Глава Совета по науке при Минобрнауки, проректор МГУ, академик РАН Алексей Хохлов ответил на вопросы ученых, поступившие в редакцию ТрВ-Наука после публикации предложений по финансированию науки в «Газете.ру» [1].
— В чем суть Ваших предложений?
— Она выражена в заголовке заметки: «По головам или по результатам?». То есть мы предлагаем, чтобы размер субсидии, которую государство выделяет тому или иному научному учреждению, зависел не от численности работников этого учреждения, а от качества и результативности научной работы. Причем в размере субсидии надо выделить часть, связанную с адресной поддержкой ведущих ученых и ведущих лабораторий. Статус ведущего ученого или ведущей лаборатории может быть получен в ходе открытого конкурса.
— Как возникли эти предложения?
— Прежде всего, я хотел бы подчеркнуть, что работа над методическими рекомендациями по распределению субсидий в рамках государственного задания между научными учреждениями проводилась Департаментом науки и технологий Минобрнауки в тесном взаимодействии с Советом по науке. В этом принципиальное отличие от «Модели института РАН», разработанной Советом годом раньше — та разработка шла в чисто инициативном порядке, и Минобрнауки впоследствии согласилось с нашими основными положениями.
Второй момент, который важно понимать: уже на начальном этапе членами Совета был поставлен вопрос — насколько обязательными будут разработанные Минобрнауки методические рекомендации для научных учреждений, не подведомственных министерству. Вышедшее недавно Постановление Правительства РФ № 1054 от 15 октября дало утвердительный ответ на этот вопрос.
С учетом этого на заседании Совета по науке 22 октября было принято решение обнародовать в СМИ основные контуры наших предложений, что я и сделал в заметке в «Газете.ру» [1], которую мы сейчас обсуждаем.
— Проводили ли Вы и Ваши коллеги по Совету по науке расчеты: как скажутся ваши предложения в реальной жизни? Если да, то можете привести примеры?
— Методические рекомендации еще не обнародованы Минобрнауки. Это произойдет через несколько недель, и тогда документ будет представлен на общественное обсуждение. Поэтому, наверное, корректно будет обсуждать точные данные расчетов после этого.
Сейчас я могу сказать, что текущая ситуация в большинстве научных учреждений такова, что подавляющая часть субсидий в рамках государственного задания тратится на выплату заработной платы сотрудникам. Все иные платежи (оплата коммунальных услуг, ремонт, закупка оборудования и расходных материалов) осуществляются либо за счет грантов и контрактов, либо за счет накладных расходов по этим грантам и контрактам.
В принципе, уже сейчас субсидию, которая выделяется государством научному учреждению для выполнения научной работы в определенной области, можно тратить так, как мы предлагаем. То есть поставить заработную плату в зависимость от качества работы ведущих ученых и ведущих лабораторий. Но этого не происходит по понятным причинам — руководители не хотят лишней головной боли. Обязательные для исполнения методические рекомендации призваны постепенно изменить эту ситуацию.
— Предложенная вами система проходила пилотное тестирование?
— Минобрнауки уже ввело систему, построенную на сходных принципах, в подведомственных им вузах с начала этого года [2]. Эта инициатива была одобрена и в заявлении Совета по науке [3], и в предшествующем ему заявлении Общества научных работников [4]. Некоторые итоги проведенного конкурса мы подвели на заседании 27 февраля 2014 года [5].
Кроме того, образовательная субсидия вузам (в том числе МГУ), которая выделяется государством на обучение студентов, уже пару лет строится на аналогичных приципах. Но у некоторых сотрудников институтов ФАНО сразу же появляется скука в глазах, когда речь идет о чем-то происходящем вне ФАНО…
Когда методические рекомендации будут утверждены, то они будут обязательны для исполнения всеми учреждениями, проводящими научные исследования, в том числе это касается институтов ФАНО, МГУ, других вузов, НИЦ (типа Курчатовского института), государственных научных центров и т.д.
— Обсуждались ли ваши предложения публично?
— Как я уже сказал выше, после того как проект методических рекомендаций будет готов, он будет представлен для общественного обсуждения.
— Предполагается ли оценивание ученых и коллективов осуществлять на основании исключительно формальных критериев, например библиометрических, или предполагается экспертная процедура? Если будут использоваться только формальные критерии, то как планируется осуществлять выравнивание шкалы?1 Если предполагается и экспертная процедура, то как предполагается формировать экспертный корпус для конкурсов такого масштаба? Как производить выравнивание качества экспертизы в масштабах страны?2
— Методические рекомендации предоставляют очень много степеней свободы федеральным органам исполнительной власти (ФОИВам), в ведении которых находятся научные учреждения. В частности, вопросы проведения конкурсов на статус ведущего ученого и ведущей лаборатории в основном остаются в ведении ФОИВов. Методические рекомендации содержат лишь требование открытости всех конкурсов.
С другой стороны, мое мнение по поднятым вопросам не является секретом, я об этом писал: (а) проблема выравнивания шкалы библиометрических показателей для разных областей науки может быть легко решена; (б) для непредвзятой экспертизы, свободной от конфликта интересов, надо шире привлекать зарубежных ученых в качестве экспертов.
— Предполагается ли сделать соответствующие статусы ученых и лабораторий пожизненными, или их нужно будет подтверждать? Если да, то на конкурсной основе? Как же тогда быть со стабильностью жизненных траекторий?
— Методические рекомендации предполагают, что выполнение работы ведущего ученого контролируется в рамках проведения аттестации научных работников в соответствии с Трудовым кодексом. Иначе говоря, после получения статуса его нужно будет подтверждать (т.е. нужно будет продолжать показывать высокую результативность в науке), но не на конкурсной основе. На мой взгляд, это не противоречит стабильности жизненных траекторий. Ведь она должна быть для талантливых ученых, а не для «отдыхающих в науке».
— Реализация ваших предложений приведет к тому, что наука будет финансироваться не по сплошному фронту направлений, а лишь по наиболее сильным. Считаете ли вы это нормальным?
— Утверждение неверно. Именно сейчас никакого «сплошного фронта» российской науки не существует. Целые направления, которые появились в мировой науке за последние 30 лет, у нас отсутствуют. С другой стороны, гипертрофированнное внимание уделяется областям, которые были популярны 50–60 лет назад. Если открытые конкурсы будут специально объявляться по новым научным направлениям, то на эти позиции ведущих ученых можно будет привлечь специалистов из-за рубежа, прежде всего наших соотечественников.
— Реализация ваших предложений приведет к сокращению числа научных работников в реформируемых институтах. Сохранится ли в стране тот «научный бульон», в котором развивается нормальная наука? Осознает ли Совет по науке, что помимо продукции научных статей у науки как социального института имеются и другие функции? Проводилось ли прогнозирование последствий резкого уменьшения числа исследователей в обществе?3
— Мне уже приходилось объяснять разницу между «научным бульоном» и «прокисшими щами». Поэтому я не согласен, что количество действующих ученых при проведении реформ уменьшится. Напротив, оно увеличится. Ведь ведущие ученые будут привлекать всё больше молодых сотрудников в свои лаборатории — как за счет статуса ведущих лабораторий, так и на те гранты, которые эти ученые выиграют. Уменьшится количество «отдыхающих в науке», но, какие бы функции у науки как у социального института ни были, функции собеса к таковым не относятся.
Конечно, у науки есть и другие функции. В частности, ученые обязаны передавать свои знания новым поколениям. Лучшее место для этого — университеты и другие вузы. Похоже, что как раз сейчас наши власти начинают осознавать масштаб проблем, которые стоят перед инженерным образованием в России. Казалось бы, не получается у кого-то в науке — пусть он идет работать преподавателем в технический вуз. Но похоже, что для некоторых наших коллег это хуже каторги. Ведь надо подготовить лекционный курс, регулярно читать его в течение семестра, вести семинарские задания, общаться со студентами, принимать экзамены и зачеты и т.д. Куда как приятнее приходить на работу пить чай и рассуждать о том, что «реформы погубят науку».
Есть функция экспертизы научно-технических проектов и программ, по новому закону эта функция находится в ведении РАН. Но, опять-таки, подобную экспертизу должны проводить ведущие ученые.
— В некоторых институтах есть уникальные экспериментальные установки, которые обслуживаются квалифицированными инженерами. В случае реализации Ваших предложений хватит ли денег в общей части госзадания для полноценной оплаты труда этих инженеров и поддержания установок?
— Да, хватит. Ведь предполагается, что и общая часть будет рассчитываться не по головам, а с учетом результативности института и его потенциала (который, в частности, выражается в наличии уникальных установок). Разумеется, если установка действительно уникальная, то все расходы по ее эксплуатации, а также средства на выплату достойных зарплат обслуживающим ее инженерам должны быть включены отдельной строкой в общую часть госзадания.
— Как видит Совет свою ответственность за реализацию столь радикальных и при этом отнюдь не бесспорных предложений? Готовы в случае неудачи «съесть шляпы»?
— Во-первых, ничего радикального в наших предложениях нет. Нельзя же считать радикальным банальное утверждение, что государство должно больше ценить тех ученых, которые более состоятельны в науке. Кроме того, методические рекомендации задают только рамочные условия; очень многое остается на усмотрение ФОИВов, в ведении которых находятся научные учреждения. Относительно небесспорности наших предложений можно заметить, что предлагаемая нами система принята в той или иной форме во всех развитых в научном отношении странах. Мне кажется, что, прежде чем навешивать ярлыки «радикальности» и «небесспорности», а тем более вопрошать о «поедании шляп», надо вначале ознакомиться с самим документом, по которому к тому же еще предстоит общественное обсуждение. Но я хотел бы предупредить, что он написан на «минфиновском» языке, к которому не все ученые привыкли, поэтому мы и решили предварительно анонсировать основные принципы методических рекомендаций в заметке, написанной с использованием более понятных терминов.
— Правильно ли трактовать Ваши слова в «Газете.ру» так, что «ощущение надежности жизненной траектории» должно стать привилегией ограниченного числа молодых ученых, у которых «получается» работать в науке на мировом уровне? Это и есть победа в борьбе с «уравниловкой»?4
— Неправильно. Предлагается присваивать статус ведущего исследователя независимо от возраста. С другой стороны, в некоторых случаях целесообразно объявлять конкурс с ограничениями по возрасту для претендентов. На мой взгляд, ощущение надежности жизненной траектории ученого должно быть привилегией хорошего ученого, а не «отдыхающего в науке».
— Спасибо за интервью!
Вопросы задавали
академик РАН Валерий Рубаков (Институт ядерных исследований РАН),
канд. ист. наук Елена Ляпустина (Институт всеобщей истории РАН),
канд. биол. наук Андрей Летаров (Институт микробиологии РАН).
Подготовила Наталья Демина, корреспондент ТрВ-Наука
1. gazeta.ru/science/2014/10/28_a_6278633.shtml
2. http://госзадание.рф/dFiles/p-25-12-2013.pdf
3. http://sovet-po-nauke.ru/info/19012014-declaration
4. http://onr-russia.ru/sites/default/files/field/files/onr_goszakaz_vuzy_180114.pdf
5. http://sovet-po-nauke.ru/info/27022014-press-release
1 Биолог Андрей Летаров: «На взгляд некоторых экспертов, такое выравнивание необходимо ввиду того, что конкретные значения библиометрических, равно как и некоторых других формальных показателей, характерные для определенного уровня квалификации и результативности исследователя, могут различаться в разы не только между крупными областями науки (например, биохимии и паразитологии), но и между различными тематическими разделами одной и той же области».
2 Биолог Андрей Летаров: «Ведь даже в недавнем конкурсе РНФ, который имел куда более скромный размах, имелись большие проблемы, в том числе огромное количество некачественных рецензий (как по проигравшим, так и по победившим проектам)».
3 В более детальной форме вопрос Андрея Летарова звучит так: «Реализация такого подхода при неизменном объеме бюджетного финансирования приведет к уменьшению количества действующих ученых в несколько раз, при этом уровень их финансирования не станет конкурентоспособным (слишком большой разрыв с ведущими державами: например, бюджетная зарплата ст. науч. сотр. в академическом институте около €400, в не самой богатой из европейских стран Франции — около €3,0–3,5 тыс., то есть различие примерно в 8 раз, а мы еще не считали материалы и прочие расходы). За счет чего тогда предполагается компенсировать научную продукцию исчезнувших подразделений?»
4 Дополнение к вопросу от историка Елены Ляпустиной: «Никто не спорит, что высокие зарплаты и возможность организовать собственную лабораторию (и развивать свое направление в науке) должны завоевываться в конкурентной борьбе и быть вожделенным призом, получаемым по заслугам. Насчет достойного обеспечения в старости вопрос «неравенства» уже не столь очевиден. Но вот почему «ощущение надежности жизненной траектории», предполагающей возможность хотя бы выживать, занимаясь своим делом на регулярной основе, планируя свои исследования, не должно быть необходимым условием работы большинства ученых (разумеется, при прохождении ими регулярной аттестации и подтверждении своей квалификации и продуктивности)? И почему, уж если ставить на конкуренцию и срочные контракты, выводить из нее «хорошо работающих ученых» в категорию «федеральных профессоров» и т.п., гарантируя им гарантированные постоянные позиции? По-моему, «ощущение надежности жизненной траектории» не может быть привилегией. Просто траектории могут быть разными, и у каждого должен быть выбор между ними — в зависимости от способностей, амбиций и многого другого. Тем более что в науке есть разные роли, функции, позиции, и для каждой из них может существовать «надежная жизненная траектория», а не только выбор «или всё, или ничего» — или ты магнат на постоянной позиции, или поденщик, заведомо не имеющий никаких стабильных перспектив».
Соображение, что финансирование должно быть связано с наличием и уровнем результатов, является вполне естественным. Однако, недоумение вызывает идея Совета по науке, что эта связь должна носить резко пороговый характер — попал в число ведущих учёных, получишь весьма привлекательную зарплату, опубликовал на одну статью меньше — твоя зарплата второсортного научного сотрудника будет меньше в несколько раз. Вполне естественно, что число привилегированных позиций окажется весьма-весьма ограниченным и в результате из граждан примерно одного и того же уровня часть попадёт в число первосортных, а часть нет — мест не хватит.
Если бы существовал точный количественный способ измерить значимость полученных каждым результатов, то вполне логично было бы сделать размер материального поощрения монотонно зависящим от этого показателя без каких-либо скачков. Однако понятно, что любые подходы (как экспертные, так и наукометрические) позволяют дать лишь ориентировочную оценку научных успехов каждого конкретного сотрудника (с неизвестной погрешностью). Наличие этой неопределённости дополнительно усугубляет несправедливость предлагаемого Советом по науке способа материального стимулирования, предусматривающего наличие резкого скачка в оплате при пересечении некоторой условной черты.
Я понимаю, что для членов Совета, которые заведомо окажутся над чертой, предлагаемая система является наиболее выгодной (тем более выгодной, чем больше будет отношение зарплат у граждан над и под чертой). Но мне кажется, что это не должно быть основным мотивом при выборе механизма материального стимулирования.
Эх, гладко было на бумаге… У нас такие методические рекомендации превращаются в догмы, на основе которых формируются сначала качественные, а затем количественные критерии оценки эффективности научной деятельности. Двадцатилетний опыт финансирования и оценки деятельности РФФИ показывает, что по отношению к уравниловке советского типа, основанной на штатной численности, лимитах и фондах, грантовое конкурсное распределение более эффективно. Но, будучи честными до конца, нельзя ни признать, что такая система способствует сколачиванию коалиций, групповщине, взаимному положительному рецензированию «своих» и отсечению «чужих» проектов. Это в области инициативных проектов, где может быть обеспечена относительная прозрачность процедуры. Все совершенно по-иному в областях ведущих научных школ, а тем более ориентированных исследований. Вот уж где эти пороки встают во весь рост. Если сверху из мнинаукообразия или ФАНО будут спускаться директивы, приводящие к подобному, то такая реформа за исключением весьма тонкой прослойки прикормленных вызовет массовое отторжение.
Кстати, какое место в данной концепции должны занимать отечественные научные журналы с импакт-факторами от 0,3 до 0,8? Ведь рано или поздно от качественных критериев эффективности перейдут к количественным. Такая попытка уже была с ПРНД. В этом случае публикация на английском в журнале с импактом хотя бы 1,5 (согласитесь, что по мировым меркам не бог весть что) начисто исключает практически все отечественные издания. В этом материале (поскольку концепция не опубликована) данная тема вообще не упоминается. А это ведь одно из ключевых звеньев реформы.
“Кстати, какое место в данной концепции должны занимать отечественные научные журналы с импакт-факторами от 0,3 до 0,8?”
А в чём проблема? Отечественным журналам просто нужно лучше работать, выходить на мировой уровень и зарабатывать себе аудиторию и импакты, тогда и публиковаться в них будет хоть какой-то смысл.
А как журналы могут заработать себе аудиторию и импакты, если смысл публиковаться в них появится лишь после того, как эти импакты сильно вырастут? Особенно если МОН и ФАНО будут всё более жёстко требовать, что бы все публиковались в журналах с более высоким импакт-фактором, чем у отечественных.
Одну лазейку они уже нашли:
http://trv-science.ru/2014/11/04/zayavlenie-soveta-obshhestva-nauchnykh-rabotnikov-onr/
А по-хорошему, им ещё нужно резко сокращать время публикации и бюрократические заморочки, вводить международное рецензирование, поднимать его качество и уровень, жестче отбраковывать мусор. Тогда, глядишь, лет через несколько, в них не только российские, но и зарубежные ученые захотят публиковаться. В большинстве немецких журналов, например, ученые со всего мира публикуются.
по моей специальности (палеонтология и стратиграфия) у большинства немецких международных журналов — раз у о них речь — IF меньше 1,5
Да и вообще если посмотреть IF по направлению geoscience — там примерно у 3/5 журналов импакт меньше 1,5: http://epsc.wustl.edu/~dreyer/geoscience%20journal%20impact%20factors.pdf
значит ли это, что статьи из этих журналов плохие? всё же не журнал красит статью, а статья — журнал
Вопрос не в абсолютных величинах импактов. И не в том, кто кого красит. А в том, кто это читает. И кто этому доверяет. Для меня писать в русский журнал означает отрезать 95% потенциальных читателей. Мне оно надо?
а где тут написано про «русский журнал»? речь о международных журналах, вполне себе известных, рецензируемых — но с импактом менее заявленных 1,5
а «потенциальная читаемость» связана в значительной мере с доступностью в инете электронной версии публикации, а не с наличием / размером IF: например, статьи из включенного в WoS издания с полуторавековой историей Palaeontographica менее известны и доступны (из-за консерватизма издателя в электронном виде работы, опубликованные здесь, не распространяются в электронном виде), чем аналогичные по тематике и качеству работы из Revue de paleobiologie, который вообще WoS не индексируется, но зато размещает пдфы в открытом доступе
Я привел русский журнал просто как явный пример. А в общем, то же самое и в мире. И в Вашем примере тоже. Консерватизм (или иные мотивы) издателей и редакторов приводит к тому, что журнал меньше читают и меньше на него ссылаются. При прочих равных я предпочту журнал с более широкой аудиторией. Мне ж хочется, чтобы мои работы читали и использовали, а не просто для галочки «я опубликовал». Импакт (хотя и не только он) косвенно отражает читаемость журнала. Разумеется, в каждой области свои шкалы величин.
Импакт отражает степень интереса научного сообщества к содержимому журнала. От усредненного качества публикуемых статей и процента статей, которые журнал “красят”, импакт естественно зависит. Однако ранжирование журналов на хорошие и плохие – это отдельная кухня, в которой импакт является далеко не единственным ингредиентом.
«Кстати, какое место в данной концепции должны занимать отечественные научные журналы с импакт-факторами от 0,3 до 0,8?»
————
Что бы Вы посоветовали хирургу? Спасать поражённую гангреной ногу или спасать человека? Вот и тут так: либо спасение науки путём ориентации на рейтинговые журналы, при этом 95% российских журналов сразу отмирают, либо поддержка отечественных журналов в прямой ущерб науке. Плохо, конечно, когда в стране нет своих журналов, но так ведь ИХ УЖЕ НЕТ. Разговоры про поддержку наших журналов — от лукавого, ведь все ниши уже давно заняты и чудес не бывает. Всё вышесказанное относится к естественным наукам.
Есть, однако, мнение, что если гангренозную ногу правильно проиндексировать, то ей можно таки выиграть чемпионат мира по футболу:
http://www.poisknews.ru/theme/publications/12395/
Цитата: “Информационный обмен на русском языке между исследователями активизирует их научно-техническое сотрудничество и ускоряет получение конкретных практических результатов. Более того, статьи, индексируемые российской системой, отражают результаты исследований, актуальных для нашей страны, что может заинтересовать и привлечь к проводимым научно-исследовательским работам русскоговорящих ученых, которые еще в 1990-е годы уехали за рубеж или проживают в государствах постсоветского пространства. Все это может способствовать консолидации русскоязычного научного сообщества в новую межгосударственную формацию — “русский мир”.
Этот ура-патриотизм, да в мирных бы целях!
Прочитал заметку академика на http://www.poisknews.ru/theme/publications/12395/ — это тихий ужас. Академик восхваляет РИНЦ — якобы РИНЦ приведет к мифической консолидации русскоязычного мира, но умалчивает про коррупцию в РИНЦ, ведь в базу вносится весь мусор. Потом академик стал пугать тем, что ориентация на Scopus и WoS якобы приведет к потере научного суверенитета и к оттоку ученых «на запад», но академик опять умалчивает, что деятельные ученые зачастую вынуждены уезжать из России потому что в России не ценят публикаций в настоящих журналах. Потом академик вообще разошелся и заявил, что если публиковать результаты на английском, то враги России смогут узнать наши секреты. Закончил он требованием запретить Scopus и WoS в России. Вот где ад! Вся заметка — еще одно доказательство того, что РАН нужно было разгонять.
Каблов – прикладник, а у наших прикладников с международными публикациями не ахти, вот он и подводит идеологическую платформу под себя и себе подобных. По РИНЦ у него h=20, а по WoS – 4. А всё потому, что эти ребята смешивают два разных понятия: ’наука’ и ’технология’. И то и другое – важное и нужное дело, но смешивать их в одну кучу нельзя, поскольку специфики работы и публикаций там разные.
Как интересно: генеральный директор Государственного Научного Центра «Всероссийский НИИ авиационных материалов» написал ерунду, а виновата в этом РАН. И наказать надо было институты РАН, переведя их под управление чиновников из ФАНО. А ГНЦ пусть и дальше процветают, руководимые такими замечательными людьми как Каблов.
Каблов — член президиума РАН, пытается сохранить явно порочную систему оценки результативности, пытается в зародыше задавить разумные начинания. В своей статье http://www.poisknews.ru/theme/publications/12395/ академик намешал компот из кумовства, ура-патриотизма, страха перед Западом и страха перед публикациями, которые читают! А так — РАН хорошая :-)
С моей точки зрения, из содержания статьи Каблова совершенно очевидно, что в ней выражена точка зрения начальника прикладного института, а не консолидированная позиция руководства РАН. А идею оценивать любые институты исключительно по числу публикаций в WoS и Scopus (против которой протестует Коблов) действительно нельзя назвать безупречной, для каких-то областей науки она явно плохо применима. Эксперт должен судить о результатах, а не чиновник, пересчитывающий число публикаций в той или иной базе данных.
Для начала закрыть журналы с импакто <0.1
Методички — не нормативно-правовой акт и не подлежат обязательному исполнению. Юристы об этом прекрасно знают. Методички — документы временного хранения и подлежат списанию через 3 года.
Что такое нормативно-правовой акт?
См. Постановлении Пленума Верховного суда РФ от 29 ноября 2007 г. № 48 «О практике рассмотрения судами дел об оспаривании нормативных правовых актов полностью или в части».
Пункт 9. Существенными признаками, характеризующими нормативный правовой акт, являются: издание его в установленном порядке управомоченным органом государственной власти, органом местного самоуправления или должностным лицом, наличие в нем правовых норм (правил поведения), обязательных для неопределенного круга лиц, рассчитанных на неоднократное применение, направленных на урегулирование общественных отношений либо на изменение или прекращение существующих правоотношений.
10. При решении вопроса о принятии заявления об оспаривании нормативного правового акта или его части, независимо от его наименования (за исключением акта, принятого в форме закона) суду необходимо проверить, содержит ли он правовые нормы, определяющие правила поведения субъектов регулируемых отношений.
В отдельных случаях о нормативном характере оспариваемого акта могут свидетельствовать различного рода приложения, утвержденные данным актом, в частности типовые, примерные положения. С учетом этого отсутствие в самом оспариваемом акте положений нормативного характера не может оцениваться в отрыве от приложений и служить основанием для отказа в рассмотрении дела по правилам главы 24 ГПК РФ.
И так далее.
Не могу согласиться с предложением. Это разделение на козлищ и агнцев. Всем понятно, как это будет в реальности работать. Как любая бюрократическая идея.
Есть ведь хорошая идея — ПРНД. Ее просто надо развивать. ИМХО, в нескольких направлениях.
1. Один год — слишком маленькая выборка, подверженная большим флуктуациям. Я бы сделал движущуюся рамку в 3-5лет.
2. Должны быть предусмотрены не только надбавки в зарплапте, но и деньги на развитие инфраструктуры и исследования.
3. Должны быть не только индивидуальные РНД, но и соответствующие распределения средств по лабораториям и институтам.
Еще один плюс в том, что у многих институтов есть статистика и опыт использования ПРНД. То есть не надо придумывать систему с нуля.
Только хотел запостить коммент о ПРДН, и на тебе, опередили ;)
Кроме перечисленных трёх пунктов, следовало бы стандартизировать ПРНД и освободить его от произвола, позволяющего институтскому руководству подстраивать систему подсчета под себя любимого.
А вот тут я бы не стал спешить. Со стандартизацией внутри институтов. Нехай каждый вырабатывает для себя оптимальную стратегию. Впрочем, если институты тоже будут получать деньги с учетом РНД института… то будут некие общие правила.
Вроде бы Вы совсем недавно были сторонником экспертной оценки, а теперь чисто по цифровым показателям предлагаете финансирование по институтам распределять.
Экспертиза подобна осетрине. Последняя, как известно, бывает либо свежая либо тухлая.Так и экспертиза. Она либо качественная и независимая, либо это не экспертиза. Экспертизе от чиновников я не доверяю. Чиновники вообще могут действовать только по точным инструкциям. Иначе сразу начинается произвол. Поэтому в отношении раздачи денег от ФАНО я за строгий формализм.
В принципе, при более развитой грантовой системе все эти изыски лишние. Пусть ФАНО платит общую базу, а все сверху добывается из грантов (более-менее независимые фонды, в которых приличная экспертиза возможна). А идеи конкурсного финансирования от чиновников у меня лично вызывают ужас.
Экспертизы непосредственно от чиновников и не бывает, они для этого экспертный совет создают, как при раздаче грантов.
Мы уже неоднократно проходили в новейшей истории, что все зависит от того, кто и как создает этот самый экспертный совет.
РАНовские институты в прошлом проверяли «эксперты» от РАН. Помните результат? А лоты на исследования от МОН помните? А как «любят» ПРНД институтские удельные директора! А «конкурсы» на замещение вакантных должностей что из себя представляют! А ведь там тоже «эксперты» дают заключения по кандидатам. И уж вершина (или дно) — экспертные советы ВАК.
Словом, когда начальство для раздачи своих пряников создает конкурс или экспертный совет, всегда получается одно и то же. Обычный начальственный произвол вместо экспертизы.
Другое дело — фонды. Там пряники уже заранее от начальства отделены. И комиссии фонда более независимы.
РАНовские институты проверяли эксперты из РАН по методике, разработанной в МОН, но почему-то все претензии продолжают предъявляться к РАН, а не к МОН. А вот самая независимая экспертиза была как раз в МОН, когда экспертов для оценки заявок на какие-то из программ подбирала сторонняя коммерческая фирма (PwC?), но добрых слов я об этой экспертизе не слышал. В то же время, экспертный совет РНФ был сформирован академиками из президентского совета и их назначенцами (т.е. по клановому принципу), но вызывает у Вас больше доверия.
То, что весьма важно, кто и как создает экспертный совет, безусловно правильно, сомнений нет. Но если считать, что на основе заключений экспертов возможна более-менее справедливая раздача грантов, то почему в принципе невозможна происходящая аналогичным образом раздача пряников за уже сделанное? Казалось бы, важнее наиболее адекватным образом вознаграждать за то, что сделано, а не за то, сколько обещано.
Речь не о том, даются ли пряники за прошлые или за будущие работы. Возможно и то и другое. Кстати, уже сделанные работы оценивать легче, чем обещалки.
Речь о том, насколько компетентны и реально независимы эксперты и экспертные советы. ИМХО, экспертиза (в которой всегда присутствует субъективный фактор эксперта) целесообразна тогда, когда эксперты компетентны и независимы. В противном случае экспертиза превращается в симулякр, прикрывающий произвол, но освобождающий начальство от прямой ответственности за решение.
Мое мнение в том, что экспертизы и конкурсы ВНУТРИ вертикально построенных организаций малопродуктивны (особенно у нас) именно по этой причине.
Конкурсы фондов (РФФИ, РНФ и пр.) тоже не идеальны. Но разница в том, что фонды — не начальники институтам и лабораториям. И не подчинены ФАНО, МОН или РАН. И получают деньги не от них. Поэтому ШАНСЫ наладить там более-менее приличную экспертизу есть.
Вот и я думаю, что уже сделанные работы оценивать легче, чем обещалки. А с другой стороны, более логично поощрять материально именно за то, что уже сделано, а не за то, что обещано (при этом по грантам раздавать только деньги на исследования, но не на зарплату).
Согласно Вашим соображениям, если внутри ФАНО образовать, условно говоря, «фонд материального поощрения сотрудников ФАНО» (более-менее аналогичный РНФ, но платящий деньги за уже достигнутые результаты), то ничего хорошего не выйдет, поскольку структура вертикальная. А почему? Почему то, что Хлунов подчиняется Фурсенко осмысленной делёжке денег в принципе не мешает, а то, что гендиректор такого фонда будет, например, замом Котюкова, помешает?
Нормальные люди обычно дают под обещалки но только тем, кто уже что-то сделал.
Было бы странным, если Denny, в процессе дискуссии, не корректировал свою точку зрения.
На мой взгляд, финансирование фундаментальной науки не самая серьезная проблема. Имеется другая, которая характерна не только для фундаментальной науки, но и для других видов деятельности.
Эту проблему выделил Олег Фиговский в своей обзорной статье «Научное инакомыслие становится постиндустриальной нормой /Общество и наука, техника и технологии»
http://ecolife.ru/zhurnal/articles/32514/
Пара цитат:
«отношение к инакомыслию прежде всего должно было бы распространиться на науку, потому что именно инакомыслящие ученые генерируют, часто ошибаясь и набивая шишки, все те новые идеи и теории, которые ложатся потом в основание научного знания. Все ученые являются инакомыслящими по тем или иным научным вопросам, так что толерантное отношение к инакомыслящим – общее дело всех ученых.
Однако, как замечает к. ф-м.н. Сергей Хайтун, в высшей степени странно, что именно наука, в которой, как говорят, сосредоточен интеллектуальный цвет человечества, в плане свободы слова и мнений стала сегодня одним из наиболее архаичных институтов человечества, демонстрируя чрезвычайно жесткое отношение к инакомыслящим в своей среде и вне науки под флагом борьбы с лженаукой. Научное сообщество относится к «ошибкам» коллег беспощадно, сплошь и рядом называя ошибками парадигмальные отклонения ученых от мейнстрима и подвергая за них ученых остракизму, закрывая для них «серьезные» научные издания, не выдавая грантов и т.д.»
Любопытна и причина:
«Сегодня это проявляется в уверенности о возможности стопроцентно надежного эмпирического обоснования научного знания. Такой подход был характерен для неопозитивизма в первой трети XX века. Философия науки переросла эти представления, тогда как ученые в своей массе в них застряли. Чрезмерно жесткое отношение современных ученых к инакомыслящим объясняется именно их устаревшими философскими представлениями.
Именно из-за чрезмерно жесткого отношения ученых к инакомыслящим современная наука не поспевает за постиндустриализацией общества.
Диагноз болезни диктует ее лечение. Необходимо интенсивное просвещение ученых, направленное на то, чтобы принцип неустранимой погрешимости научного знания стал для них родным и понятным. Нам всем пора усвоить, что иметь собственную, возможно, ошибочную точку зрения – нормально. Ненормально как раз единомыслие.»
На мой взгляд, с таких былых позиций налогоплательщика невозможно будет убедить в необходимости финансирования фундаментальной науки в полном объеме.
Всё зависит от того, чем является инакомыслие для инакомыслящего – самоцелью, или средством достижения научных результатов. Можно быт хоть вообще немыслящим, только результаты выдавай хотя бы иногда, тогда и с налогоплательщиками общие интересы найти шанс будет.
Налогоплательщик по принуждению – гопник. Ему по барабану фундаментальная наука. Другой части налогоплательщиков туфту при надувание щек выдавать нет смысла.
есть мнение, что развитие науки все-таки существенно опережает развитие общества, пусть и постиндустриального. э?
Развитие науки в целом, а не по частям, должно существенно опережать развитие общества, но фактически это не так.
Попробуйте найти хотя бы один довод, который позволил бы воспринимать фундаментальную науку, как единую подсистему в системе «Общество»?
Один довод я знаю. Когда на научное сообщество наезжают извне, оно консолидируется.
А вот когда вбрасывают этому сообществу идею о разработке механизма оплаты труда, да еще конкретно не оговаривая, зачем нужна наука на современном этапе, какая она должна быть, какие функции должна выполнять, какое ее место в системе «Общество», решить такую проблему практически не возможно.
Однозначно, сработает инстинкт самосохранения и все начнут заниматься перетягиванием одеяла на себя.
Закончится такое обсуждение тем, что некий чиновник из верхнего эшелона власти скажет, что вы пообсуждали, а он решил, как будет происходить распределение финансовых средств.
Все будут довольны и счастливы только тем, что наметился хоть какой-то выход из состояния неопределенности. Да еще к тому времени весь пар будет выпущен в свисток.
Если теперь учесть мировые тенденции в области климатизации зданий по октябрьскому 2014 года двухдневному саммиту глав стран Евросоюза, в ходе которого была принята стратегия по климату и энергетике до 2030 года, никто не будет ждать, когда российская фундаментальная наука разродится до современного уровня. На мой взгляд, проще и дешевле сформировать новую структуру для решения поставленных задач, в части фундаментальных исследований, чем реанимировать существующую. Одно дело щеки надувать, а другое дело решать конкретные задачи. Раньше я считал с точностью до наоборот. Сейчас меня на сайте Троицкого варианта убедили, что я был не прав.
Ю. А.Табунщиков, президент НП «АВОК», отметил, что, например, в соответствии с выводами Европейского комитета по окружающей среде и охране здоровья European Environment and Health Committee (EEHC), ежедневно около 5000 человек умирают от заболевания, вызванного синдромом больного здания.
И далее, по исследованиям Национального института США по безопасности жилья и здоровья, один миллион зданий имеют плохое качество внутреннего воздуха, в результате чего снижается производительность труда, и величина этих потерь достигает 60 млрд долл. США в год.
Качество воздушного режима в помещениях здания есть главный показатель комфорта для человека, и какие бы замечательные здания ни создали архитекторы и инженеры: энергоэффективные, умные, высоких технологий, с нулевым потреблением энергии и т. д., – это совсем не значит, что в этих зданиях имеет место высокий уровень воздушного и теплового комфорта.
Строительство все еще является молодой отраслью, и известные системы вентиляции: естественная, механическая и даже персональная – каждая обладает своими серьезными недостатками. Думаю, что для реконструкции систем вентиляции существующих зданий более всего приемлема так называемая гибридная вентиляция, но и здесь много нерешенных вопросов.
Задача реконструкции систем вентиляции может быть сформулирована следующим образом: необходимо разработать такую энергоэффективную систему воздухообмена в помещениях, чтобы человек, войдя с улицы внутрь помещения, не почувствовал разницы в качестве воздуха.
Специалисты должны осознать, что создание комфортного устойчивого качества нашей жизни в будущем возможно только на основе перестройки нашего прошлого: необходимо реконструировать существующие здания с целью совершенствования экологии воздушного режима и повышения их энергоэффективности. Это грандиозная задача мирового уровня для архитекторов, инженеров, ученых, инвесторов – все они являются заинтересованными лицами, потому что живут в существующих зданиях и на себе испытали все проблемы с экологией воздушного режима.
http://www.abok.ru/for_spec/articles.php?nid=5980
Как бы так не получилось в будущем, что российская фундаментальная наука, как единая подсистема, вдруг останется не у дел и лишится спроса на свою деятельность? А это от чиновников не зависит.
Вы уж меня простите, но я ничего не понял.
Попробую еще раз объяснить, а то я уже всех достал с предельной концентрацией углекислого газа в атмосферном воздухе в 426 ppm.
В конце 80-х годов прошлого столетия академик В.А.Легасов в своей концепции безопасности «Дамоклов меч» пояснил, что надо понимать под необходимостью перемен на современном этапе. Он отметил, что широко используемые такие понятия, как «перестройка», «гласность», «новое мышление» возникли объективно, как отражение того факта, что завершающийся в нашем столетии этап промышленной революции, начатый с изобретения паровой машины, с его развитой и динамичной инфраструктурой всех социальных институтов, привел мир на грань мощнейших кризисных явлений, представляющих угрозу дальнейшему развитию и выживанию цивилизации.
Иными словами, сначала человек ищет спасение в технике, а потом — спасение от нее… «Многие достижения научно-технического прогресса, помогая решать материальные и социальные проблемы, привносят в мир и новые трудности, и опасности», — заключает В.А.Легасов.
Данная мысль академика находит подтверждение в докладе Всемирного фонда дикой природы (WWF) «Живая Планета — 2008». В докладе было отмечено, что спрос человечества на ресурсы планеты более чем удвоился за последние 45 лет в результате увеличения населения и роста индивидуального потребления. В 1961 г. почти все страны мира располагали более чем достаточным потенциалом для удовлетворения собственных потребностей. К 2005 г. положение радикально изменилось — многие страны способны удовлетворять свои потребности, лишь импортируя ресурсы из других государств и используя глобальную атмосферу в качестве «свалки» для диоксида углерода и других парниковых газов. В условиях чрезмерной эксплуатации ресурсов в мировом масштабе для стран — экологических должников особенно актуальны риски глобального или локального перерасхода, ведущего к сокращению объема услуг экосистем — той системы жизнеобеспечения, от которой зависит существование человечества.
В докладе был сделан вывод о том, что если человечество не изменит своих подходов, тогда уже к началу 2030-х годов для удовлетворения наших потребностей в товарах и услугах понадобится две планеты.
Доклад «Живая Планета — 2008».http://www.wwf.ru/data/reports/lpr_2008_web.pdf
Не прошло и тридцати лет, как была сформулирована концепция безопасности академиком В.А.Легасовым, а мы уже столкнулись с гранями кризисных явлений, которые он описал:
1. Угроза ядерной и вообще военной катастрофы;
2. Угроза разрушительного действия крупных промышленных аварий, сравнимая с военной;
3. Усиливающееся стационарное воздействие развивающейся деятельности людей на окружающую среду, здоровье человека (экологические проблемы);
4. Нарушение социальной, экономической, ресурсной гармонии как межличностной, так и межгосударственной;
5. Перекачка избыточной доли интеллектуальных ресурсов из гуманитарной в техническую сферу;
6. Потеря заметной частью общества ранее добытых человеческим опытом нравственных правил и, как следствие, распространение наркомании, проституции, новых болезней;
7. Отчуждение все большего количества людей, занятых в производстве, от решения проблем этого производства, от управления им;
8. Обострение, вплоть до вооруженных конфликтов, расовых, национальных, классовых и религиозных противоречий;
9. Развитие терроризма как средства решения личностных, национальных или политических конфликтов.
По утверждению академика вся сумма перечисленных противоречий означает, что завершен продолжавшийся четыре столетия этап промышленной революции, во время которого были созданы совершенные образцы техники практически во всех сферах человеческой деятельности. Но способ тиражирования и распределения этих образцов, т.е. технология их массового изготовления, исчерпала себя, приводя к растратам энергии, к избыточной нагрузке на недра земли, всю окружающую среду, обостряя социальные и межгосударственные конфликты.
М.М.Легасова, Академик АН СССР Валерий Алексеевич Легасов. http://www.iss-atom.ru/book-4/glav-3-21.htm
Кроме вышеизложенного, на данный период времени, совпали смены циклов Кондратьева, технологических укладов (происходит переход с V на VI), да еще приходится учитывать смену исторических эпох, связанных с переходом от научно-технического к научно-технологическому прогрессу.
Одни из первых, кто столкнулся с ворохом этих проблем, так это специалисты по климатизации зданий развитых стран, т.к. они работают с конкретными людьми.
Проблемы обобщили и назвали синдромом больного здания.
Ведущие специалисты в этой отрасли очень быстро пришли к выводу, что в рамках традиционной компетенции с данным синдромом справиться не удается.
Параллельно с синдромом больного газа возникла проблема с выбросами парниковых газов, которые влияют на изменение климата.
Буквально за последние десять лет ими проведена огромная работа, которая, по всей видимости, была вынесена на данный саммит.
Чтобы не быть голословным, я процитирую Ю.А.Табунщикова, президента НП«АВОК», которое он озвучил за долго до этого саммита:
«Мировое сообщество только в последние годы стало осознавать единство и противоречие отношений «общество – энергоресурсы». Общество прочувствовало на ряде кризисных ситуаций, что энергоресурсы имеют критически важное значение не только для улучшения качества жизни, но также для обеспечения независимости и безопасности страны.
Важная роль в формировании отношений «общество – энергоресурсы» принадлежит строительной индустрии, потребляющей до 40 % всех ископаемых энергоресурсов. Особенность этих отношений состоит в том, что строительство слабо воспринимает и медленно использует дорогостоящие энергоэффективные технологии.
Разработка неких правил, которые определяли бы права и обязанности государства и граждан – производителей и потребителей энергии, в том числе с учетом защиты интересов будущих поколений, является ключевым моментом современного этапа отношений «общество – энергоресурсы».
Большая работа по созданию правил, регулирующих взаимоотношения «общество – энергетика и энергосбережение», ведется в различных авторитетных международных и национальных общественных профессиональных организациях, например НП «АВОК» (Россия), ASHRAE (США), REHVA (страны Европы), SCANVAC (страны Скандинавии), VDI (Германия) и других».
http://www.abok.ru/for_spec/articles.php?nid=5549
Журнал REHVA обратился к экспертам со следующими вопросами:
Какие проблемы вы видите в течение ближайших 10 лет (цели директивы EPBD до 2020 года) и в последующий период (до 2050 года) в сфере научных исследований в строительной отрасли?
Каковы, на ваш взгляд, основные препятствия для внедрения инноваций?
Какие возможные способы преодоления препятствий?
Какие возможные направления по продвижению энергоэффективных технологий вы считаете наиболее актуальными?
Лоне Файфер (Lone Feifer), директор стратегических проектов группы компаний VELUXю
Большинство уже построенных зданий составляют весьма значительную долю нашего будущего фонда зданий. Я считаю, что в первую очередь на долгосрочную перспективу важно уделять внимание поиску и разработке решений, которые обеспечат выполнение целей 2020 года применительно к существующему фонду зданий.
Реконструкция нынешнего фонда зданий обладает значительным потенциалом и огромными возможностями в плане создания рабочих мест. Однако мы столкнулись с проблемой ограниченности государственных средств. Один из ответов на этот вызов состоит в использовании средств, накопленных частными и пенсионными фондами по всей Европе.
С точки зрения технологии решения уже есть, но чтобы ответить на вызовы будущего, мы должны найти способ их реализации в сегодняшних зданиях. Другими словами, необходимо обеспечить общественный спрос.
С этой точки зрения важно не только сосредоточить внимание на энергоэффективности зданий, но и обеспечить здоровый и комфортный климат в помещении.
Одно из самых больших препятствий в создании более устойчивых условий жизни в зданиях в том, что продвижение и внедрение этой технологии требует финансирования – как теоретических исследований, так и натурных исследований зданий. Именно поэтому важно содействовать повышению осведомленности общественности и продвигать спрос на эти решения
Дальше я не буду приводить ссылки на эту статью, там высказали свое мнение три специалиста, которые так или иначе, но связаны с бизнесом. Остановлюсь только на последнем пункте мнения Ларс-Аке Маттсон (Lars-Ake Mattson), Lindab Ventilation ABю
Продвижение энергоэффективных технологий — чрезвычайная трудная задача, подход к которой должен быть комплексным, начиная со школы и учебного материала до сертифицированных монтажников и предприятий с соответствующими системами заработной платы. Для проведения такой реформы необходимо привлечь политиков, школьные советы, союзы и конфедерации работодателей.
REHVA: будущее энергоэффективных зданий, журнал «АВОК» №4, 2013.
Отсюда можно предположить, что в Европе назрела, как бы у нас сказали, реформа ЖКХ и первый вопрос ставится о роли науки в этой реформе. А это слишком большие ставки для любой экономики любой страны с перспективой выхода на VI технологический уклад, который принципиально отличается от всех предыдущих.
Но, всю предварительную работу проделала прикладная наука, а не фундаментальная, хотя и тащилась в конце развивающейся проблемы синдрома больного здания.
Чем в это время занималась фундаментальная наука?
Или она уже дозрела до того, чтобы правильно описать функционирование клетки с учетом свойств межклеточных пор? И уже дозрела до того чтобы в полном объеме описать кислотно-щелочной баланс в организме человека, который бы учитывал процесс кальцификации? А может сходу показать, как за счет изменения концентрации белка организм может смещать равновесие в кислотно-щелочном балансе?
На мой взгляд, как только это будет сделано, тогда от инакомыслия Вернадского, Гумилева, Легасова и Моисеева следа не останется.
Это будет сделано обязательно, но не в нашей стране.
Я думаю, что теперь Вы можете сравнивать работу забугорных ученых с нашими, которые по большому счету с успехом могут чаще щеки надувать, а не решать конкретные проблемы, например, по оплате труда ученых?
Предвыборная демагогия и не более… Что мешает уважаемому проректору навести порядок в МГУ. Есть премии за публикации и прочие, прочие. Но распределение надбавок спускается на уровень факультетов и кафедр, а там начальство всё само решает: равномерно или «по дружбе» распределить.
Т.ч. реализацию подходов неплохо бы сперва в своей вотчине отладить, а потом на страну выносить.
А вы, друзья, как ни садитесь,
Все в музыканты не годитесь.
Глупость вся эта затея с формализацией качества научных результатов. Любые оценки формальные и экспертные по сути одно и тоже, ведь эксперт будет руководствоваться формальными критериями, а не, например, интуицией. Кроме того, зарубежные эксперты могут иметь гораздо более значительную заинтересованность в продвижении одних и забвении других тематик, например, с точки зрения геополитики. Кроме этого, история знает множество примеров, когда уже состоявшиеся «ведущие учёные» отстаивали совершенно неконструктивные идеи и подходы, и противодействовали развитию тех, которые позже оказались более правильными. Нормально массовая наука может развиваться только в условиях изобилия возможностей для работы, и обеспечения минимального качества жизни сотрудников. Да, будет много шлака, но и результаты не заставят себя ждать.
А сейчас ситуация напоминает известный анекдот, когда на карандашной фабрике решили укорачивать карандаши, т.к. последние 3 сантиметра всё равно не используются. Сперва укоротили грифель, потом убрали «лишнее» дерево, и т.д..
Полностью поддерживаю эту позицию.
Наука, она как зебра. Можно долго готовить свой тему без видимого выхода. Потом идет отдача. Но вскоре наступает время готовить что-то иное — и опять будет пауза, заполненная подготовкой оборудования и начального осмысления результатов.
«…разницу между «научным бульоном» и «прокисшими щами». »
Так это вопрос разумного баланса. С одной стороны гиперконцентрация ресурсов. Вредно. С другой стороны размазывание ресурсов, когда никому не хватает для нормальной работы. Ничуть не лучше. ИМХО, в России аккурат второй вариант. Хотят вырастить сто цветов, всех поливают помалу. Никому не хватает, и все засыхают.
Вопрос с нерегулярностью получения результатов очевиден. Сложность в другом. Кто будет решать, это у человека (лаборатории, института) пауза перед новым достижением, или эти люди просто ничего не хотят и не могут, а просто делают вид? Опять-таки на правах ИМХО, в России избыток именно последних.
Это классический эффект параболы: в зависимости от конкретного положения направление движения к оптимуму меняется на противоположное.
Сергей К.:19.11.2014 в 19:17
Средства для поощрения достижений (и для обеспечения поощряемым возможностей дальнейшей работы в комфортных условиях) очень нужны. Я вижу два пути.
1. Средства из бюджета ФАНО, распределяемые под контролем ФАНО для сотрудников и организаций ФАНО. Здесь должен быть хорошо формализованный подход.
2. Средства правительства и других организаций, выделяемые в независимый фонд поощрения. Здесь должна господствовать экспертиза.
Вредно смешивать.
Если директором фонда будет зам Котюкова, вряд ли получится разумно проводить экспертизу. Ибо у Котюкова ессно будут свои представления, как надо тратить деньги, которые он выделяет. И никуда директор фонда не денется, будет исполнять. А недовольные институты будут апеллировать … к Котюкову. А тот скажет, что поделать ничего не может, ибо экспертиза.
Точно так же у нас работают, скажем, суды. Понятно же, чей заказ они выполняют. Но вроде независимы. И с власти спросу за их решения вроде как и нет. И дума точно так же работает. Воля народных избранников, дескать, ничего не поделаешь.
Нет уж. При вертикальной системе принятия решений, ответственность тоже должна идти вертикально.
А вот если директору фонда поддержки на Котюкова наплевать, то появляется шанс на то, что экспертиза будет независимой.
На самом деле в этом весь вопрос с формированием комиссий для проверки институтов. От того, кто ее сформирует, прямо зависит результат. Независимо от конкретной процедуры. И можно наблюдать, как идет эта борьба.
Не понял, почему собственные представления Котюкова опаснее, чем аналогичные представления Хлунова или Фурсенко, под которыми РНФ. В отличие от двух последних он как раз в науке не тусовался и, соответственно, может иметь меньше выраженных симпатий/антипатий в этой области.
Априори, собственные представления Котюкова (или любого человека на его месте) ничем не хуже и не лучше иных. Он, как и любой другой, имеет на них полное право. А в силу должности и ответственности он просто обязан претворять их в жизнь. А его подчиненные в силу должности должны ему в этом содействовать. Только так может работать вертикальная структура. И потому любая экспертиза «от Котюкова» ровно этим и будет заниматься. То есть не будет независимой. То есть будет являться профанацией и симулякром. Но чисто формально в этом случае Котюков может заявить, что это не он, а экспертиза.
Простой пример с посадкой Ходорковского. Я даже не буду о том, должен он был сидеть или нет. Но все мы знаем, кто его посадил. Однако формально он сидел по решению «независимого» суда. Вот ровно так же будет работать экспертиза от любой вертикали.
И это знают во всем мире. Именно поэтому существует принцип разделения властей. Именно поэтому фонды, осуществляющие финансирование, везде стараются отделять от той оргструктуры, которую они финансируют. И для которой осуществляют экспертизу.
Разумеется, многие властные структуры используют экспертов. Это нормально. Но только тогда, когда эксперты — советчики. А ответственность решения берет на себя руководитель.
Прошу прощения, так и не понял, почему Вы считаете что экспертный совет при ФАНО будет обслуживать предпочтения Котюкова, а экспертный совет РНФ будет глух к предпочтениям Фурсенко?
Хм, интересная ситуация. Все мы вроде убеждены, что независимая от государства пресса объективнее, чем государственная. Хотя она также обслуживает интересы своих владельцев. Всем ясно, что разделение властей эффективнее, чем авторитарное правление. Но приходится снова и снова объяснять эти вещи.
Это беда, когда все функции подчинены одной вертикальной системе. Например ФАНО. Или ЛЮБОЙ другой. Когда структура институтов подчинена ФАНО, а фонды раздачи пряников — другим, это уже лучше. Еще лучше, если есть еще РАН, тоже обладающая определенным, но не доминирующим влиянием. Когда есть университеты и отраслевые институты, обеспечивающие некую (хотя бы потенциальную) конкуренцию. Это разнообразие интересов, подходов и мнений. Что обеспечивает дискуссию и не дает зарываться ни одной стороне.
Именно поэтому и есть хорошо, что институты сидят под Котюковым, а РНФ под влиянием Фурсенко. А если все буду под Котюковым, то экспертные советы перестанут быть местом для дискуссии. И станут просто инструментом для исполнения воли единого начальства. На самом деле, двух сторон для дискуссии мало. Как я написал выше, необходимо наличие еще нескольких игроков.
Ну что Вы, я же не предлагаю все фонды под Котюкова загнать. Просто мне представляется более реалистичным создание гипотетического «фонда материального поощрения сотрудников ФАНО» внутри ФАНО, а не снаружи. Но снаружи меня тоже вполне устроило бы, никаких возражений.
Дык я даже не против такого внутри ФАНО. Только пусть это будет игра по четким правилам с ясно обозначенными приоритетами. А-ля ПРНД. А не прикрывается якобы независимой экспертизой. А если экспертиза, то тогда она должна быть независима.
Если коротко, речь идет о монополии или конкуренции. И о симуляции конкуренции в условиях реальной монополии.
Трудовые отношения в научной организации регулируются Трудовым кодексом Российской Федерации. Для этого не нужны методические рекомендации ни для отдела кадров, ни для трудовой инспекции или судов для разрешения трудовых споров. Обещал, например, в соответствии с заключенным трудовым договором проводить научные исследования, опубликовать научные результаты, надо печататься. Не напечатается сотрудник — ничего страшного. Договор закончится и никто не потребует вернуть деньги. Чтобы продолжить работу, можно еще раз поучаствовать в конкурсе на другую должность.
Другое дело работы, выполненные в рамках договора на проведение опытно-конструкторских и технологических работ. Претензии могут быть направлены не только к сотруднику, но и к организации. Это уже Глава 38 Гражданского кодекса РФ.
Эти правоотношения регулируются Гражданским кодексом РФ, Налоговым кодексом РФ.
Скорее всего для регулирования отношений, вытекающих из договоров на выполнение научно-исследовательских, опытно-конструкторских и технологических работ, необходимо принятия что-то типа Научного кодекса РФ (по аналогии с Налоговым кодексом РФ, Жилищным кодексом РФ, Семейным кодексом РФ). Структура такого кодекса составляется согласно принятым стандартам нормативно-правового акта. Нормы такого кодекса будут распространяться на научную деятельность организаций, которые выполняют НИР, независимо от ведомственной принадлежности.
Отношения из Главы 38 ГК РФ не могут регулироваться методическими рекомендациями.
1. С точки зрения отбора ведущих ученых, которые снимут все сливки финансирования науки, выиграют разномастные «ковальчуки». Казалось бы, все знают им цену, ан нет, именно они определяют «лицо» российской науки.
2. Для обеспечения результативности экспериментальных исследований необходимо дорогое и уникальное оборудование. Это оборудование можно взять только на западе, в Китае его просто не производят, не говоря уже о самой России. Западная же наука интернациональна, по крайней мере с точки зрения поставок оборудования. Напротив, российская наука, по мысли патриотически настороенного чиновничества (а другого у нас нет), должна быть суверенна и работать на нашу победу. И тут возникает дилемма, либо крымнаш, либо наше лидерство в мировой науке.
Как-то нет у меня иллюзий, каков будет сделан выбор. А значит ничего не останется, как издавать свои суверенные научные журналы, вводить свои локальные индексы, проводить патриотические научные конференции и обманывать власть имущих наукообразным симукляром. Ковальчуки будут немерянно довольны.
Должен заметить, что пока ситуация выглядит с точностью до наоборот. ФАНО и МОН требуют ориентироваться на мировые стандарты, а вот масса научников (во главе с академиками) горой стоит за суверенные индексы и суверенную науку.
Как кажется, все дискутирующие по основному содержанию предложений, включая их автора, выпускают из виду, что в них действительно почти ничего нового нет. Те же самые идеи заложены в действующую систему должностей и степеней. Другое дело, что действующие критериальные лесенки, а с ними и финансовые, не соответствуют идеям. Т.е разница в зарплатах и возможностях между верхними и нижними ступенями невелика, аттестационные требования тоже различаются незначительно — вот и не работает. Предлагается накрутить сверху ещё одну аналогичную систему — делить не только на просто научных и ведущих научных сотрудников, кандидатов и докторов, но ещё и на бодрых ведущих научных сотрудников докторов и хилых ведущих научных сотрудников кандидатов? Но это скорее запутывает вопрос, который все равно сводится к вопросу критериев и обеспечения, а не появлению новых «систем финансирования». Надо, чтобы бодрый доктор становился ведущим научным сотрудником и получал все возможности для работы, а хилый кандидат ведущим научным сотрудником не становился вообще, как-то так. Ну, давайте делать это внешним конкурсом — внешний конкурс заведомо объективнее и эффективнее внутриинститутских. Ну, давайте сделаем финансирование ведущих научных сотрудников и ведомых ими групп целевым и защищённым, ура, двумя руками за. Вот это важные моменты внутреннего, содержательного характера.
Предложения выглядят как бы разумно и правильно, но сильно попахивают такой логикой — «вот де у нас машина, да не едет, давайте новую купим, а эту в сарай откатить». Да машина-то не едет, потому что у неё колес нет, бензина и с водителем проблемы. И новая машина без колес, бензина и водителя точно так же не поедет. А сарая-то запасного нет. Так о чем надо думать в первую очередь?
Короче, если попытаться сформулировать, то концептуально идеи о независимости и надежности жизненных траекторий совершенно правильны, но сами предложения представляются ориентированными не на совершенствование существующего положения, не на эволюционное развитие, а на революционные изменения с трудно предсказуемым результатом. А как быть при этом с той самой надежностью жизненной траектории? Я уже тридцать лет о ней мечтаю, вот бы дожить. Кстати, не могу забыть, что у моего отца (а он был большой ученый, умер в 1976) надежность жизненной траектории и широкое поле возможностей в науке, безусловно, были. Другого чего не было, а это было.
Совершенно согласен. Сам хотел написать нечто подобное, но отвлекся. И без того есть системы научных должностей, аттестаций, званий, степеней, надбавок, премий и прочее. Предлагается очередная бюрократическая схема. Остается непонятным, с какой стати это «новое» будет работать лучше уже существующего.
Складывается впечатление, что субсидии на лаборатории и ведущих ученых — это именно распределение денег по головам, а не по результатам, т.е. все то же знакомое замыкание финансирования на одних и тех же академиков или одни и те же «научные школы». Мы наблюдаем перезагрузку РАН. Ну и дальше знакомая система с положительной обратной связью. Имущему дается, у неимущего отбирается. И внезапно оказывается, что имущий ученый делает науку лучше, чем неимущий (сюрприз) и конечно ему надо дать еще денег. Хорошо бы действительно, еще ввести ранжирование зарплат в зависимости от качества работы. Не можешь работать за маленькую зарплату? Ну давай мы тебя еще глубже втопчем. Перспективный ученый, молодец, звезда, вот тебе еще денег… и еще … и еще. Так и происходит справедливая конкуренция. Сначала ставим всех в неравные условия, потом делаем условия еще неравнее. Справедливо! Почему нельзя просто осуществлять финансирование по научным проектам, прошедшим независимую экспертизу? К чему снова эти деления на первосортных и второсортных ученых, первосортные и второсортные лаборатории. Если вы хотите финансировать по результатам и ради результатов, почему снова ставится вопрос, «кому дать денег?», если он должен быть в принципе исключен и заменен вопросом «на какие исследования дать денег?».
А конкуренция вообще не имеет отношения к справедливости. Только к эффективности. За справедливостью — в собес. Там неимущим помогают за счет имущих.
«почему снова ставится вопрос, «кому дать денег?»» А просто потому, что в любом проекте главное — это люди, которые его делают.
Насколько я понял, Анатолий пишет о правилах конкуренции, которые могут быть справедливыми, а могут и не быть. Вопрос в том, что называть эффективностью. Если некто, получив большой грант, сделал больше, чем тот, у кого гранта нет, это ещё не доказывает, что он более эффективен. Для справедливой оценки эффективности объём ресурсов должен каким-то образом присутствовать в знаменателе.
О да, это совершенно справедливо. Если именно это и имелось в виду, я немедленно соглашаюсь и извиняюсь за непонятливость и соответствующую реакцию.
И даже более того. Именно те люди и группы, которые за небольшие деньги выдают качественную работу (пусть и скромную по объему), и являются потенциальными точками роста. По моим оценкам наша лаба выдает примерно 75% возможного. Если нам поднять финансирование, мы еще сможем продвинуться. Но не очень сильно. А дальше будет насыщение. Когда лишние деньги улучшат нашу жизнь, но не приведут к росту отдачи.
Объясните нам тогда пожалуйста, а как другие страны где вполне конкуренция и не собес обходятся в своих научных организациях без разделения ученых на богатых и бедных? Почему только в РФ следует построить науку, где институционально будет заложено финансовое неравенство, субсидируемое за счет налогоплательщиков? Допустим у вас есть в институте богатая лаборатория, которая делает что-то нужное и рядом с ней другая нищая лаборатория, делающая по вашему что-то не нужное. Вот почему вы тогда не закрываете эту плохую нищую лабораторию, если это не собес? И если вы решили все же не увольнять сотрудников этой лаборатории, то почему им всем вы будете платить меньше? Это будет мотивировать одного из них работать лучше и сделать своими усилиями лабораторию ведущей, в то время как остальные 20 пьют чай? В той системе, которую предлагают члены совета по науке (выдающиеся ученые, привыкшие получать все первыми), человек не имеет значения. Имеет значения выдающийся ученый, под феодальным протекторатом которого агрегируются финансовые и кадровые ресурсы, наша вторая нефть. И данные предложения исходят из никем не доказанной точки зрения, что есть «выдающиеся ученые», и ведомый ими планктон, а в промежутке нет ничего. И вот чтобы заполнить это ничто, давайте поставим финансовый барьер, чтобы планктон не лез в то, как выдающиеся администраторы пилят бюджет. Факт в том, что в руководстве страной и в частности наукой, сидят люди, которые ни на шаг не способны отступить от своих личных интересов в сторону справедливости. И пока все окончательно не развалится, не сгниет, пока все не настрадаются от этого бесконечного жлобства, менталитет русского человека и русского начальника не изменится. И будет это не скоро, мы точно не доживем.
В принципе, те кто пьет чай за деньги (пусть и небольшие), выделяемые на науку, не нужны совсем. Именно так и работают на западе. Либо ты даешь реальную отдачу и получаешь нормальные деньги для жизни и работы, либо переквалифицируйся в управдомы.
В Российской научной среде тянется длинный хвост совковой системы и политики последних десятилетий. Просто выгнать с завтрашнего дня тех, кто не соответствует критериям результативности, нельзя. Это не только негуманно, но и неэффективно, ибо многие люди, которые способны работать на хорошем уровне, будут выбиты из науки. Нужен некоторый переходный период. Необходимо дать людям шанс. Например, шанс перейти в сильные лаборатории, финансирование которых увеличивается.
Ваши опасения по поводу того, что эта верная в принципе линия может обернуться в наших условиях новой феодальщиной, я вполне разделяю. И именно поэтому весьма скептически отношусь к данной инициативе Хохлова.
Феодальщиной очень сильно пахнет от идей обретения статуса и «устойчивой траектории». Я всегда за динамичную конкуренцию. Это позволит избежать «эффекта слона». И не позволит людям, которые обрели положение выдающихся, почивать на лаврах. Что, в свою очередь, обеспечит мобильность кадров и смену руководства.
я рад, что мы понимаем друг друга )
Прелесть подобных систем с положительной обратной связью еще в том, что они благоприятствуют укрупнению структур и предела ему в принципе нет. Выгодно быть в ведущей лаборатории, выгодно работать с выдающимся ученым. И заканчивается это тем, что есть некий проект, его может сделать мышь, но делать его будет слон и кормить мы будем слона, а мышь пусть сдохнет, ибо слон заметнее и с ним надо считаться. В итоге слон будет есть чем дальше, тем больше, а что уж он там делает, это как бы не важно. Старую РАН не напоминает? Мне очень.
Уровень наивности академика
Хохлова просто потрясает.
Разумеется, в конечном итоге
все сведется к чисто формальными критериям оценки деятельности ученых. Правильная экспертиза
научных проектов — дело
достаточно трудоемкое. Хорошо ли
она оплачивается тоже вопрос.
Никто ведь не будет в ущерб
собственной работе тратить свое время руководствуясь только одним чувством долга.
Чтобы разобрать вопрос по существу
надо потратить уйму времени.
Не знаю, как в других науках,
но в математике на то, чтобы разобраться в том, что сделал автор научного труда уходит
столько же времени,
сколько потребовалось автору труда, являющегося объектом
экспертизы, чтобы этот труд выполнить. Заказчик
будет требовать, чтобы экспертное
заключение было представлено как
можно скорее. По этим причинам
эксперту проще
руководствоваться формальными
соображениями и, может быть, еще
дополнительной информацией
ненаучного характера
о человеке, деятельность которого
он должен оценить. Заказчику
будет представлен некий вполне
наукообразный текст.
Короче, без экспертизы, так
сказать, второго порядка, задача
которой — оценка работы
самих экспертов, не обойтись.
Нам обещают какие то
обязательные к исполнению
методические указания. Мой
прогноз: Все будет по Черномырдину: <> То, что получится
без использования ненормативной
лексики описать невозможно.
Конечно, научный мир приспособится к ситуации и найдет способы обходить препоны, созданные изобретательными чиновниками из МОН. В конечном итоге нас
ждет всеобщее счастье. Ученые будут
в восторге от того, как им удалось
надуть чиновников, чиновники будут
восторгаться тем, как здорово они прищучили этих самых научников.
«А еще кто то говорил, что мы не можем управлять наукой» такие реплики будут исходить от чиновников.
Господа-ученые! Доценты с кандидатами!
Надо не спорить по частным пустякам,
а предлагать идеи, как улучшить организацию науки.
Я наработал такие предложения.
1. Есть ученые всякого уровня : одни генерируют идеи, другие исполняют, третьи что-то помогают, просто создают аудиторию и учатся по мере сил.
И все они важны!!!!!!!
Всем надо платить некий базовый минимум, скажем,
не менее 2-3 прож минов, т.е. база 30-40 т.р./в мес (вот где конкретика!!).
2. Далее нужен четкий принцип дифференциации уровня.
Это не просто библио-данные.
Это должны быть защищенные циклы работ, утвержденные Ученым советом.
Иначе говоря д.б. утвержденная единая система 5-7 уровней ученых степеней:
кандидат, младший доктор, доктор, старший доктор и т.д. до полного доктора
(см . подробнее мой пост на гайд-парке ТрВ от 16.09.2013 ).
3.В зависимости от степени идет надбавка.
Полный доктор(он же академик) — это уже 5-6 прожминов (около 100т.р в мес)
А Чтобы не «отдыхал в науке», степени надо подтверждать каждые 5 лет через аттестацию или путем апгрейда степени на Уч совете.
Все!
Никаких методичек, никаких ПРНД, никакой библио-цыфири и конкурсов не требуется.
Все решает очно реальный совет экспертов, т.е. Уч совет по данной науке.
Есть прогресс в степени, есть и рост доходов.
—
А остальные надбавки м.б.за конкурсные проекты. Это уже будет около 20% от реального имеющегося дохода. Это уже на любителя поконкурировать.
Наука- это не спорт, не конкуренция. Тут нужно вдохновение, отрешенность, мысль!!.
Для реализации всего сказанного,
кроме хороших Уч советов при НИИ ничего не нужно. Только финансы.
Мои оценки- 200 млрд.в год на 100тыс ученых- вполне!!!
так давайте действовать!!!
Реально гармоничная система может выглядеть так:
Общество имеет заказ к науке на разработку оборудования, технологий и прочих благ. Имеются отраслевые институты, которые занимаются непосредственно решением этих насущных проблем, их усовершенствованием, поиском их новых применений, внедрением и другой «чистый» приклад. Эти институты обладают всей интеллектуальной собственностью ими произведенной. Те крупные институты, которым нужна фундаментальная наука сами её содержат за счёт доли своих доходов от внедрений и практических результатов (регулируется НК РФ). Причём институт может быть как частным, так и государственным. Научно-технический или учёный совет сами знают куда надо направить поиски, где сконцентрировать внимание. Во всяком случае точно не хуже «экспертов» из МОН или правительства. Внутри сама организация может проводить конкурсы на собственных условиях, выбирать те исследования, которые им представляются интересными. В эту систему органично могут быть интегрированы профильные кафедры вузов, училищ и других образовательных учреждений вплоть до детских.
Суть системы в жестком каркасе стоящем на фундаменте производства, над которым надстраиваются остальные менее очевидные и более малочисленные структуры, причём находящиеся в жесткой взаимосвязи и единой информационной среде.
Кроме этого, к вопросу о том, как сделать российские журналы более цитируемыми. Это совершенно не сложно. Достаточно сделать нормальную систему он-лайн редакции, сократить время публикации до 3-4 месяцев, иметь переводную версию или принимать на английском, полный бесплатный доступ через интернет.
Увы, с фундаменталкой это не прокатывает. Она (фундаменталка) занимается аккурат тем, что ниуто не знает. Что и когда из фундаменталки выскочит для практического использования, непредсказуемо. А потому ни у кого (даже у очень крупных игроков) нет денег тянуть это за счет прибылей. Поэтому тут другая система. Все скидываются и строят фундаменталку за общак. И пользуются ее результатами свободно. Вроде общественных дорог. Строит город или страна за счет общих денег и для всех.
Любой производитель — это предприниматель, который использует чужие научные результаты чтобы заработать себе денег. Поэтому логично, если он за свой счет разработает или купит технологии, будет их совершенствовать, создавать у себя на предприятии лаборатории, оплачивать исследования университетов. Финансировать все это за счет граждан, т.е. из бюджета, рационально только когда сама промышленность хоть немного пытается быть инновационной, или если, допустим, вы хотите поддерживать международное технологическое первенство. Но это ведь не случай РФ.
А с наукой еще сложнее, поскольку она финансируется в основном государством и на реальные потребности общества почти никак не завязана. Поэтому приходится искусственно выстраивать в ней систему стимулов, которая заставит ученых хоть немного согласоваться с этими потребностями. Отказаться от системы принуждения и отдать все на волю ученых советов — ну так они и будут исследовать то, что интересно ученому совету. Прикладные исследования ему обычно не интересны.
Что касается импакта, то, что вы предложили, реализовано во многих российских журналах много лет назад. И результата нет. Если у меня есть хорошая статья, я не буду ее печатать в журнале с низким импактом, несмотря на все бантики. Потому, что те же бантики давно есть у всех, они только в РФ считаются достижением и чем-то чего достаточно сверх головы. Этого не достаточно — это лишь элементарный минимум, который позволит журналу продолжать выглядеть журналом. Но быть хорошим журналом только за счет этого минимума невозможно.
У нас много хороших бесплатных журналов? У нас они вообще есть в каком-то заметном количестве?
В настоящее время, с научной точки зрения, по большому счёту глубоко безразлично в каком журнале ты публикуешься, но только если тебя не волнует наукометрия. В гугле статья прекрасно ищется по всем журналам не зависимо от их импакт-фактора. И читателю этих статей обычно совершенно не важно в каком именно журнале эта статья вышла. Ему ненужно чужого мнения о качестве статьи, он может сам её оценить, если она входит в область его компетенции.
Я тоже не печатаю статьи в отечественных журналах, но исключительно из-за того, что с меня дерут показатели и не достигать их не могу. Если бы их не требовали, я бы публиковался в арХиве или любом другом месте, доступ к которому есть у максимально числа заинтересованных персон, и горя не знал. А может и просто блог бы свой вёл и там всё выкладывал. Импакт-фатор совершенно не показатель качества данной конкретной публикации. Это просто не связанные вещи.
Журналы это пережиток прошлого. Просто в старое время издательства не могли себе позволить публиковать всё подряд, т.к. издание (печать, распространение) стоило денег и их надо было вернуть. Сейчас этой проблемы нет совсем.
А то, что эти бантики есть у всех, ничего не меняет, мы вроде бы хотим довести показатели отечественных журналов до мирового уровня. К нему собственно и стремимся.
Приличные журналы и сейчас не могут позволить себе публиковать всё подряд, поскольку дорожат репутацией. Для этого подбираются соответствующего уровня редакторы и организуется жесткое международное рецензирование. Большинство наших журналов подобными заморочками не страдают, потому и репутации не имеют, а без репутации ни аудитории, ни импакта им не заработать.
Тем не менее, не достоверных данных хватает и там. И каждый специалист должен всё равно вдумчиво относиться к излагаемой информации. Если я вижу, что материал фуфло, пусть там хоть импакт-фактор будет хоть 146 единиц, он этого не сможет исправить, так же как и низкий импакт-фактор не может испортить хорошую работу. Зачем вообще обращать внимание на эти формальные цифры, статью всё равно читать надо и разбираться.
В рамках своей тематики особой содержательной разницы между русскими изданиями и зарубежными не наблюдал, как шлака, так и интересных работ приблизительно одинаковое количество. Никакой пропасти между ними нет. А разница импакт-фактора в 5 раз обусловлена именно никудышным сервисом в российских изданиях. Их физически найти и достать гораздо сложнее, чем зарубежные, которые находятся буквально через гугл.
Коэффициент пропорциональности, между импактом и качеством – отдельная тема, поэтому существуют разные рейтинги журналов. И в приличных журналах лажа встречается, но не всегда эта лажа легко распознается, поскольку статьи читают не только искушенные специалисты. Кому-то нужна, скажем, структура некоего соединения, но специалистом в структурном анализе он не является. При наличии выбора он за этой структурой пойдет в приличный рейтинговый журнал, поскольку там информация более тщательно проверяется специалистами и, стало быть, более достоверная. Наши журналы в плане проверки и отсева публикуемой информации в основном менее щепетильны, чем рейтинговые международные издания.
Во-первых, рейтинговые журналы лучше «видны», их индексируют все крупные базы данных. Поэтому совершенно не все равно, где напечатать. Во-вторых, ученых, которых интересует импакт, гораздо больше, чем тех, кого не интересует. Поэтому на статью из неизвестного журнала всегда смотрят с вопросом «Если это не фигня, то почему она опубликована здесь?» Все понимают, что импакт — это не показатель конкретной статьи. Но когда вы нашли в базе 1000 статей, то некогда разбираться, какие стоящие. Все смотрят на цитируемость, либо на журнал. Если правила игры вам известны, то не надо делать вид, что нет — играйте по правилам. И зачем РФ свои рейтинговые журналы? Вот много в Германии своих рейтинговых журналов? Крупнейшая европейская экономика, научный и промышленный центр. Я знаю только Angewandte Chemie. И как-то живут. Ценность местных журналов крайне преувеличена их издателями. Больше того, если их закроют, одна польза будет: и деньги можно сэкономить и многие российские ученые по английски выучатся писать.
Учёных интересует импакт-фатор не как учёных, а как маленьких чиновников, которым нужно отчитываться перед другими чиновниками. Для самой науки как познания это лишнее.
«Если это не фигня, то почему здесь» — это вопрос к автору, ему может так было удобнее. Всё-таки это прерогатива автора выбирать место публикации. Все эти чиновничьи изобретения в форме наукометрии никому, кроме них самих не нужны. Они не помогают науке и практике.
Когда я нашёл в базе 1000 статей… это что за детский сад? Я их что нашёл, а читать не стал? Даже если придумать ситуацию, когда мне надо за 10 минут вынести вердикт, я буду судить не по импакт-фатору журнала, а по фамилиям авторов указанных в статья. По импакт-фатору могут судить только те, кто не в теме. Не знает сути вопроса, не знает круг специалистов, не знает мировых центров концентрации по данной тематике.
Тут вообще не обсуждают необходимость русских журналов. Тут обсуждают конкретный вопрос повышения их импакт-фатора.
«Всё-таки это прерогатива автора выбирать место публикации.»
Да кто бы спорил. Но вот только прерогатива читателя самому выбирать, что читать, использовать и цитировать. И не надо их (читателей) во всем мире учить жить и работать.
так что давайте каждый будет решать и выбирать для себя. Вы будете сами выбирать, где печататься. А мы уж сами будем выбирать, что и где читать.
Вы видимо потомственный чиновник.
Учёному нужна информация, ценность её определяется сутью. Даже если она опубликована в издании совсем без рейтинга, например, просто в книге, её ценность от этого не меняется. Не понятно, в чём смысл реализации права отказаться от информации на основании формальных показателей, а не сути. Вот никак вы не сможете убедить ни одного исследователя, что интересный результат теряет ценность из-за низкого импакт-фактора издания, в котором оно опубликовано. И не надо путать качество даже усредненной работы с уровнем её цитирования, особенно в абсолютном выражении.
Какой я ученый или чиновник и насколько я могу выражать мнение исследователей Вы можете решить сами. На основе конкретной информации. Tikhonov DB. Однофамильцев с инициалами в базах вроде бы нет.
Можно я чуть-чуть вмешаюсь в ваш спор? На мой взгляд, Рабочий затронул еще одну серьезную проблему, которая связана с потерей информации. Такая серьезная проблема существует даже при реализации отлаженных технологий.
Например, Ф. Аллард, президент Федерации европейских ассоциаций в области отопления, вентиляции, кондиционирования воздуха [REHVA] в приоритетных направлениях для повышения энергоэффективности зданий в Европе отметил, что обычно проектирование и строительство зданий осуществляется одними компаниями, а эксплуатация – другими. В результате такой схемы появляется пробел в передаче информации. Основным критерием выбора инженерного оборудования и систем, как правило, являются низкие капитальные затраты, что не всегда обеспечивает низкие эксплуатационные затраты и энергопотребление. Необходимо переходить на другую схему: одна компания должна следить за повышением эффективности здания за все время его жизненного цикла. Такой подход требует новых разработок в области технологии, мониторинга и спецификаций.
Аллард Ф. Приоритетные направления для повышения энергоэффективности зданий в Европе. // Журнал Энергосбережение, №5/2008.
В данном случае напрашивается вывод о том, чтобы избежать потери информации необходимо менять схему реализации идей архитектора.
А появилась данная проблема при смене целеполагания и, соответственно, с изменением средств достижения цели, что и было отмечено в данном документе:
«Разработчики инженерных систем должны взять на себя ведущую роль в подготовке стратегических действий и возглавить битву против глобальных климатических изменений.
Уже созданы некоторые инструменты, необходимые для начала решения проблемы, но совершенно очевидно, что в течение следующих десятилетий еще многое надо изучить и разработать. Исследования необходимо направлять, прежде всего, на создание качественной и здоровой среды обитания людей, а также на получение определенных конкурентных преимуществ для европейской индустрии климатического оборудования».
Открытым оставался вопрос о том, кто будет нести ответственность за то, чтобы информация не терялась при реализации той или иной технологии?
На мой взгляд, и опыта работы на климатическом рынке интересное решение предложил Олег Фиговский:
«Разработка инновационных продуктов представляет собой подготовку и осуществление инновационных изменений и состоит из взаимосвязанных фаз, образующих единое целое. Инновационный процесс связан с созданием, освоением и распространением инноваций. Он представляет собой объединённую общей целью инновационную деятельность какого-либо субъекта экономики. Эта деятельность направлена на реализацию законченных научных исследований и инженерных разработок в виде нового или существенно усовершенствованного и реализуемого на рынке продукта. Результатами инновационной деятельности являются также новые или видоизменённые технологические процессы, используемые в практической деятельности, а также связанные с этими изменениями дополнительные научные исследования и разработки. Характер инновационной деятельности связан с предметной областью, в рамках которой создаётся инновационный продукт. Множество предметных областей, которые имеют общий научный базис, образуют отдельное направление в разработке инноваций.
Структурно-функциональная модель и основная часть свойств будущего инновационного продукта закладывается в процессе реализации инновационной стадии его жизненного цикла. Например, в разработке этапов инновационной стадии ЖЦТС участвуют несколько категорий специалистов. Свой вклад в реализацию ИС вносят инновационные инженеры, маркетологи, экономисты и патентоведы. Каждый из этих специалистов выполняет свою часть инновационного проекта, которая определяется для каждого из них соответствующим комплексом задач. Интегративные (объединяющие) функции осуществляются инновационным инженером.»
К.Л.Левков, О.Л.Фиговский. Инновационный процесс и инновационный инженер.
http://park.futurerussia.ru/extranet/blogs/figovsk/226/
Итак, что должен инновационный инженер считать законченными научными исследованиями в фундаментальной науке, которые он мог бы использовать в своей деятельности?
На похожие вопросы представители фундаментальной науки дают один и тот же ответ, что, если ему это надо, тогда пусть идет и сам изучает все, что его интересует.
Результатом работы ученого является некий блок информации, который он опубликовал и справедливо считает, что он должен быть оплачен на должном уровне, а дальше ему по барабану, кто и как этим блоком воспользуется.
Было бы глупо расширять границы компетенции ученого, который является специалистом по предмету, т.е. коммерциализировать фундаментальные знания. Для этого существует прикладная наука и высокотехнологичный бизнес, а вот для создания причинно-следственных связей с инновационным инженером, на мой взгляд, необходимы специалисты по проблеме со стороны науки. Без этого наука будет оторвана от реальной жизни и информация о законченных научных исследований не будет доходить до инновационного инженера.
По этому поводу академик В.А. Легасов отмечал: «…в прикладной науке теперь нужен не столько специалист по предмету, сколько специалист по проблеме, т.е. «технологический» специалист… Образование должно стать настолько фундаментальным, чтобы выпускник мог спокойно ориентироваться в любой специальной области знания, которой коснулся по работе… Выход вижу в предпочтении вузами базовых, общих дисциплин – физики, химии, математики, обязательно экономики. И во введении связывающих курсов по общечеловеческим проблемам».
Выше изложенный материал можно переформулировать в короткую причинно-следственную связь.
Раз ученому по барабану кто и как использует его блок информации, тогда мне по барабану, в чем он получает оплату за него: в денежном выражении или продовольственном пайке и в каком объеме. Чем меньше, тем лучше, т.к. бюджет не резиновый, а проблем много.
Я полагаю, что данное мое мнение не сильно будет отличаться от общественного мнения.
Обратное надо доказывать и подтверждать.
Случайно, не с наличием ли этой причинно-следственной связи связан стереотип о косности нашего народа?
Оправдан ли подход, когда в оценке деятельности ученого всю науку необходимо подогнать под один стандарт или эффективней может оказаться дифференцированный подход?
Цитата: «Все решает очно реальный совет экспертов, т.е. Уч совет по данной науке.»
———————
Как показывает опыт различных диссоветов, это создаст идеальную среду для кумовства и очковтирательства. Кроме того, есть полно научных тем, по которым на всей планете наберётся всего десяток экспертов, и в вашем кокретном совете по этой теме просто никого не будет.
цитата: «Чтобы не «отдыхал в науке», степени надо подтверждать каждые 5 лет… на Уч совете… никаких ПРНД, никакой библио-цыфири и конкурсов »
————
Вот об этом просто мечтают местечковые царьки. Это какую власть они получат над обычными научниками. «А мне плевать, что у тебя статьи в крутейших журналах, ты у меня на аттестации попляшешь.»
На сайтах многих ведущих университетов мира в разделе Научные исследования сразу представлен Список опубликованных результатов научной деятельности, можно сразу перейти на полные тексты статей в базах данных и узнать метрику авторов и организаций. Надо сделать три шага: зайти на сайт, нажать на раздел Научные исследования, потом на статью.
Наши вузы согласно требованиям законодательства об открытых данных представляют подробную структуру. Нет главного — каковы же эти самые научные результаты? Можно, конечно, перейти в РИНЦ или на новый сайт по мониторингу Минобрнауки. Пока-а-а дойдешь…
Есть финансовая дисциплина, есть инструменты у аудиторов, есть какие-то решения по контролю за государственным и негосударственным финансам и т.п. Есть Институт законодательства при правительстве РФ, директор которого, если не ошибаюсь вошла в Президиум РАН. Есть и самая обычная бухгалтерская отчетность.
И, кажется, рекомендуют принять норму об аттестации раз от трех лет для постоянных сотрудников. То есть возможностей для контроля и управления государственными и негосударственными финансами в научной сфере достаточно.
Представьте, возник спор в связи с тем, что некоторые пункты методички не соответствуют российскому законодательству. И что же, суд примет сторону, которая нарушило законодательство? Приходит Ответчик в суд, оправдывается и говорит: — Мы сделали так, как сказано в методичке… Несерьезно все это.
—————
Рекомендую:
Есть интересная статья эксперта фонда Сколково Б. Леонтьева Идентификация научных открытий.
Представленные предложения выглядят как попытка искусственного ограничения конкуренции. Результатом станет фиксация текущего состояния и снижение возможности появления новых сильных коллективов и ученых. Учитывая, что делается попытка привязать к этому финансирование, то это приведет в итоге к увеличению разрыва между уровнем научных коллективов по сравнению с текущим.
Логично, что предложение поступило из МГУ. Не следует его воспринимать отдельно от общей политики МГУ лоббирования своих интересов.
Последние 20 лет показали, что тотальная уравниловка ничего хорошего не даёт. Деньги нужно выделять в первую очередь тем группам и учёным, где велика вероятность первоклассных исследований. Такая вероятность на порядок больше у учёных с большим Хиршем, высоким индексом цитируемости и со множеством публикаций в рейтинговых журналах. При этом Хирш и индекс цитируемости относительно легко поддаются манипуляции, а рейтинг журнала — нет.
В системах с обратными связями сильный становится сильнее, а слабый — слабее. Это один из законов эволюции, нарушать который опасно, иначе можно наплодить мутантов. Проблема в том, что в целях уравниловки обратные связи были отключены, что привело к появлению совсем нелепых форм научной жизни, которые дальше «Докладов РАН» никогда не поднимутся.
Есть такая полезная статья про модернизацию и ее проблемы:
http://postnauka.ru/longreads/35754?_sbrid_=149e38299c311dc2ab329e5c39a9deba___n1WCAA
Там объяснено, как устроены социальные институты в эффективном обществе. В частности дана такая характеристика медленно развивающихся социумов «Элиты создают законы для других и исключения для себя». Субсидии для себя любимых — это классика жанра, как крепостное право, спецраспределители для членов КПСС и программы ПРАН. А в чем состояла уравниловка последние 20 лет, я даже не знаю. Зарплаты по грантам руководители назначают, они могут варьироваться на 2 порядка в пределах одной лаборатории. Про зарплаты ректоров можно вспомнить. Какая это уравниловка?
Давайте попробуем посмотреть цифры. Дореформенный бюджет РАН был, если я правильно помню, около 60 млрд. Он практически целиком размазывался. А весь бюджет РФФИ — меньше 10. При том, что гранты получали не только РАНовцы. Что было еще серьезного по суммам?
Вот и выходило, что на фоне размазывания основных средств, выделялись с грантами только отдельные группы. Аккурат больший объем финансирования, распределяемого по конкурсу, позволил бы охватить круг тех, кто может и хочет работать, и отсечь от финансирования любителей пить чай.
Согласно данным, опубликованным в академической профсоюзной газете «Научное сообщество» (№4 за 2012 г.) в 2010 г. средняя зарплата научного сотрудника РАН (без учёта руководства) составляла 34.5 т.р. из которых 25.5 из бюджета, а 9 со стороны (гранты и хоздоговора). При этом средний оклад в этой категории составлял 14.2 т.р.. Таким образом «размазывалось» (как Вы выражаетесь) в виде гарантированных окладов около 41% от общей суммы выплачиваемых гражданам денег, а остальные распределялись не равномерно. Из-за чего отнюдь не все готовы согласиться с утверждением про «уравниловку», особенно те, у кого утверждение про среднюю зарплату в 34.5 т.р. вызывает искреннее недоумение.
Кажется, я понимаю в чем тут засада. Действительно, «уравниловка» — выражение неподходящее. Скорее надо говорить о конкурсном и административном финансировании. Последнее тоже далеко от «уравнительного». Однако выглядит как размазывание, ибо не связано с научным результатом.
А разве у нас есть тотальная уравниловка?
У нас гранты очень неравномерно «намазаны» на коллективы. По большому счету 80% грантов получает 20% одних и тех же коллективов. И более того, если появляются новые деньги или гранты, то они опять идут в эти 20% коллективов. В итоге деньги вливают, а публикации пропорционально не растут. Гранты должны равномерно раздаваться, а не концентрироваться в одних руках. А сделанные автором статьи предложения — это искусственные барьеры, чтобы зафиксировать эти 20%.
«По большому счету 80% грантов получает 20% одних и тех же коллективов. И более того, если появляются новые деньги или гранты, то они опять идут в эти 20% коллективов»
ну так это, наверное, как раз те коллективы, которые и выдают 80% результатов?
«В итоге деньги вливают, а публикации пропорционально не растут.»
а они и не должны пропорционально расти. Или если Вам будут платить втрое больше, Вы будете работать в три раза больше и писать втрое больше статей? насколько я могу судить, дополнительное финансирование упрощает проведение исследований, но число публикаций если и увеличивает, то незначительно
«Гранты должны равномерно раздаваться, а не концентрироваться в одних руках.»
это тем более не приведёт к росту числа публикаций
Л.Л.Гошка: 24.11.2014 в 15:07 Извиняюсь, что не могу ответить адекватно. Я простой ученый-фундаментальщик. Высокими уровнями, которые явно вне моей компетенции, не очень интересуюсь. Я опираюсь на собственный эмпирический опыт и аналогичный опыт многочисленных знакомых.
Читать статьи в «мусорных» журналах как правило не стоит потраченного времени. Там публикуют любое г…, то есть работы обычно настолько неграмотно или небрежно сделаны, что использовать их просто невозможно. В профессиональных журналах с приличной репутацией обычно достаточно высокие планки и серьезная экспертиза. Тоже не без проколов, но с высокой вероятностью это можно использовать. Потому их и цитируют, обеспечивая приличный импакт. Есть еще журналы с высоким рейтингом. В них стараются публиковать результаты, имеющие значение. которое выходит за рамки конкретной узкой области.
ЧТобы вычитать статью со всеми нюансами, надо день-два плотной работы. Примерно столько и уходит на рецензию. Но как читатель (пользователь блока информации) я этого делать не хочу. Иначе работать будет некогда. Я предпочитаю пользоваться информацией, которая как минимум прошла серьезная рецензирование, и серьезными людьми признана пригодной к использованию. А копаться в куче навоза в надежде найти там жемчужину — увольте!
Что касается специалистов по проблеме, то это забота тех, кто занимается решением соответствующих проблем.
А разве есть еще другой вид деятельности кроме фундаментальной науки, который мог бы помочь разрулить весь ворох системных проблем и дать ответ на вопрос, где мы находимся и что нам дальше делать? Если ученые считают, что данные проблемы выходят за рамки их компетенции, тогда возникает вопрос, а зачем нужна такая наука?
Это вопрос масштаба. Который при решении системных проблем выходит далеко за рамки собственно фундаментальной науки. И требует совершенно иного способа и масштабов финансирования и организации.
Фундаменталка может предоставить необходимые «блоки информации» по конкретным вопросам.
Но нужен интегратор во главе с государством или большой корпорацией. Так было с атомным и космическими проектами. Примерно так же работает национальный институт здоровья США. Из того, что я знаю, примерно так же стараются работать большие фармакологические компании (хотя без особого успеха).
Это вопрос масштаба. Который при решении системных проблем выходит далеко за рамки собственно фундаментальной науки.
А по иерархии выше фундаментальной науки только Бог, наверно по этой причине наши граждане стали тянуться в религиозные храмы и игнорируют храм науки?
Наверно по этой причине Проханов так надеется на Святой Дух.
ИМХО, Вы путаете ширину с глубиной. Фундаменталка копает на максимальную глубину. Чтобы дорыться туда, где еще никто не копал. В силу этого ученые-фундаментальщики обычно довольно узкие специалисты. А для решения широких системных проблем, по моему представлению, нужно несколько другое. Умение пользоваться готовыми блоками информации (не закапываясь в частности), зато в широком диапазоне, имеющим отношение к проблеме.
ЗЫ. Универсальных гениев, как явление исключительное, я не рассматриваю.
Если фундаменталка капает в глубину, то почему в одном месте нужно копать интенсивнее чем в любом другом? При таком подходе, как раз и нужна уравниловка. Если попалось что-то интересное, туда направляются ресурсы, и это уже не «фундаменталка».
У нас последнее время бытует искаженное понятие фундаментальной науки. Признаком её стало неопределенность в приложении. Если не понятно зачем — значит фундаментально. Это порочный подход, он ни к чему хорошему не приведет.
Ни разу не нужна уравниловка. Копают там, где есть шанс прокопаться. И деньги дают тем, кто копать умеет и знает, где и как прокопать. А если вы собираетесь 30 лет ковырять совком гранитную скалу, это ваши проблемы.
Я это наблюдал и сам проходил неоднократно. Копаешь-копаешь, а потом понимаешь, что дальше с твоими инструментами и способностями не прорыть. И нечего валять дурака, надо придумывать новый инструмент, пытаться обойти скалу на пути или искать новое место, где можно с твоим инструментом что-то накопать.
Неопределенность в приложении действительно не показатель. Фундаменталка — это непредсказуемость приложений. Поскольку фундаментальщики копают там, где никто не копал еще. Можно золотую жилу накопать, а можно и ничего практического. Но так уж устроен мир. Как только становится ясно, что где-то докопались до жилы, фундаментальщики отходят в сторону, а промышленную разработку, сулящую прибыль, начинают прикладники. Их работа отличается тем, что они уже точно знают (благодаря фундаментальщикам), что жила точно есть.
Тут есть маленькая тонкость. Никто не знает куда мы все капаем. Фундаменталка копает в темноту. Да и не всё золото, что блестит. По этому фундаментальщикам надо копать везде равномерно и соответственно равномерно оплачивать. А то так можно вырыть сверхглубокую скважину, а в результате ничего и не найти, как это очень часто бывает. А элементарные вещи, которые лежат на поверхности остаются пропущенными. Кроме того, копать с поверхности гораздо дешевле, чем на глубину и эффективней. Не стоит же задача найти что-то конкретное. В том то и дело, что мы не знаем что ищем. В этой ситуации логически следует уравниловка.
Концентрируя и углубляясь в одном месте мы совершенно не затрагиваем другие места, которые ничем не хуже!
Дык кто ж с этим спорит? Копать надо ВЕЗДЕ, ГДЕ КОПАЕТСЯ. И силами тех, КТО КОПАТЬ УМЕЕТ.
Я не путаю ширину с глубиной. Я вынужден работать с тем и другим, только по тому, что фундаменталка копает только на максимальную глубину, и с одной целью, чтобы наши заказчики не попали в следующую ситуацию:
После ввода системы климатизации помещений в эксплуатацию заказчик жалуется на плохое самочувствие.
Я могу его спросить о том, что было ли нарушение стандартов с нашей стороны.
А дальше будет следующий диалог:
— Нет.
— Значит, Вы на завтрак съели что-то не то, что надо!
— Но, такое самочувствие длится уже неделю, а на улице через час недомогание проходит.
— Это от переутомления. Слетайте на недельку отдохнуть в Куршевель.
— Нет денег.
— Тогда зарабатывайте. Стандартами и предписаниями (CEN, 1998; ASHRAE, 2004) обычно определяют воздух с приемлемым качеством как воздух, вызывающий неудовлетворение у 15, 20 или 30 % людей. Вот ссылка на науку:
http://www.abok.ru/for_spec/articles.php?nid=3185
Это если тупо копать в глубину.
А теперь я воспользуюсь вашей рекомендацией: умением пользоваться готовыми блоками информации (не закапываясь в частности), зато в широком диапазоне, имеющим отношение к проблеме.
Два блока информации от прикладной науки по той же ссылке:
« 1. Кроме того, эти стандарты задают соответствующие необходимые параметры вентиляции. На практике эта «философия» стандартов определяет посредственное качество воздуха, которым недовольно большее количество людей, чем ожидалось, что документально зафиксировано в результатах многих исследований в реальных условиях, в зданиях по всему миру, построенных согласно требованиям этих стандартов.
2. Обычно в воздухе присутствуют сотни и даже тысячи химических веществ, каждое из которых имеет небольшую концентрацию, а мы обладаем весьма ограниченной информацией о влиянии этих веществ на здоровье и комфорт людей. Предписываемые предельные значения имеются только для нескольких десятков химических веществ, причем эти значения применимы только в тех случаях, когда в воздухе присутствуют только одни эти вещества. »
Таким образом, речь идет о концентрациях
Таким образом, в действиях при создании климатических систем в соответствии с постулатами Парацельса мы получаем неопределенность в оценке риска отрицательного влияния воздуха на организм человека:
Неопределенность = Вариабельность + отсутствие сведений
А должны получать
Риск = (Токсичность)×(Доза)
если
Экспозиция = Доза
тогда
Риск = (Токсичность)×(Экспозиция)
и о процессах, которые происходят в двухфазных системах, например, этот блок информации здесь:
Гениш Г. Выращивание кристаллов в гелях. М.: Мир, 1973
«Используя различные кислоты и соли металлов, можно получить множество других кристаллов. Среди кристаллов, которые хорошо образуются и растут в гелях, можно назвать следующие: тартраты аммония, меди, кобальта, стронция, железа и цинка; оксалаты кадмия и серебра; вольфрамат кальция; иодид свинца; сульфат кальция; кальцит и арагонит; сульфиды свинца и марганца; металлический свинец; медь, золото и многое другое. Для нас имеет значение то, что второй реагент не обязательно должен быть в виде раствора. Можно использовать газообразные реагенты при различных давлениях. Кроме того, не обязательно, чтобы гель был кислым, а основу его не обязательно должен составлять метасиликат натрия; может быть использован, например, силикагель разных марок или гели агар-агара. Существует множество примеров роста кристаллов в других вязких средах, как природных, так и искусственных. Например, льда в мороженом, тартратов в сыре, серы в резине, солей цинка в сухих элементах, рост кристаллов тиомочевины в соединительных тканях и костях организма человека».
По последним данным, патогенные биоминералы (кристаллы) обнаружены практически во всех органах организма человека.
При этом в данной монографии не рассматривается такой процесс, как образование физиогенных биоминералов, например, костей. Тут уже без следующего блока информации ну никак не обойтись:
А.А. Кораго «Введение в биоминералогию»
А вот на следующем шаге не хватает очередного блока информации. Нужен блок информации, где был бы описан кислотно-щелочной баланс с учетом второй константы диссоциации угольной кислоты и с учетом процесса кальцификации. А то процесс образования кальцита в организме идет, а как он связан с кислотно-щелочным балансом я не знаю.
Вас не затруднит подсказать, где такой блок информации найти, а то у меня сложилось впечатление, что фундаментальная наука еще даже не приступала копать в этом направлении.
Люди мрут, а ей недосуг.
Известно, что концентрация того или иного химического соединения влияет на концентрацию этого соединения в межклеточной жидкости, а обмен веществ происходит благодаря мембранам клеток. Нравится вам это или нет, но изменения концентрации на поверхности приводит к изменению поверхностного натяжения. Что в свою очередь, например в гелях, даже не существенные изменения поверхностного натяжения вызывают рост напряжения да такое, что с легкостью рвет трехмерный каркас геля из связей Si-O.
Блок информации о эффекте Ребиндера здесь:
Щукин Е.Д.,Перцов А.В.,Амелина Е.А.Коллоидная химия.—М.:Изд-во Моск. ун-та, 1982.
Я не понимаю биологов и физиологов, когда они описывают механическое движение на клеточном уровне словами: присосалось, впрыснуло, сжалось и т.д.
Из очередного блока информации, например, любого учебника «Механика» следует, что для того чтобы предмет начал движение необходимо приложить силу, а сила связана с энергией.
Вас не затруднит подсказать блок информации, где было бы описано функционирование клетки в плотной упаковке с учетом свойств межклеточных пор, а также расписаны силы и энергия, которые заставляют сжиматься и растягиваться мембрану клетки?
Или тут тоже еще конь не валялся?
Это то, что касается ширины. То, что касается глубины, я отработал как коммерческий директор климатической фирмы, а то, что касается ширины, я отработал, как специалист по кристаллизации в гелях. Данное научное направление относится к фундаментальной науке. При этом из бюджета за свою работу я не получил ни копейки и об этом не жалею.
По поводу глубины и ширины кто ошибается?
У меня к Вам нет претензий, я только пытаюсь показать, что наша система работает, как-то не так, как надо, поэтому у меня претензии к системе управления, которая отвечает за функционирование всей системы в целом.
Я с Вами совершенно согласен. И в оценке работы системы и в необходимости специалистов по проблеме. Конкретику, разумеется, подсказать не могу, ибо копаю в другой области, которую считаю не менее важной. Моя область — лиганды ионных каналов. А это анестезия, аналгезия, нарушения сердечных ритмов, судороги и последствия асфиксии и многое другое.
Я только о том, что поднимаемые Вами системные проблемы куда масштабнее моего уровня завлаба. Решение подобных проблем требует координированных усилий иного уровня.
На западе это происходит примерно следующим образом. Корпорации или инженерные сообщества контактируют с научными фондами. И убеждают руководство, что тут копать стоит. Фонд начинает давать гранты в нужном направлении. Ни и научники пашут. И выдают блоки информации. Хотя часто совсем не такие, каких от них изначально ожидали.
Можно ли в Системе, где человек может любить себя и свою работу, но считает себя маленьким человеком, от которого ничего не зависит, и готовым по любому чиху начальника (чиновника) подпрыгивать, вставая в стойку, со словами «Чего изволите», создать профессиональные сообщества, которые регламентируют жизнь общества, где во главу угла поставлены задачи, при решении которых, человеку создавались благоприятные условия для решения своих проблем?
Остается ли человеку, который осознает, что надежда умирает последней, с целью продлить агонию этой Надежды следовать в Церковь со свечкой, чтобы поставить ее перед образом под улюлюкнье всякого рода придурков типа Pussy Riot, хотя бы еще что-нибудь в этой Системе?
Можно ли в такой Системе придумать форму оплаты труда на временной период более 2-3 лет?
Можно ли в такой Системе жить с долгосрочной перспективой более одного дня?
Когда образовалась эта Система, и при каких условиях?
Какими способами можно ее перенастроить с точки зрения фундаментальной науки, а не с точки зрения политического и идеологического обезьянника?
На мой взгляд, это тот случай, где надо копать глубоко и основательно. Это тот случай, когда это по силам только фундаментальной науке.
С такими общебытийными вопросами Вам, на мой взгляд, стоит попробовать закинуть удочку сюда:
http://scientific.ru/society
Там ребята форум Бытия пытаются реанимировать, но дело пока неважно движется.
Если у Вас пока нет таких проблем, то это не значит, что в ближайшее время Вы с ними не столкнетесь.
Денис Медоуз (автор доклада Римского клуба «Пределы Роста») говорит, что мы далеко за пределами роста:
«И здесь я хотел бы еще раз уточнить, что меня интересуют, прежде всего, вопросы устойчивости различных систем перед внешними воздействиями. Именно такая устойчивость обладает свойством масштабируемости. Устойчивым перед внешними воздействиями может быть человек, сообщество, его ближайшее окружение. Устойчивой может быть вся страна, и устойчивым может быть весь мир. А идея самоподдержания, устойчивого развития в ее изначальном понимании, принципиально не масштабируема. У нее на индивидуальном уровне просто нет смысла, она работает только в крупных масштабах — планеты, региона, страны.
А вот если мы будем говорить о необходимости повышать индивидуальную устойчивость к тем потрясениям, которые нас ждут, — такая трактовка термина всем понятна. То есть вы можете создать некое сообщество, вы можете сделать десять человек более защищенными и специально их подготовить, чтобы они заранее создали запасы еды, питья, электричества. Именно на этой теме я сейчас полностью сфокусирован. И я обращаюсь ко всем своим коллегам с призывом: забудьте о том, что нужно спасать весь мир, вместо этого вы можете давать конкретным людям и группам людей полезные практические рекомендации, как они могут наилучшим образом подготовиться к предстоящему периоду больших потрясений. То есть, попросту говоря, нужно, наконец, попытаться приучить людей к тому, чтобы они не ждали очередных мудрых решений от своих правительств, а сами принимали необходимые превентивные меры».
http://www.ecolife.ru/video/9656/
Вот и меня интересуют вопросы устойчивости этносов перед внешними воздействиями.
В том случае, если этносы являются явлением природы, да еще их защитные функции, которые включаются от величины внешних угроз в борьбе за свое существование, то тогда реакция этих этносов будет непредсказуемой и приведет к морю крови.
И это будут ваши личные проблемы, которые кроме вас решать никто не будет. А это, по всей видимости, будет биосоциальный отбор.
Удивительная вещь – рыночные отношения.
В начале профессиональные сообщества, столкнувшись с проблемами, проделали огромный объем подготовительной работы, а на предпоследнем этапе Баррозу пропел соловьем, что ему и коллегам удалось увеличить семилетний бюджет научных исследований объединенной Европы на 30%, несмотря на некоторое сокращение бюджета ЕС в целом.
В своей речи Баррозу выделил пять мостов, которые предстоит построить Европейскому сообществу в научно-образовательной сфере.
Во-первых, нужно продолжать строить мосты между научными дисциплинами. Во-вторых, способствовать созданию новых мостов между наукой и обществом. В-третьих, нужно увеличивать число мостов между наукой и ее приложениями, между лабораториями и рынком. В-четвертых, нужно строить научные мосты между членами ЕС. Пятым мостом Баррозу назвал развитие научно-технического сотрудничества между странами Европы и всем миром.
http://trv-science.ru/2014/07/15/onauke-po-barrozu-i-kovalchuku/
Но эти мосты будут строить не еврочиновники.
А заключительным аккордом, по всей видимости, стал саммит глав стран Евросоюза, в ходе которого была принята стратегия по климату и энергетике до 2030 года.
Осталось подождать результатов, которые обязательно будут.
Л.Л.Гошка: 24.11.2014 в 20:24 Производителю морковки тоже все равно, кто ее ест, или куда запихивает… Обычный рынок-с. Цена определяется балансом спроса и предложения. Обычный эмпирический подбор. Если не рассматривать шаражки, разумеется. Никаких особенностей науки тут нет. Вернее, они есть. Как есть свои особенности в абсолютно любом сегменте рынка.
Вы перепутали колхозный рынок с рыночными отношениями.
С позиций колхозного рынка мне, как коммерческому директору рядовой климатической фирмы по барабану сколько человек отдает Богу душу в день от синдрома больного здания. В том числе и с моей помощью. От меня только требуется, чтобы в моих глазах переливался зеленый оттенок от шелеста сотенных долларовых купюр.
Я не обязан знать, что такое синдром больного здания, но я хорошо должен разбираться в нормативно-правовой базе и стандартах, где разрешена моя деятельность.
Все остальные проблемы, которые связаны с синдромом больного здания, являются проблемами обывателя, как дома, так и на работе. Вы и ваша семья не исключение. Это ваши риски.
Только вот незадача, а инженерным сообществам развитых стран, куда входят ведущие специалисты по климатизации зданий и ученые, почему-то не все равно? Они-то лучше нас разбираются в рынке, да еще умеют этими процессами не только управлять, но и решать проблемы.
Наверно, с перепугу!
Наверно с перепугу и на добровольной основе стали расширять рамки своей компетенции и, соответственно, ответственности.
Все правильно. В Вашем примере. Если людям банально надо где-то жить, им на синдром больного здания плевать. Они не готовы за это выкладывать дополнительные деньги. Им надо три комнаты, пусть в больном здании, чем одна в здоровом. Ибо в одной комнате они будут сидеть друг у друга на головах, и результат здоровым не будет по-любому.
В этом варианте вкладываться в исследования нет смысла. За счет больших затрат Вы банально прогорите. И не исследуете ничего, и не построите.
А если у людей запросы повыше, они готовы платить за здоровое здание и не хотят жить в больном, то рыночная стратегия должна быть совершенно иная.
А фундаменталка поставляет «блоки информации», которые Вы (фирма или инженерное сообщество), если захотите решить системную проблему больного здания (что обеспечит Вам коммерческий успех), можете использовать. Поэтому Вы и платите налоги, с которых содержится фундаменталка. Ибо если у Вас возникла необходимость решать системную проблему, а блоков информации нет, то Вам за счет своей фирмы, этого никогда не потянуть.
Рабочий.
«Если фундаменталка капает в глубину, то почему в одном месте нужно копать интенсивнее чем в любом другом?»
…….
может быть потому что в одном месте пустыня а в другом — оазис.
прежде чем фундаментальные результаты преходят в русло практических применений могут десятилетия если не столетия пройти.
тем не менее результаты присутствуют в виде публикаций, что и должно быть премировано.
есть публикации — есть финансирование.
нет публикаций — так чего копать в пустыне?
ясно что финансирование фундаментальной науки всегда на порядок ниже чем финансирование конкретных практических приложений.
о!! вот это хороший, прекрасный вопрос!
«Если фундаменталка капает в глубину, то почему в одном месте нужно копать интенсивнее чем в любом другом?»
Жаль, что он не пришел раньше в мою голову.
И ответ понятный. Потому, что кому-то нужно денег за счет других — у них все фундаментальнее)))
Я слышал такие рассуждения академика…»неизвестно, почему спины влияют на химические реакции? И хорошо, что неизвестно — этим вообще не нужно заниматься».
А заниматься по его мнению нужно вопросами 50-ти летней давности о конденсации никому не нужных экситонов в полупроводниках при 0.1 К.
Мотивы таких рассуждений понятны и прозрачны. Ведь он же сам и деньги распределяет на то, чем нужно заниматься, а чем — нет)))))
все как всегда тут т гошка рекламирует свои р-ты по очистке воздуха в общем кто очем
Смысл дискуссии прост: где взять денег и как их делить. Второе обсуждать не стоит, как делить — будет решать ФАНО. Остается первое, точнее, после ухода Зимина и этого не остается. Где же выход? А не подписать ли слезное обращение к президенту РФ? Так, мол, и так, отец родной, не создашь ли ты фонд своего имени для поддержки науки? А уж мы!..