В издательстве «НЛО» вышла долгожданная книга Андрея Леонидовича Зорина, профессора Оксфордского университета, РГГУ и РАНХиГС, «Появление героя: Из истории русской эмоциональной культуры конца XVIII — начала XIX века» [1]. Ключевые слова в названии — «эмоциональная культура».
Веками изображение и изучение чувств было доступно только художественной литературе. И она справлялась по-своему. Но любой, кто читал тексты и биографии людей других времен, понимал, что у каждого времени свой смыл слов «любовь, дружба, честь, семья, успех, счастье». И герои, произнося одни и те же слова, ведут себя по-разному.
Во введении объясняется теория вопроса. Она довольно сложна, но без этого невозможно понять и оценить, как автор в следующих главах разбирается с конкретными историями.
Литературовед Лидия Гинзбург в дневниках 1930-х годов писала о своих «эксцентрических» требованиях к исторической науке. «Она искала метод исторического анализа, который позволил бы двигаться от рассмотрения огромных массовых движений до всё умельчающихся групповых формаций; и вплоть до отдельного человека, включая самые интимные стороны его внутренней жизни», — отмечает автор.
Тогда же в Европе были заложены основы новой исторической дисциплины — истории эмоций. У ее истоков стоял основатель Школы анналов Люсьен Февр (Lucien Febvre). Он первым стал искать ответ на вопрос, как воссоздать эмоциональную жизнь прошлого. Следующий рывок был сделан в трудах американского антрополога Клиффорда Гирца (Clifford James Geertz), который считал, что наука «должна приобрести доступ к категориям миропонимания изучаемых людей», т. е. понять смысл и значение, которыми они сами наделяют свое поведение. Гирц понял принципиальную вещь: «…сама способность человека чувствовать так, а не иначе определяется культурой, к которой он принадлежит».
Когда-то обладая счастливой возможностью обсуждать с профессором Зориным коллизии самоубийства Михайлы Сушкова, я пылко говорила ему: «Русский дворянин не может просто так удавиться», имея в виду причину и способ действия. Профессор посмеивался, хотя история была вполне драматическая.
Михайло Сушков был первым русским литератором-самоубийцей. Он покончил с собой летом 1792 года накануне вступления в престижный гвардейский полк. Среди его бумаг была найдена повесть «Страдания Российского Вертера». Мотивы и смыслы его поступка до сих пор представляются не совсем ясными.
Гирц, конечно, формулировал лучше меня. Он считал, что «наши действия, наши ценности, даже наши эмоции, так же как и сама наша нервная система, являются продуктами культуры». Действительно, покончить с собой просто так русский дворянин и литератор не может. Он проделывает это определенным образом.
Чтобы решить, что делать, надо понять, что чувствуешь. А чтобы опознать свои чувства, нужен образец. Его дают ритуал, миф и искусство. А это уже общее достояние. Так эмоции и были выведены из потаенных глубин души на свет науки.
Чтобы добраться до эмоций конкретного человека, голландские психологи Нико Фрейда (Nico Henri Frijda) и Батья Месквита (Batja Mesquita) разработали модель «эмоционального процесса». Модель объяснила, каким образом человек от чувств переходит к действиям. Событие наделяется значением, т. е. кодируется, затем оценивается, затем наступает готовность к действию, которая может быть реализована или не реализована в поведении. Интенсивность этих процессов зависит от того, насколько сильно затронуты интересы и ценности героя. По-русски это называется «субъективная вовлеченность». А ее, в свою очередь, регулируют культурные нормы.
Автор применяет эту концепцию, потому что считает ее эвристически продуктивной для своего исследования.
Император Петр I победил шведов, прорубил окно в Европу, переодел своих поданных в европейские костюмы, разобрался с бородами и построил новую столицу. Это было начало. На освоение культуры потребовалось больше времени. Примерно с середины XVIII по начало XIX века русские дворяне учились чувствовать по европейским образцам и делали это очень интенсивно. Немцам, англичанам и французам не надо было учиться на европейцев. Они предоставляли образцы.
Источниками, по которым обучались переживаниям, были книги определенного круга европейских авторов и театральные постановки. Интенсивный период усвоения образа мыслей и чувств пришелся на царствование императрицы Екатерины II. Государыня активно занималась воспитанием из подданных новых людей, которые должны были руководствоваться уже не обычаями, а правилами, почерпнутыми из европейской культуры. Книга показывает, что без личных переживаний культура не усваивается. После этого ученичества нам и досталась великая русская литература XIX века. А то, как осваивались эмоции, — захватывающе интересное чтение.
С этих позиций автор пишет о роли Смольного института, где обучались быть новыми женщинами, воспитании чувств московских масонов, самоубийстве Радищева, Сандуновском скандале и о многих других увлекательных вещах, которые благодаря методам истории эмоций обретают смысл и становятся понятными современному читателю. Без реконструкции скандальная история отношений директора Смольного института Ивана Бецкого с воспитанницей Глафирой Алымовой остается только смешным придворным анекдотом, а самоубийство Радищева и вовсе малопонятным поступком.
Главный герой этой книги — менее известный персонаж. Андрей Иванович Тургенев (1781–1803) был усердным читателем Гёте, Руссо и Шиллера, неудачливым поэтом и переводчиком. У него случился роман с Екатериной Михайловной Соковниной, хотя он был влюблен в ее сестру Анну, в свою очередь являвшуюся невестой его брата Александра Тургенева. Их общим наперсником был Василий Андреевич Жуковский.
Опираясь на дневники Андрея Тургенева и переписку членов этого кружка нежных душ, Андрей Зорин показывает, что эмоциональные матрицы брались из нескольких литературных произведений. В частности, главным источником был роман Руссо «Новая Элоиза». Данная реконструкция освобождает героев истории от обвинений в лицемерии. Она приближает к нам живых людей, которые в своей эмоциональной жизни не только могли находится не в одной эмоциональной матрице, но даже и выпадать из усвоенных образцов и создавать более или менее удачно новые. Андрей Тургенев стал центральным персонажем этой истории именно потому, что в своих дневниках и письмах он сделал шаг от сентиментализма к романтизму, от чувствительности к холодности. И его смерть от холода (он сознательно простудился и усугубил болезнь, поев мороженого) представляется максимально полной реализацией этого определения.
До «Появления героя» многие догадывались, что культура не существует без личного переживания и что в XVIII–XIX веке переживались в основном литературные сюжеты. Это создавало неповторимую атмосферу образованного русского общества. С «Появлением героя» стал понятен сам механизм, создававший своеобразие классической русской культуры, что открывает необозримые научные перспективы.
1. Зорин А. Л. Появление героя: Из истории русской эмоциональной культуры конца XVIII – начала XIX века. М.: Новое литературное обозрение, 2016. 568 с. www.nlobooks.ru/node/6904
Хорошая книга, дающая повод для размышлений. 1.Не определено понятие культура, а это самое фунд. понятие, ведущее к пониманию жизни общества.Мировая история показывает, что все скачки в эволюции общества, связаны с освоением новых знаний: каменные орудия, огонь, медные и железные изделия .. эпоха «Возрождения» + научный метод Ньютона-Бэкона. И как показал С.П. Капица, совр. эпохи (7-8 лет), определяются фунд. наукой и технологиями: => в основе понятия культура, лежат прежде всего, фунд. знания. 2.Ни один этнос, в своей эволюции, не может перескочить (пропустить) ни через одну эпоху. Отличие России от Европы, у нее не было эпохи «Возрождения». Это глобальный пробел в эволюции подсознания и генетики, как элиты, так и всего общества. Екатерина 2, культивируя у элиты «изящные искусства», французский язык, изменила вектор развития, заданный Петром 1. Это привело к поражению в «Крымской войне» и отторжению «западных знаний», но сохранило крепостнический менталитет (жив до сих пор. Наша элита умеет только воровать и грабить, приспособив для этого гуманитарные методики). 3.Мир. практика показывает, что закупив, у технологических лидеров, машины, ноу-хау, можно освоить технологию и идти дальше, но только не в России (из-за доминирования иезуитских гуманит. методик. В массе людей, фунд. знания не культивируются) Следовательно, мало кто способен понять, как работают эти машины, а тем более продвинуть технологию на новый мир. уровень. 4.Мощнейшим тормозом является патриархальная монархия в правлении страной. Это связано с совдепией, проигнорирововавшей финансовые знания (роль фин. центров) Следствие:отказ от культивирования фунд. знаний ведет к отставанию от Мир. цивилизации с ускорением ~е^x.