеющихся материалов, как ранее известных, так и мною самим добытых, я потаюсь воссоздать жизнь и судьбу моих персонажей. А подсчетом их грехов пусть занимаются в небесной канцелярии.
    Относительно селективно подобранных высказываний Вавилова о Лысенко к сказанному в моей статье могу добавить следующее. Вавилов не по своей инициативе намеревался включить Лысенко в состав делегации на генетический конгресс 1932 года, а по указанию наркома земледелия СССР Я.А. Яковлева, о чем ясно сказано в письме Вавилова к Лысенко. Сам Лысенко говорил, что его начинания в 1930 году «в зародыше» поддержал нарком Яковлев. Вавилов тогда был в заграничной экспедиции и никакого отношения к этому иметь не мог. Институт растениеводства (ВИР), руководимый Вавиловым, а затем и ВАСХНИЛ были созданы при Совнаркоме. Председателем совнаркома был А.И. Рыков, а непосредственным куратором (председатель совета ВИРа и вице-президентом ВАСХНИЛ) – управляющий делами совнаркома Н.П. Горбунов. В 1930 году правый уклонист Рыков был удален, председателем совнаркома стал Молотов, удаливший и Горбунова. Тогда же был создан Союзный наркомат земледелия (до этого были только республиканские), ВАСХНИЛ была передана наркомзему, Вавилов оказался в прямом подчинении наркома Я.А. Яковлева, который стал «поворачивать сельхознауку лицом к социализму». Случайное совпадение или нет, но в это время появился разухабистый фельетон Демьяна Бедного и разносные статьи об «Институте благородных ботаников», в котором окопались «бывшие». Они-де устраивают молебствия вместо того, чтобы строить социализм в колхозной деревне. Последнее, что нужно было Вавилову, так это самому давать материал для обвинений в «классовой враждебности» к выходцам из низов, в особенности к «колхозному ученому», активно продвигаемому наркомом земледелия и всей прессой. Все рациональное, научно состоятельное в работах Лысенко Вавилов поддерживал, но последовательно выступал против введения яровизации в широкую практику, что, в тех условиях, требовало от президента ВАСХНИЛ немалого мужества. Как показано в моей статье, такой же позиции придерживались все видные ученые, которые высказывались на данную тему, но их высказывания были их личными мнениями, тогда как позиция Вавилова рассматривалась как официальная позиция ВАСХНИЛ, и она противоречила позиции Наркомата земледелия, сельхозотдела ЦК партии и, как выяснилось несколько позднее, лично товарища Сталина. Как вспоминал Н.П. Дубинин, Вавилов ему говорил, что когда он спорит с Лысенко, он ощущает, что спорит с самим Сталиным.
    В этом контексте следует рассматривать и выдвижение Лысенко в членкоры в 1934 году. Совершенно понятно, что инициатива исходила от высших инстанций, но были правила игры, тот, кто не хотел им следовать, должен был уехать из страны и стать невозвращенцем, как Добжанский. Кто не мог или не хотел уезжать, должен был им следовать. Не Вавилов сделал Лысенко членкором (потом академиком) — это сделала советская власть, а оформление, как положено, шло через Академию. Вавилов написал рекомендацию, потом решение озвучило Биологическое отделение, а затем и общее собрание АН, причем тайным голосованием. Лысенко был у всех на виду, иллюзий относительно него ни у кого не было, что же заставило подавляющее большинство академиков (минимум две трети) проголосовали «за» темного «выдвиженца»? А то, что Академия утратила свою девственность еще в 1929-м году. Наседали на нее с 1917 года, она пыталась отстаивать свою автономию, но в 1929-м ее дожали, заставив принять в свои ряды десяток высокопоставленных партийгеноссе, которые вообще не имели отношения к науке. Дольше других противился И.П. Павлов. В темпераментном выступлении он поставил в пример кремлевским владыкам римского императора Калигулу, который назначил сенатором своего любимого жеребца. Пусть и Кремль назначает академиками кого пожелает, но не заставляет это делать самих академиков. Однако кремлевским горцам Калигула был не указ. Они требовали «одобрянса» от самой Академии. Павлова оберегала «охранная грамота Ильича», который в свое время распорядился не трогать Павлова. После того, как непременный секретарь Ольденбург напомнил, что при особом положении Павлова ему легко ерепениться, а ему надо спасать академию, Павлов ушел, хлопнув дверью, и… гордо перестал являться на заседания. Но и он за полгода до смерти, поднял тост «за великих социальных экспериментаторов». К 1934-му году академия давно уже была ручной. Велели избрать Лысенко – комсомол ответил «есть».
    Какую бы цену пришлось заплатить Вавилову, если бы он отказался давать рекомендацию Трофиму Денисовичу? Не только его, но и его институт с тысячью научных сотрудников стерли бы в порошок. Там и так только что арестовали 20 виднейших сотрудников. Он писал письма в НКВД, характеризовал «антисоветчиков» как выдающихся специалистов и полезных стране работников. Известно 44 таких письма – не только о тех двадцати, но и о многих других он хлопотал. Ему потом припомнят эти «антисоветские» письма. В такой атмосфере «буржуин» Вавилов должен был показать фигу с маслом колхозному выдвиженцу-орденоносцу? Не слишком ли много требуют от него задним числом нынешние блюстители «научной морали»?
    ——————————
    Леонид Коганов по числу отзывов на мою статью «типа до кучи» побил все мировые рекорды. Вот один из самых для меня лестных: «Защита покойного господина Н.И. Вавилова от неких, имхо, несколько невнятно сформулированных обвинений? Или же паразитирование господином Резником на сложной и противоречивой судьбе? Из текста указанного господина я понять не смог! Кстати, апелляция к госпоже Боринской и прочим ученым господам удивительно аналогична известной отсылке лысенковского скандального доклада 48-го, если не ошибаюсь, года к Сталину (и, кажется, не помню точно, к Жданову, надо посмотреть — Л.К.)».
    Из других его отзывов можно узнать, что книги паразитирующего господина Резника тоже пришлись ему по душе. Только не подумайте плохо: он их не читал. Он не по этой части. Имхо не читатель, имхо писатель. Отзовист-Рекордист. С чувством законной гордости он восклицает, что обсуждаемую статью «понять не смог!» Зато свое слово о ней сказал, кажется, раз пятнадцать. Вывел-таки паразитирующего господина на чистую воду. В смысле, имхо, что типа как пакостить, так указанный господин тут как тут, а как прищучили по-ждановски, так нырок за чью-то спину по-сталински. Или прищучили по-сталински, а нырок по-ждановски. Вавилов, Лысенко, яровизация, коллективизация, да некие невнятные обвинения – тут сам чёрт скопытится. Кто кого выдвигал, кто кого задвигал, – пойди разбери. Да и кому это надо? От перемены мест слагаемых сумма «типа до кучи». Имхо!

    1. Сам Автор статьи ответил!

      пользуясь случаем хотел бы задать Вам, Семен, несколько вопросов. Я читал две ваши книги — про Владимира Ковалевского и Мечникова в серии жзл, они безусловно очень ценны. До книги про Вавилова у меня еще не дошли руки, она все же очень объемна в отличии от первого издания, и требует глубокого изучения которое нельзя сделать быстро.

      я хотел бы задать вопрос, не связанный с Лысенко и Вавиловым — там в общем все более менее ясно, меня интересует вот что:

      1) Как вы считаете, какую роль в присуждении нобелевской премии Мечникову в 1908 году сыграл тот факт, что он с 1890 года жил в Париже и вырос там до уровня заместителя института Пастера. История не знает сослагательного наклонения — но как вы думаете стали бы его работы так же известны на западе, останься он в России?
      2) Как вы считаете, мог ли претендовать Александр Онуфриевич Ковалевский на нобелевскую премию вместе с Мечниковым, учитывая что он так же имел прямое отношение к открытию явления фагоцитоза и показал его наличие у многих беспозвоночных, и был не менее известен чем Мечников как один из лучших эмбриологов своего времени (а сейчас уже можно сказать что и в истории). Тут еще любопытен тот факт что в 1908 году одно место из трех в нобелевской номинации оказалось вакантным — не предназначалось ли оно для Ковалевского, к тому времени уже покойного?

  13. О скульптурной паре, фотография которой иллюстрирует эту статью. Известно, что такой памятник стоял в Ставрополе . После разоблачения культа личности памятники потихоньку убирали, убрали и этот, но в архиве администрации города хранятся фотографии.
    В руке Сталин держит какую-то загогулину — это ветвистая пшеница. Разглядеть это не возможно, но это было написано в книге Александра Павловича Чудакова «Ложится мгла на старые ступени»:

    В девятом классе Антон начал проходить «Основы дарвинизма». Эти основы преподавала Елена Дмитриевна Дулько. Она только что окончила биофак Свердловского университета, хотя было ей уже под тридцать: её исключили перед самой защитой диплома по генетике; восстановиться удалось только через пять лет; второй диплом она писала на другую тему: «Идеалистические основы и антинаучный характер вейсманизма-морганизма». На уроках она подробно рассказывала, как мичуринская биология отбросила реакционную выдумку — хромосомную теорию с её мистическими генами, мифическими носителями наследственности, и ещё более подробно, пол-урока, об опытах с горохом Менделя. В конце этого урока она вдруг замолчала, а потом стала говорить громко:

    — Которые ничего не доказывают! Он был монах! Всё это — идеализм и поповщина! В выдающихся работах академика Трофима Денисовича Лысенко, — заговорила она ещё громче, — было показано! Главное — запомните: приобретённые — признаки — наследуются! — почти в крик повторяла она, стуча в такт указкой по столу. — На-сле-дуются!

    Когда проходили Лысенко, голос Елены Дмитриевны вообще становился другим, менялась даже осанка, лицо шло красными пятнами; звонок заставал её посреди фразы, чего никогда не бывало раньше. Мы не понимали причин её волненья, но сидели тихо.

    На одном уроке она продемонстрировала фотографию монумента, недавно установленного в городе Остроге: Лысенко сидит рядом со Сталиным, который смотрит на зажатый в своей руке снопик ветвистой пшеницы. Когда вождь умер и мы всей школой, без строя стояли в коридоре у репродуктора и слушали музыку, время от времени прерываемую голосом Левитана, Елена Дмитриевна вдруг захохотала, зарыдала, стала что-то выкрикивать, её увели. Но это было позже, а пока мы изучали теорию и практику Лысенко. Подробней, чем в учебнике, — и яровизацию, и внутрисортовое скрещивание, и летние посевы люцерны, и превращение ольхи в берёзу, ржи — в василёк.

    1. https://www.proza.ru/2014/05/24/757
      Не хотелось по ряду обстоятельств именно здесь комментироваться, даже справочно. Но Ваша, С.А., имхо, взяла!
      Будет получше с глазами — прочту.
      Л.К.

  14. Уважаемый Алексей Лк,
    Спасибо за Ваши вопросы. Постараюсь ответить в меру своего понимания. Прежде всего, хочу напомнить, что в дореволюционной России, точнее, до Первой мировой войны, общим правилом для молодых перспективных ученых была двух-трех годичная стажировка в ведущих университетах и лабораториях Европы, где они набирались опыта, осваивали методологию, устанавливали личные связи, готовили диссертации и т.д. Лишь после такой стажировки они могли получить в России степень магистра или доктора, стать профессорами или доцентами и начать самостоятельную научную работу в собственных лабораториях. Чуть ли ни единственным мне известным исключением из этого правила был А.А. Ухтомский, который не захотел стажироваться заграницей. Но это особый случай и уникальная личность, о нем моя книга «Против течения: академик Ухтомский и его биограф» (СПб., Алетейя, 2015). Говорю это к тому, что Мечников и оба брата Ковалевские были хорошо известны и ценимы в Европе. Тем не менее, то, что Мечников вторую половину жизни работал в Пастеровском институте в Париже, конечно, способствовало повышению его авторитета в научной среде, да и условия для продолжения его исследований там были такие, каких в России он иметь не мог. Ведь мало было выдвинуть фагоцитарную теорию иммунитета. Ее надо было обосновать и отстоять. На это ушло 25 лет экспериментальной работы и острой борьбы. Вклад Александра Ковалевского в эволюционную сравнительную эмбриологию был, пожалуй, более значителен, чем Мечникова, но Нобелевской премии по биологии не было и нет до сих пор. Мечникову была присуждена премия по медицине, а работы Ковалевского к медицине отношения не имели. Да и умер он рано, а Нобеля посмертно не присуждают.

    1. Уважаемый Семен Ефимович большое спасибо за подробные ответы, и я хотел бы уточнить еще ряд моментов.

      «да и условия для продолжения его исследований там были такие, каких в России он иметь не мог» — отчасти верно, но именно само открытие фагоцитоза он совершил в тогда еще Российской империи, если мне не изменяет память, в 1882-1883 годах в Одессе, где у Ковалевского была первоклассно оборудованная по тем временам лаборатория (давно про все это читал, могу ошибится в некоторых деталях). И именно Ковалевский вроде бы сделал основной массив доказательств наличия фагоцитоза у беспозвоночных, Мечников не мог иметь таких условий в Париже, так как банально не имел доступа к такому количеству разнообразных объектов (беспозвоночные черного моря), на которых как раз и доказывалась в основонм теория фагоцитоза.

      За более подробной информацией можно обратится к книгам Пилипчука «Александр Онуфриевич Ковалевский» 2003 года выпуска и к монографии Догеля 1945 года выпуска, я ориентируюсь по памяти на то что читал в этих книгах, под рукой их у меня нет.

      «Ведь мало было выдвинуть фагоцитарную теорию иммунитета. Ее надо было обосновать и отстоять. На это ушло 25 лет экспериментальной работы и острой борьбы» — ну так ведь именно Ковалевский вроде бы как раз и отсаивал, благо у него был доступ к очень богатому биологическому материалу, на котором это все можно было доказать? Александр Онуфриевич умер в 1901 году, с момента открытия в 1882 году прошло как раз 19 лет — его вклад выходит по временным срокам весьма существенный.

      «но Нобелевской премии по биологии не было и нет до сих пор» -разумеется имеется ввиду премия по физиологии и медицине, хотя я не стал бы увязывать присуждение этой премии ислючительно к медицинским разработкам, так как например премия 1973 года (этология) к медицине не имеет никакого отношения, как и например премия 1935 года (теория организаторов Шпемана), которая вся была сделана на Тритонах и до сих пор не применима к терапии (и едва ли будет применима). Скажем так нобелевскую премию по физиологии дают за фундаметальные открытия в любой области биологии, совсем не связанные с применением к медицине. Или теория Менделевского расщепления, которая вся сделана на растениях и о применимости которой к медицине тогда никто и не думал. Дали бы нобелевскую премию доживи Дарвин за теорию Эволюции что не имеет отношения ни к физиологии, ни к терапии?

      «Мечникову была присуждена премия по медицине, а работы Ковалевского к медицине отношения не имели. Да и умер он рано» — за 7 лет до премии 1908 года которая к моменту его смерти была выдана всего один раз, к тому же Мечников если не ошибаюсь сам считал себя не медиком-физиологом (у нег ведь не было опыта медицинской работы), а именно эмбриологом, это у Вас в книге написано если не ошибаюсь. Эмбриология человека на тот момент не существовала, 90% работы было сделано на беспозвоночных, как собственно и доказательство теории фагоцитоза.

      » а Нобеля посмертно не присуждают» — это известная информация, это не подвергается какому либо сомнению. Вопрос не в этом — а в том был ли вклад Ковалевского равным вкладу Мечникова в дальнешее доказателство теории Фагоцитоза? Какова пропорция в эту теорию со стороны Мечникова и Ковалевского? Тот кто внес максимальный вклад в доказательство имеет не меньше прав на премию чем и первооткрыватель явления — известный факт. Я исхожу из того факта что Мечников и Ковалевский всегда шли в тандеме — достаточно вспомнить что оба они получили премию Бэра, которая предназначалась только одному, для них же было сделано исключение. И работу они то же часто вели совместно, вспомните что Мечников постоянно приезжал в Неаполь когда Ковалекский был занят расшифровкой развития Ланцетника. Мне думается что их вклад в эту теорию фагоцитоза был совершенно симметричным.

      Как пример номинирования на премию с ассиметричным вкладом в работу мне сразу вспоминается номинация 1962 года с Уотсоном, Криком и Морисом Уилкинсоном. Последний имел очень косвенное отношение к расшифровке структуры ДНК, в отличии от Чаргаффа и безвременно умершей Франклин, которые в отличии от Уотсона, Крика и Уилкинсона (администратор и два теоретика без опыта экспериментальной работы) сделали всю экспериментальную работу по доказателстьву структуры. Эту ошибку нобелевского комитета впоследствии не раз вспоминали.

    2. Уважаемый Семён! Ваше объяснение о судьбе Мечникова и братьев Ковалевских вполне убедительны. Но раз уж ы упомянули уникальную позицию князь-академика Алексея Ухтомского по вопросу о заграничной стажировке — не мгли бы пояснить, чем такая его позиция могла быть вызвана — личными ли обстоятельствами (об этом много в Вашей книге), или конфессиональной принадлежностью?
      По поводу премий есть замечательный комментарий Леонида Коганова недавно в ТрВ — пора прекратить меряться этими рейтингами, индексами, нобелями. А уж после ряда премий мира и по литературе даже инициаторам должно быть неловко.

  15. Как я понимаю, дискуссия по поводу отношения Вавилова к Лысенко нашла свое завершение. Да, были вынужденные обстоятельствами и тактически оправданные заведомо ложные заявления. Замечу, что довольно часто в стратегическом (не тактическом) отношении «не поступиться» бывает выгоднее. В качестве иллюстрации приведу несколько фактов из истории нашей страны. Как известно: 1) партия, в 20-е годы, при вполне безжалостном отношении к «классовым врагам», своих особо трогать Сталину не давала. 2) при весьма жесткой полемике в партийной верхушке, о жестком противостоянии Сталину по вопросу коллективизации ничего не известно (при том, что политика эта явно противоречила взглядам и заявлениям многих из партийного руководства) 3) после чудовищных жертв политики коллективизации (миллионы жертв и деградация с.х.) Сталин наконец то полностью взял верх и смог ликвидировать всех кого хотел.
    А теперь интерпретация. Оппозиция Сталину была уверена, что политика коллективизации приведет (как она и привела) к такому числу жертв, что ее инициатор НЕ СМОЖЕТ удержаться. И решила позволить ему «сломать себе шею». Но они не учли, что за время коллективизации вся партийная и силовая верхушка оказались «повязаны» со Сталиным кровью миллионов крестьян. Все они поняли, что выжить они могут ТОЛЬКО со Сталиным. Если победит оппозиция, то следом за Сталиным неминуемо последуют они. И они безоговорочны отдали Сталину на смерть всю эту оппозицию. Тактика «повязать кровью» небезызвестного Нечаева.
    Как полагаете, Сталин это «рассчитал вперед» или просто «так вышло»? А Сталин просто проводил свою принципиальную политику максимальной централизации любой ценой?

  16. Уважаемый Алексей Лк.
    На счет создания фагоцитарной теории иммунитета Вы ошибаетесь. Опыт на личинке морской звезды, натолкнувший Мечникова на это гениальное открытие, был им поставлен на рубеже 1882-1983 годов в Мессине, Италия, после чего он создал в Одессе вторую в мире Пастеровскую станцию, где и продолжил работы по бактериологии и иммунологии. Его сотрудниками были два молодых врача Гамалея и Бардах. А.О. Ковалевский содействовал созданию станции, защищал ее от нападок, но в ее работе не участвовал. Драматическая история создания и первых лет работы Одесской бактериологической станции служит сюжетом нескольких глав моей книги «Мечников» (ЖЗЛ, 1973).

    ————————————

    Уважаемый Александр Денисенко!
    Спасибо за Ваш вопрос об Ухтомском. Хотя личность Алексея Алексеевича меня занимала с очень давних времен, а написание книги потребовало углубленного изучения материалов, я не претендую на то, что до конца проник в его совершенно уникальный духовный мир. Его жизнь, деятельность, круг общения, система ценностей не укладываются ни в какие стереотипы. Прямой потомок Рюрика был очень неприхотлив. Заграничным отелям и изысканным деликатесам предпочитал пешие походы по полям и весям, лесные грибы и ягоды, ночевки в палатках или на сеновале, общение с крестьянами, странниками, монахами и монахинями и т.п. Он прекрасно знал основные европейские и древние языки, что позволяло следить за движением мировой науки. Был знатоком литературы, мировой философии, классической музыки. Православный христианин, он не признавал официальной церкви, был старовером. Он создал свое морально-этическое учение, основанное на синтезе физиологии нервной системы и религиозного мировоззрения. Рассказать о нем здесь лучше, чем в книге, я не смогу. См.: Семен Резник. Против течения: Академик Ухтомский и его биограф. Документальная сага с мемуарным уклоном. Санкт-Петербург, Алетейя, 2015, 364 стр.
    Что касается премий и прочих подобных отличий, то я согласен с Вами, что этому придается слишком большое значение. Вокруг присуждения премий всегда много политики, идет подковерная борьба группировок, порой очень грязная, так что премии не всегда присуждаются наиболее достойным. Есть немало произведений и научных открытий высшего класса, не отмеченных никакими премиями, и наоборот.

    —————————————
    Уважаемый Михаил Родкин!
    По вопросу о том, почему в борьбе на большевистском олимпе Сталин одолел своих соперников, можно делать разные умозаключения. Я предпочитаю самое простое. Сталин был умнее остальных «олимпийцев». Помогало и то, что он не блистал образованностью, ораторскими способностями, держался в тени. У Троцкого, Каменева, Бухарина и других яйцеголовых это создавало иллюзию олимпийцев, что он им не конкурент. Пока они дубасили друг друга, уличая в различных «антипартийных уклонах», он по-тихому сформировал свою команду, а затем легко с ними расправился. Да и свою команду, он постоянно пропалывал. Потенциальных соперников уничтожал, остальных держал в напряжении. Не только свое ближайшее окружение, но все слои партаппарата, а также «рабочий класс», «крестьянство» и «трудовую интеллигенцию». «Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз» (Осип Мандельштам) . В этом кремлевский горец был суперэффективным менеджером.

    1. Уважаемый Семён Ефимович! Спасибо за Ваш ответ. Ваша книга об Алексее Ухтомском очень популярна у знакомой мне научной молодёжи, в частности, на физтехе. Не знаю, кому из вас двоих — Вам или Валерию Николаевичу Сойферу хотелось бы задать вопрос. Наследие академика Ухтомского постигла какая-то злая судьба. Я пробовал выяснить что-либо про разгром лаборатории его ученика Ильи Аркадьевича Аршавского, с которым имел счастье беседовать, но было не до исторических вопросов, он рассказывал мне о работах Ухтомского. Разгром был в Пущине. Организатор лаборатории матбиологии (или один из них) ничего не рассказывает в силу своего положения — он с тех пор ушёл в монастырь. Говорят, что уважаемые люди как-то некрасиво засветились в той истории. Но ведь прошло столько лет (это был конец 70-х). Может Вам что-либо известно. Мне кажется это столь же поучительно как и история с Николаем Вавиловым. И ещё из истории науки. Есть устные предания о том, что сотрудники Ивана Павлова оставили его при смене объекта изучения с собачек на людей после его возвращения из Англии. Вы можете что-нибудь об этом рассказать?

    2. Уважаемый Семен Ефимович большое спасибо за ответ. Спасибо за поправку с местом открытия явления Фагоцитоза, сказывается эффект того что я давно про это читал. Вопрос со вкладом Ковалевкого в теорию фагоцитоза прямо не оговаривается ни у Пилипчука ни у Догеля, поэтому я просто процитирую фрагменты книг здесь (у Пилипчука описание во многом взято от Догеля, поэтому я процитирую только одного автора), там где были описаны работы Ковалевского по выделительной системе беспозвоночных – если я правильно понимаю эти работы и были завязаны на явлении фагоцитоза и активно использовали эту теорию.

      Информация из книги Пилипчука (2003 год), страницы 137-141

      «Без сомнения, самые блестящие работы А.О. Ковалевского одесского периода посвящены развитию членистоногих, по преимуществу насекомых. Как всегда, он удачно выбирал объект исследования. Посвятив еще до Одессы много лет изучению истории развития зародыша из яйца и зародышевой почки, он перешел к исследованию процессов, происходящих во время превращения насекомых. По этому поводу И.И. Мечников писал: “Он избрал одну из обыкновенных мух, проработал историю ее метаморфоза со свойственным ему мастерством. Он шаг за шагом проследил исчезновение личиночных органов, показал, что главнейшие из них исчезают потому, что поедаются и перевариваются блуждающими клетками личинки. Эти клетки, столь прожорливые по отношению к некоторым тканям, становятся, однако же, бессильными, чтобы поесть молодые нарождающиеся ткани, которые успевают развиться в новые органы взрослой мухи” [II, 57, с. 37]. Александр Онуфриевич использовал теорию фагоцитоза, созданную незадолго до этого И.И. Мечниковым (1883). И в дальнейших своих исследованиях Ковалевский широко исследовал явление фагоцитоза, тем самым способствуя укреплению и разработке этой теории.
      Как заявил И.И. Мечников, “…результаты Ковалевского были несколько раз оспариваемы некоторыми молодыми наблюдателями, но без малейшего успеха. Данные, добытые Ковалевским и по этому вопросу, остались прочным и ценным вкладом в науку” [II, 57, с. 38].
      Здесь нет надобности входить в подробности этого вопроса. В работах В.А. Догеля, А.Д. Некрасова, А.Г. Кнорре, В.В. Заленского, П.П. Иванова, Ю.И. Полянского, К.Н. Давыдова, А.Е. Гайси- новича, И.И. Мечникова основательно разобраны механизмы фагоцитоза, послужившего для А.О. Ковалевского ключом к познанию процессов метаморфоза. Одно следует отметить: эти исследования сыграли в мировоззрении Ковалевского основополагающую роль. Он понял, что успехи морфологического изучения животных привели к тому, “…что для суждения о значении явлений развития и организации необходимо иметь ясное представление о физиологическом отправлении органов и тканей… Не ограничиваясь одним лишь наблюдением, необходимо было еще ввести в сравнительную зоологию экспериментальную методу. Другими словами, нужно было приняться за сравнительную физиологию низших организмов. Ковалевский быстро освоился с этой необходимостью и с не меньшей, чем прежде, энергией принялся за изучение деятельности некоторых мало изученных органов” [II, 57, с. 38].
      Таким образом, в конце 80-х годов прошлого столетия А.О. Ковалевский окончательно оставил работы по сравнительной эмбриологии и приступил к серии исследований в области сравнительной физиологии. Так, еще в Одессе начался второй период его научных изысканий, который длился до конца дней ученого. Может возникнуть вопрос: почему А.О. Ковалевский сделал такой крутой поворот в своих исследованиях? Ответить на него нетрудно.
      Как оказалось, знаний эмбриологических процессов, основанных только на их описании, оказалось недостаточно, необходимо было перейти к выяснению причин эмбриогенеза. Именно поэтому создатели эволюционной эмбриологии А.О. Ковалевский и И.И. Мечников в 80-х годах XIX в. оставили работу в этой области и энергично приступили к исследованиям физиологических проблем, опираясь, естественно, на морфологические методы. Они перешли от описания к эксперименту, выяснению причин формообразования и изучению форм организма в связи с его функциями. Иными словами, ряд крупнейших биологов как в России, так и за рубежом, основали новое направление в биологии, которое впоследствии было не слишком удачно названо “экспериментальной зоологией” или “механикой развития”. И.И. Мечников так описывал этот переход: “Занимаясь уже несколько лет некоторыми вопросами касательно генеалогии Metazoa, я пришел к убеждению, что такие вопросы нельзя разрешить исключительно морфолого-эмбриологическим путем… часто оказывается неизбежно необходимым знание их физиологической истории… Приступая к вопросу о генеалогическом развитии пищеварительного аппарата как одного из самых общих и древних органов кишечных животных (Metazoa), я должен был производить рядом с эмбриологическими наблюдениями над историей развития энтодермы также и физиологические исследования ее функции”.
      Сегодня ни у кого не вызывает сомнений, что переход А.О. Ковалевского от эмбриологических исследований к изучению физиологических функций был в значительной мере обусловлен, не считая других причин, прямым влиянием И.И. Мечникова. Ведь в то время дружба между этими учеными была особенно крепкой. Этот переход сделал каждый из них. Так, И.И. Мечников от изучения эмбрионального развития энтодермы переключился на исследование ее физиологической функции, т.е. ее внутриклеточного пищеварения. А что же А.О. Ковалевский? Почему он перешел к изучению физиологии именно выделительной и защитной функций? Да потому, что в своих последних эмбриологических работах он занимался исключительно производными мезодермы. Они-то и заинтересовали его в физиологическом плане. Нужно также подчеркнуть, что физиология не была для Ковалевского самоцелью: в новой сфере исследований он остался верен себе — его интересовала идея единства животного мира.
      Таким образом, А.О. Ковалевский по праву занимает почетное место в предыстории современной эволюционной физиологии, хотя ни в одной из его работ не ставился вопрос о необходимости создания эволюционной физиологии. По-видимому, этим и объясняется то печальное обстоятельство, что сравнительно-физиологические работы А.О. Ковалевского не были поняты и по достоинству оценены его современниками. С другой стороны, это и не могло быть иначе, поскольку физиологи так называемого классического направления отчетливо начали осознавать необходимость рассмотрения физиологической функции как исторически сложившейся в процессе эволюции значительно позже, уже после смерти А.О. Ковалевского.
      О цикле физиологических работ А.О. Ковалевский думал еще в Киеве, пятнадцать лет назад. В письме к И.И. Мечникову в конце 1873 г. он писал: “Если бы мне попасть в Одессу, я бы взялся за сравнительную физиологию; я бы придумал много планов, как приняться; нужно бы только, чтобы их прокритиковал знающий человек; и глаза у меня плоховатые, о долгом микроскопировании и думать нельзя. Я бы, я думаю, между прочим, взялся бы за физиологическое исследование актиний рядом с точною анатомиею и затем за гидроид и медуз” [И, 95, с. 86]. Сегодня всем ясно, что сравнительнофизиологические работы А.О. Ковалевского шли впереди своего времени. Тогда еще не существовало никаких методов и экспериментальных подходов для решения вопросов о форме и функции выделительных органов беспозвоночных, поэтому они совершенно не были разработаны. Только сегодня мы по достоинству можем оценить все значение работ А.О. Ковалевского, прокладывавшего новые пути для физиологических исследований. И хотя методики, которыми он пользовался, устарели, его идейные установки не потеряли своей актуальности.
      После смерти А.О. Ковалевского И.И. Мечников писал в некрологе: “Рядом с другими исследованиями нужно поставить большое число опытов и наблюдений Ковалевского о мочеотделительных органах беспозвоночных животных. Впрыскивая в их тела разнообразные красящие вещества, Ковалевскому удалось определить отделы мочеотделительных органов, которые поглощают эти краски с целью удаления их из организма. Эти исследования, систематически продолжавшиеся более десяти лет, превратили главу о мочеотделительных органах беспозвоночных в один из наиболее обработанных отделов сравнительной физиологии” [II, 57, с. 39].
      Метод, применяемый А.О. Ковалевским (с известными ограничениями), не утратил своего значения до настоящего времени. С его помощью ученый открыл ряд совершенно неизвестных ранее физиологических способов экскреции, описал многие экскреторные органы, о существовании которых раньше никто не подозревал. Александр Онуфриевич не ограничился введением какого- либо одного вещества, а употребил целую серию веществ, вполне сознательно подбирая их для своих экспериментов. Сочетание морфологического и физиологического методов оказалось исключительно плодотворным: легко обнаружить, даже без микроскопа, поглощение или выделение различных веществ (красок, солей металлов, прочее).
      С 1890 г. А.О. Ковалевский начал публиковать свои работы, касающиеся изучения фагоцитарных органов беспозвоночных. Ученый открыл систему клеток, образующих обособленные органы, которые могут быть разбросаны по всему телу, фагоцитируют бактерии, введенные в гемолимфу, и тем самым выполняют защитную функцию в борьбе с болезнями. Вводя суспензии бактерий (бациллы сибирской язвы, птичьего туберкулеза и др.) многим беспозвоночным, он получил хорошие результаты, определив места фагоцитоза. Для изучения бактериологической техники А.О. Ковалевский в 1892 г. специально ездил в Париж, в Институт Пастера.
      Однако основная заслуга А.О. Ковалевского состоит в том, что он, вводя в гемолимфу различные суспензии (тушь, порошок кармина, кровь беспозвоночных, сперматозоиды, молоко), заметил, что они собираются в специальных фагоцитарных органах, которые тоже выполняют защитную функцию: очищают гемолимфу от посторонних микроскопических нерастворимых частиц. Полученные результаты ученый опубликовал в работе “О селезенке у моллюсков” (1890 г.). Все фагоцитарные органы он назвал селезенкой моллюсков.
      Работы А.О. Ковалевского, посвященные фагоцитарным органам, поддерживали фагоцитарную теорию иммунитета, созданную И.И. Мечниковым. Заслуга Ковалевского состоит в том, что он экспериментально доказал полную зависимость иммунитета у беспозвоночных от нормального функционирования фагоцитарных органов. Так, исследуя многоножек, Александр Онуфриевич убедительно показал, что если деятельность их фагоцитарных органов блокировать, то животные становятся восприимчивыми к ряду заболеваний и гибнут вследствие размножения в их теле болезнетворных бактерий. Своими исследованиями А.О. Ковалевский внес важный вклад в представление о функциональной системности в работе фагоцитарного аппарата, определил его роль в развитии инфекции и иммунитета у беспозвоночных. Кроме того, он разработал основные методические приемы исследования этого аппарата. Особо широкое применение получил метод блокады железом. Все это позволяет считать работы Ковалевского предвестниками современного учения о ретикулоэндотелиальной системе.
      Заслуживают особого рассмотрения исследования А.О. Ковалевского, касающиеся сравнения фагоцитарных систем беспозвоночных и позвоночных животных, функциональной неоднородности клеток, образующих фагоцитарную систему. Он подметил тонкие различия между клетками, способными к фагоцитозу, и объяснил их развитием в процессе эмбриогенеза из различных зачатков.
      В своих сравнительно-физиологических исследованиях А.О. Ковалевский синтезировал анатомические, эмбриологические и физиологические данные с целью использования функциональных свойств изучаемых органов для решения вопроса об их филогении. “В своих исследованиях формы и функции выделительных и фагоцитарных органов Ковалевский стремился получить материал для того, чтобы поставить сравнительную физиологию на службу дарвинизму, как ранее он это делал в отношении сравнительной эмбриологии, но как там, так и здесь, он нигде ясно не сформулировал эту задачу, надеясь, что материал будет говорить сам за себя” [II, 77, с. 597].

    3. Уважаемый Семён Ефимович! По книжке про А.Ухтомского есть небольшой, но возможно важный вопрос. Чтобы не нарушать порядок редакции (М.Гельфанд) не решаюсь нагружать газету. Напишу на сайт Берковича. У Вас на стр. 148 и 241 и в авторском указателе указан М.А. Аршавский. Может имелся в виду И.А.Аршавский?

  17. Уважаемый Александр Денисенко,
    мне приятно узнать, что книга об Ухтомском пользуется успехом. На счет разгрома лаборатории Аршавского слышу впервые. Вы знаете, что второй главный персонаж книги «Против течения» – Василий Лаврентьевич Меркулов. В 70-е годы я активно с ним переписывался. Он был в курсе всего, что было связано с Ухтомским, все близко принимал к сердцу, это отражено в его письмах. О разгроме лаборатории Аршавского, насколько помню, он не упоминал.

    —————————————

    Уважаемый Алексей Лк,
    Спасибо за очень интересный отрывок из книги о А.О. Ковалевском. Это, безусловно, один из крупнейших биологов XIX века, ближайший друг Мечникова. До переезда Мечникова в Париж они очень активно сотрудничали, поддерживали друг друга. А.О. был очень близок со своим братом Владимиром, но по научным интересам он был ближе к Мечникову. Интересными личностями были эти шестидесятники XIX века!

    1. «Это, безусловно, один из крупнейших биологов XIX века, ближайший друг Мечникова» — да все это так. К сожалению сейчас мало кто помнит о нем, возможно доживи он до Нобеля (я не сомневаюсь что его работы этого заслуживают), его имя было бы чуть более на слуху чем сейчас.

    2. Семён Ефимович! Ваших книжек зачитали уже две. Хотя Сойфера 5 или 6. Но темп … Одна гуляет по Палестинам. Другая где-то на физтехе. Вообще на физтехе Доминанта под анафемой…

      1. Спасибо, интересно узнать!
        Если на физтехе доминанта под анафемой, значит у них такая доминанта!
        Скажите им, что хорошие книги в наши времена надо не зачитывать а покупать! Дабы поддержать писателя и издателя.
        Ваш С.Р.

        1. Уважаемый Семён Ефимович! На физтехе Доминанты нормальные остались. Есть проблемы общекультурные и личностные как и везде. Надо не жалеть сил на расширение кругозора детворы. Так что пусть побольше воруют хороших книг. Издатель не страдает. Я ж ещё куплю.
          К теме статьи — Доминанта сегодня что та яровизация.

  18. Так как Валерий Сойфер поместил на этом сайте «Ответ Семену Резнику», то я вынужден написать статью «Хвала и хула номер 2». Редакция отказалась ее печатать, так что мне придется ее опубликовать в другом месте. Помещаю заключительный раздел этой статьи.

    «На этом я заканчиваю «ответ на ответ» Валерия Сойфера, но должен сказать пару слов о редакционном послесловии, в котором говорится: «К сожалению, оба уважаемых автора, несмотря на все усилия редакции, не удержались от персональных выпадов».
    С этим я согласен ровно наполовину. К «персональным выпадам» прибегают полемисты, у коих амбиций больше, чем амуниции. Не имея веских аргументов, они, по примеру Шуры Балаганова, толкают ладошками и вопрошают: «А ты кто такой?»
    Уважаемый Валерий Сойфер щедро навешивает ярлыки: «шарлатан», «нарушитель морали», «безнравственно». Я в такие игры не играю. В мою статью «Хвала и хула» вошла едва ли десятая часть аргументов против обвинений Н.И. Вавилова в «нарушениях научной морали». Девять десятых остались за бортом, так как я стремился быть кратким. Для личных выпадов в моей статье места не было».

  19. Прочитал неопубликованный «Троицким вариантом» ответ Семёна Резника Валерию Сойферу. Всё стало на свои места. В особенности с обнародованием письма П.М. Жуковского Жоресу Медведеву, где последний даёт оценку
    М.А. Поповскому. Оценка эмоциональная, с ней можно не согласиться, её можно оспаривать, но она опирается на вполне конкретные факты поведения Поповского. И в этом месте у меня вопрос к уважаемым гг. Михаилу Гельфанду и Максиму Борисову. Да, обсуждение может пойти и в остром русле, и перерасти не только в острую полемику, но и в разоблачения (как письмо П.М. Жуковского Ж.А. Медведеву в не напечатанном вами ответе Резника Сойферу). Если вы считаете, что «Троицкий вариант» — не подходящая площадка для этого, зачем начинаете у себя такую дискуссию? А начав, под надуманным предлогом обрываете её, фактически назначив «правого» по принципу — чьё слово последнее, тот и прав? В том, как она была «завершена», хотели вы того или не хотели, предпочтение отдано «поповско-сойферовскому» тезису о взращивании и продвижении Н.И. Вавиловым Лысенко себе на погибель.

    1. Потому что газета — не место для выяснения отношений, тем более на повышенных тонах. Нам пришлось потратить кучу времени, чтобы привести статьи глубокоуважаемых профессоров Резника и Сойфера в минимально удобочитаемый вид; мы не хотим заниматься этим вечно. Кроме того, газета должна заботиться о своих читателях, у которых могут быть достаточно разнообразные интересы. Профессоры могут продолжать полемизировать тут в комментариях либо публиковаться где-то еще, это их выбор.

      1. Неужели Вы действительно считаете, что произошедшая здесь и оборванная “Троицким вариантом” дискуссия – это “выяснение отношений”? То есть именно так – выяснение отношений, а не отстаивание позиций? Причём принципиальных позиций. Давайте тогда уж совсем простым языком о дискутирующих и об их мотивировке. Спор идёт вокруг введённого в биографию Н.И. Вавилова Марком Поповским, как сейчас говорят, нарратива: “Вавилов сам виноват в возвышении Лысенко” (Валерий Сойфер вслед за своим другом Марком Поповским эту точку зрения отстаивает, и, вопреки фактам, разрешает антитезу “Платон-истина” в пользу друга-Платона, Марка Поповского). Какова мотивировка Марка Поповского, зачем ему потребовался этот нарратив? Поповскому понадобилось перебросить “мостик” между двумя периодами своей литературной деятельности – в первом он хвалебно писал о Т.Д. Лысенко, Г. М. Бошьяне, О.Б. Лепешинской, во втором, после заката Лысенко, начал писать об антагонисте Лысенко, Н.И. Вавилове. Как это выглядит для читателей? Как, наконец, это выглядит для него самого как для литератора? В чём твоя позиция, присутствует ли она вообще, если вчера ты писал одно, сегодня, когда обстановка в обществе поменялась, тотчас же “переобулся” и начал писать другое? Вот тогда то и родился оправдательный моральный трюк,- и для себя, и для читателей: а ведь и сам Н.И. Вавилов виноват в продвижении своего будущего погубителя. Какие взятки с меня, Марка Поповского, если и Вавилов делал то же самое? С подачи Марка Поповского этот нарратив закрепился в истории науки и в вавиловской биографии.

        Семён Резник в вавиловской теме всю свою жизнь. В обращении с фактами он очень скрупулёзен, дотошен. К их достоверности относится предельно аккуратно – не придать им интерпретации, которая исказила бы действительность. Его взгляд на обсуждаемую тему вызван не “выяснением отношений” как Вы утверждаете, а тем, что это совершенно не стыкуется с той фактической базой, которая у него есть. Всё, что я написал выше о Поповском, прекрасно проиллюстрировано в резниковском “Ответе на ответ”, который Вы отвергли к публикации в “Троицком варианте”.

        За какие высокие принципы ломает копья Валерий Сойфер, я даже и сказать затрудняюсь. Так же, как и что его побудило начать эту дискуссию. Очень всё невнятно. Ну был студентом Лысенко. И что? Что это доказывает или опровергает? А, был другом Марка Поповского… Про это уже сказано. А просто признать свою неправоту – как? Ну нет, этак ведь можно и лицо потерять…

        А про разнообразные интересы читателей Вы, конечно же, правы. И это правильно, и хорошо, и так и должно быть. Но в том, как вы, «Троицкий вариант» эту дискуссию оборвали, вы себя тоже очень чётко позиционировали. И так это с вами и пойдёт дальше. Так и знайте. Потому как и малая доля лукавства порой становится большой ложью.

        1. «За какие высокие принципы ломает копья Валерий Сойфер, я даже и сказать затрудняюсь» — на это далее по тексту в общем то дан ответ

          « А просто признать свою неправоту – как? Ну нет, этак ведь можно и лицо потерять…»

          А то что ТрВ дискуссию оборвал — то было хорошо сказано выше почему: «разрешение антитезы «Платон-истина» в пользу друга Платона (Сойфера)»

          1. Спасибо за Ваш комментарий, Алексей. Конечно, правильно ( и честно) заканчивать дискуссию в том месте, гда она началась. Тут же одному из участников просто закрыли рот — не дали высказаться.

  20. Глобукоуважаемый г-н Гельфанд, Вы меня с кем-то спутали, ибо я не профессор, никогда им не был и быть им не собираюсь. Никаких личных выпадов против моего оппонента ни в первой, ни во второй, забаненной Вами, моей статье нет, только сказана правда о хуле на великого ученого, отдавшего жизнь за науку. Тем, кому сказанная мною правда колет глаза, я могу только посочувствовать.

  21. Уважаемый Александр Денисенко. Спасибо за новый вопрос, касающийся моей книге «Против течения». Как Вы знаете, Аршавский в ней не является даже второстепенным персонажем. На двух указанных Вами страницах он упомянут как автор статьи «О сессии двух академий» , которую я цитирую. В таких случаях ошибки в инициалах, к сожалению, случаются. Поэтому я перепроверил. Автор цитируемой статьи М.А. Аршавский, так что в данном случае ошибки у меня нет. Статья воспроизведена здесь. http://old.ihst.ru/projects/sohist/books/os2/239-242.htm

    1. Остаётся вопрос — чью лабораторию дважды громили — в 1953 дело врачей это понятно. А в 1980? Или это другой совсем Аршавский? Среди учеников Ухтомского было двое Аршавских? Илью Аркадьевича хорошо помню.
      Похожая история была с академиком Будкером, когда я чуть не влип. Мы его по школе знали за Андрей Михалыча. А в гостях у его родни однажды увидал сборник его трудов, там инициалы Г.И. Думал, с Марчуком спутали. Оказалось просто транскрипция с древнего языка. Герш Ицикович представлялся как А.М.
      На статье М.А. Аршавского копирайт. Я остерегаюсь неверных ссылок. Плагиаторы насторожатся.
      Спасибо за ответ. Может, уважаемый Михаил Гельфанд внесёт ясность. Он ведь работал и может и работает с Юрием Аршавским.
      Извините за беспокойство. Успехов Вам в любом случае.

    2. Боюсь что не так. Пока все валят вину на оцифровку. Но это не просто очепятка. Это в копирайте. Со всеми правовыми последствиями. Вчитайтесь в текст по ссылке. Нет ли там подсказки имени отчества? Не могли ни дети ги племянники в 1950 году бодаться с Лысенкой.
      Семён Иосифович! Вы и Валерий Николаевич много сделали для того, чтобы мы узнали детали тяжёлой истории про Лысенко и Вавилова. Но на павловской сессии врагом Павлова для Лысенко были Введенский и Ухтомский! Факел Ухтомского (или лира) перешли как раз к Аршавскому. Два разгрома — а теперь ещё посмертно. В тексте по ссылке конечно не очень красиво выглядят уважаемые имена. Но выборы позади. Можно и читать. Молодежь, кстати, как и я, не сразу поняли, в чём это Сойфер обвиняет Вавилова. Вас обоих читают с пиететом.
      А тут про второстепенного персонажа. Сталин мог быть второстепенным персонажем, но неверные инициалы в партархиве трудно представить. И вряд ли хозяевам сайта со сканом Аршавского удастся перевалить вину на ABBY. Этой системой пользуюсь активно.
      Досада в том, что молодежь не имеет доступа к бумажному тексту — значит, будет
      цитировать в хиршах скан.
      Хотелось бы ещё спрсить Михаила Борисовича Беркинблита — он может внести ясность.

  22. Уважаемый Александр Денисенко.
    Я не Семен Иосифович, а Семен Ефимович.
    Я посмотрел в интернете — там очень много сайтов на имя Аршавского И.А., и фактически только одно упоминание Аршанского М.А., как автора той самой статьи, которая цитируется в моей книге об Ухтомском. Так что я склоняюсь к мысли, что при публикации той статьи была допущена опечатка, и она перекочевала в мою книгу. Но это требует дополнительной проверки. Такие ошибки, к сожалению, происходят нередко, и их очень трудно изживать. В информационном пространстве они живут своей жизнью, опровержения забываются, и их потом размножают новые и новые авторы. Не говорю уже о фальсификациях, вроде той, которую запустил кога-то М.А. Поповский.
    Между школой Павлова и Введенского-Ухтомского были непростые отношения сотрудничества-соперничества, что, как Вы знаете, нашло отражение в моей книге об Ухтомском. Но к так называемой Павловской Сессии это никакого отношения не имело. То, что ее назвали Павловской, было профанацией, как все, что творилось на этой сессии. Главной жертвой был академик Орбели, тогдашний павловец номер один. Эта была лысенковщина, достигшая своего апогея. А что касается «деталей» коллизии Вавилов-Лысенко, то не в них дело. Николай Иванович Вавилов не был конфликтным человеком. Он был предельно доброжелателен, открыт, всегда готов к сотрудничеству. Он сотрудничал с самыми разными людьми самого разного уровня образования и культуры, во многих странах. Его открытость и готовность к сотрудничеству открывали перед ним запертые двери, проламывали, казалось бы, неприступные стены. Он, конечно, всегда был готов к сотрудничеству с властями. Только вот властямсотрудничество было ненужно, им требовалось полное безоговорочное подчинение. В том и состояла трагедия Вавилова, что он был свободным человеком в стране тотального рабства, потому был обречен. Лысенко был только удобным инструментом, использованным против него. В моей книге «Эта короткая жизнь» показаны все круги ада, через которые прошел Вавилов. Первые из них выпали на его долю еще до того, как Лысенко появился на горизонте.
    Спасибо за Ваш интерес к моим работам.
    Ваш С.Р.

    1. Семён Ефимович! Я тоже опечатался. Вашего объяснения достаточно. Сейчас по моей просьбе издательство в Питере пытается восстановить историю статьи Аршавского. Это Гуманитарная Христианская академия. В издательстве сменилось 5 директоров.
      Возможно, вёрстка велась не во время поста или без благословения. Слышал и такое.
      Роль Вашей книги в теме Доминанты не переоценить. После Аршавского это самый важный момент по теме Ухтомского, особенно в условиях интереса к нейронным моделям.
      Спасибо ещё раз.

    2. А вот про составителя того сборника, в котором размещена статья Аршавского.
      …Учениками М. Г. Ярошевского является ряд известных современных российских психологов, в частности, Т. Д. Марцинковская и др. Именно М. Г. Ярошевский явился автором статьи «Кибернетика — наука мракобесов», давшей начало идеологической кампании против кибернетики в СССР. Впоследствии сожалел об авторстве этой статьи и издал сборник о репрессиях в советской науке….
      Из Сети.

    3. Про «М.А.Аршавского». Похоже, это ошибка составителей сборника.
      с.240 : «Я пришел в одну из комнат этого дома, где сидели Айрапетьянц и
      Бирюков. ’’Вот, Илья, ты знаешь о сессии”..»
      с.240 : «Быков позвал меня к себе. ’Вот, Илья Аркадьевич..»
      с.242 : «Однажды ко мне явился Бирюков и сказал: ’’Вот, Илья, если ты напишешь критическую разгромную статью..»
      Т.е. статья написана от имени Ильи Аркадьевича.

        1. Я предполагаю, что всё очень просто. В «рукописи» или при наборе текста для сборника «РН» в инициалы автора закралась ошибка — М.А. вместо И.А. Вот и всё. Как автор обозначен в заголовке статьи сборника — так он, естественно, повторён и в «копирайте» и на странице содержания.

          1. Ну и как ставить ссылку на публикацию? По изданию или по правде?

            1. Правду сначала надо узнать. Пока что это лишь максимально вероятное предположение. Ссылка по тексту публикации в любом случае правомерна. Как вариант — с комментарием, что инициалы автора скорее всего указаны неверно.

Добавить комментарий для Лёня Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *