Семён Шлосман: «Замечательная статья» значит только то, что она содержит замечательный результат — 2

(Окончание. Начало в ТрВ-Наука № 10)

Семён Шлосман и Михаил Гельфанд. Фото И. Жилина
Семён Шлосман и Михаил Гельфанд. Фото И. Жилина

— У меня была теория, что все хорошие математики слушают хорошую музыку. Она постепенно рассосалась — оказалось, что не все. Тем не менее похоже, что все-таки какая-то корреляция есть. Это верно или это аберрация моего непосредственного окружения?

— Знаю многих математиков, кто слушает музыку. Мысль, что эти две активности находятся в каком-то родстве, меня не смущает. Я внутренне это принимаю.

Я слушаю много музыки. Но знаю, есть математики, которые занимаются под музыку, и это я совершенно понять не могу. Не могу представить, что можно слушать серьезную музыку, занимаясь математикой. Я так не могу.

— Какую музыку Вы слушаете?

— Я очень неоригинален, слушаю в основном Баха. Я бы еще кого-нибудь слушал, но жизнь коротка. Время ограничено, поэтому, если чем-то заниматься, нужно выбирать самое хорошее. Если читать книжки и слушать музыку, то самые хорошие. В моем случае это Бах.

— Не Телеман и не Моцарт?

— Я много кого люблю, но — это, конечно, грубо, но на первом месте все-таки Бах.

— А кроме Баха?

— Немаленький список, могу ошибиться в порядке: Вагнер, Брукнер, Шуберт, Шопен, Шуман.

— ХIХ век не вываливается?

— Нет. Прокофьев, Шостакович…

— Стравинский?

— Его знаю меньше… Композиторы до Баха: Фробергер, Букстехуде. Но я их тоже хуже знаю. И Моцарт, и Гайдн, конечно…

— Шнитке?

— Шнитке когда-то любил, но теперь чувствую, что он весь умещается в Шостаковиче. Мне кажется — полагая, что музыку будут слушать еще века, — наше время будут больше помнить по Шостаковичу. Шнитке яркий, но не такой глубокий. Хотя я его много слушал. С Сергеем Израилевичем (Гельфандом. — Прим. ред.) мы были в Консерватории на первом исполнении его квинтета в Москве. Я был совершенно потрясен. На этом концерте я понял возможности музыки: какие бывают музыкальные звуки, как они могут действовать — гораздо шире, чем я предполагал до того.

Я перечислил композиторов. Но у меня есть и второй принцип: есть исполнители, у которых надо слушать всё, что они играют.

— Кто, кроме Гульда?

— Григорий Соколов, на сегодняшний день, по моему глубокому убеждению, величайший исполнитель. Рихтер: я слушал множество его записей и видел его на сцене двадцать или тридцать раз. Квартет Бородина в старом составе. Ничего не могу поделать, очень нравится, как дирижирует Гергиев. Когда играет Наталья Гутман, я бы пошел слушать независимо от того, что она решила исполнять. Аббадо был замечательный дирижер. Никогда не был на его концертах, но записей слышал много.

— Вы не помните Юрия Николаевского? Был такой камерный дирижер.

— Помню-помню. Как-то раз я лежал в больнице, а он исполнял вместе с Рихтером Баха. Я сбежал из больницы на этот концерт.

— Очень жалко, что он был сильно недооценен.

— Косвенно эту оценку подтверждает тот факт, что Рихтер с ним играл. Я мало его слушал. Это был какой-то учебный оркестр, не так ли?

— Да, он преподавал в Консерватории.

— Вообще, музыке я учился в детстве. Но серьезная любовь к ней у меня возникла, только когда я уже учился на математическом факультете, потому что там ее легко было развить дальше: довольно много людей это увлечение разделяли и других приглашали в нем участвовать. Помню, как мы из МГУ ехали ввосьмером на скорой помощи на концерт Баршая. Была мода — ходить на концерты Баршая. Очень хорошая мода, всем советую. Кроме него, музыку Баха негде было услышать. Тогда я и познакомился с ним и на всю жизнь полюбил. До сих пор к Баху возвращаюсь и слушаю в разных исполнениях. В частности, в исполнении Соколова. Его я ставлю выше всех исполнителей, которых слушаю. Наравне с Рихтером.

— Что существеннее: композитор, конкретное произведение или конкретный исполнитель? Если, например, выбирать из концертов, идущих в один день?

— Есть яркий пример. Я собирался на концерт Соколова, а он заболел, и вместо него играл другой пианист, Луганский. Я подумал: «Ну ничего, зато он играет Шуберта, которого я очень люблю». И было потрясающе скучно — даже не ожидал, что так может быть.

Это отчасти ответ на Ваш вопрос. Луганскому, видимо, интересны сочинения, где он может продемонстрировать свою виртуозность. А я Шуберта начал любить после того, как услышал, как Соколов его играет. И решил, что буду слушать всё, что играет Соколов. Когда я послушал в его исполнении сонаты Шуберта, для меня открылся новый мир. Широким слоям человечества этот мир, конечно, хорошо известен, только я был игнорант в этом отношении.

— Мне кажется, что Шуберт — композитор гениальный, но при этом плохой в смысле композиторской техники. У него есть отдельные чудесные места, но он не умеет их связать в целое.

— Категорически не согласен. У меня он довольно высоко стоит, недалеко от Баха.

— Интересно. Потому что как раз Бах очень цельный, даже какие-то относительно проходные вещи, например кантаты, бывают очень неровные, но при этом все очень хорошо сделаны. А у Шуберта, наоборот, даже самые гениальные вещи…

— В этом направлении невозможно спорить, потому что нет предмета спора. Могу посоветовать послушать последние его фортепианные сонаты, но Вы, наверное, и так их знаете.

— Я Шуберта очень избирательно знаю.

— Эти сонаты — «божественная медленность», как Рихтер говорил, он их любил. А Рихтер играл не всё, только то, что ему нравилось. Например, на него обижался Шостакович. «Почему, — говорил он, — Вы не играете мои прелюдии и фуги?» А Рихтер отвечал: «А они не все мне нравятся. Те, которые мне нравятся, я играю». А может, он не ему лично говорил, а интервьюеру, как я Вам сейчас. А Шуберта сонаты он играл. Последние все играл. В Шуберте есть достижение: кто медленней сыграет, тот лучше — такая потрясающая штука.

— Понятно, почему Вам Соколов нравится.

— Эту формулу применять не у всех получается. На самом деле требуется неимоверное мужество сыграть лишнюю минуту. Есть совершенно замечательный фильм про Рихтера; корреспондент и музыкальный критик Брюно Монсенжон беседовал со многими великими музыкантами и потом делал из интервью фильмы. Рихтер был уже совсем старенький, это была лишь тень великого музыканта. Так что смотреть эти кадры даже несколько больно. Монсенжон предложил, чтобы Рихтер читал свой дневник. И так в фильме и происходит: Рихтер сидит за столом и читает из своих дневников. Очень рекомендую. В этом фильме звучат сонаты Шуберта в его исполнении, попробуйте послушать.

— Спасибо.

Связанные статьи

2 комментария

  1. Ну и какой смысл всё это было публиковать? Название вроде статьи другое — про то какие лучше публиковать.
    Сейчас они про музыку говорят, потом про правописание, потом вспомнят политику. А делом когда будут заниматься?
    Посмотреть можно комментарии на их статьи — какое большое количество вопросов к ним накопилось, а они тут про Баха говорят.
    А математику с кем надо обсуждать? В филармонию сходить?

    1. Если Вы не поняли. Это продолжение статьи.

      И очень интересное. Помню Сергей (Израилевич) вцепился в у меня в гостях в пластинку с Моцартом.. но на Шнитке я бы вряд ли стал тратить время… Не дорос наверно. Баха конечно можно слушать бесконечно…
      Вот у меня и сейчас музыка играет, всего около 67 000 треков. А в 60-х пара десятков пластинок всего.

Добавить комментарий для Валерий Морозов Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *