Своими впечатлениями о конференции также поделился докт. биол. наук, зам. директора ИППИ РАН, зам. главного редактора ТрВ-Наука Михаил Гельфанд:
На мой взгляд, многие коллеги неосторожно обращаются с метафорами. Вот, скажем, на Конференции неоднократно было предложено «сохранить научный гумус».
Вообще-то гумус — это продукт разложения; конечно, в нем живет множество мелких существ, и взойти что-то может и заколоситься — но все-таки, думаю, авторы не совсем это имели в виду. Или вот, выступая на конференции, один профсоюзный деятель предложил: «Замените «Крым» на «науку» — найдете решения, которые нам нужны». Так ведь уже, как раз девять месяцев назад, и ровно по тому же сценарию: обида, разработка тайной операции, блицкриг, скандал, бардак.
Матчасть тоже бывает недоучена. Сообщение о неприменимости библиометрических критериев к философии было проиллюстрировано положением конкурса Л’Ореаль-ЮНЕСКО для молодых женщин-ученых, работающих в естественных науках. Или вот: один замечательный математик предложил создать много постоянных ставок для молодых ученых (в сторону замечу, что поручить доклад о грантовой системе представителю науки, в которой она совершенно не работает, — это тонкий ход оргкомитета), а другой сразу вслед за этим — систему постдоков.
И что должен был подумать чиновник, начавший заниматься наукой менее полугода назад, а до того к ней отношения не имевший? Видимо, что ученые сами не знают, чего хотят. Разногласия в вопросах научной политики — это нормально, но обсуждаться они должны постоянно и планомерно, и в результате должны создаваться программы широких реформ или наборы конкретных изменений, конкурирующие друг с другом, а законодатель, отражая мнение налогоплательщиков, должен между этими программами выбирать — но это не про нас, разумеется.
Чиновники же, пользуясь ошибками выступающих и вопрошающих в чиновничьем жаргоне и незнанием ими бюрократических механизмов, аккуратно уходили от многих острых и содержательных вопросов. Иногда председательствующему удавалось добиться ответа, но редко. Вот, скажем, был задан вопрос-предложение о двуступенчатой экспертизе и панельных обсуждениях в РНФ — гендиректор фонда ответил, что созданы секции Экспертного совета по отдельным направлениям, и предложил изучить список членов совета.
Список как список [1] — только вот, в Совет входит 61 человек на 9 секций, т.е. 6-7 человек на науку, явно недостаточно. Когда я работал в одной из трех биологических секций РФФИ, в ней было 15-20 членов, что действительно перекрывало более или менее все направления и страховало от произвольности решений. А участие в ЭС РНФ академика, известного своим хвалебным отзывом о Петрике, перепредставленность представителей Курчатовского института и наличие более 20% директоров институтов заставляет с осторожностью относиться к его перспективам (оговорюсь, что среди членов ЭС много сильных и достойных ученых, так что надежда все-таки остается).
Возвращаясь к итогам конференции, следует отметить еще одно — в научном сообществе очень мало людей, способных и готовых к систематической, планомерной организационной работе. Комиссия общественного контроля за реформой науки, Совет Общества научных работников, Научный совет Минобрнауки — и всё? Это два, много — три десятка. В ситуации, когда бюрократическая система не работает как должно, необходимо, чтобы сами ученые читали проекты официальных бумаг и отслеживали опасные места, а также готовили собственные предложения. Минобрнауки и ФАНО заявляют о готовности к совместной работе с общественными объединениями ученых-этим стоило бы воспользоваться, но некому.
Скоро будет поставлен социальный эксперимент, который покажет, сохранилась ли в сообществе хоть какая-то сопротивляемость. ОНР начинает проект по коллективному составлению отзывов на диссертации — имеется в виду, что ОНР возьмет на себя оперативное оповещение записавшихся в эксперты о диссертациях, защищаемых в их областях, после чего на слабую диссертацию можно будет написать официальный отрицательный отзыв. Это проще, чем разбирать бюрократические бумаги, все пишут отзывы в качестве оппонентов и рецензентов, и это реально может улучшить ситуацию с защитами негодных диссертаций и через это — уровень и моральное состояние науки. К сожалению, у меня нет оптимизма — думаю, что мало кто захочет тратить время и портить отношения.
с написаным можно согласиться. Конференция была не о чем, игра словами.
Будьте, пожалуйста, внимательнее к правописанию, иначе пафос заявлений снижается. Трудно что-то всерьез воспринимать от неграмотного человека.
Можно было ограничиться последней фразой: «мало кто захочет тратить время и портить отношения»
Согласен с тезисом о том, что ведущих экспертов по каждому направлению маловато. С другой стороны, нужно учитывать тот факт, что члены Совета будут опираться на мнения рецензентов (считай, выполнять работу редакторов журналов, которые суммируют и обобщают мнения рецензентов, лишь изредка высказывая собственное мнение).
Ну и конечно, чем меньше пул «решателей», тем выше «цена» предвзятого мнения одного из участников экспертного совета. И наоборот, предвзятое мнение одного из членов растворится в мнениях трех-пяти других экспертов.
Семь членов Экспертного совета пишут семь проектов по своей специальности. Раз они эксперты, то вероятность прохождения их проектов на ранних стадиях экспертизы высокая. Значит они, скорее всего, увидят собственные проекты на стадии вынесения решения. Остается вопрос — следует ли просто вычитать эти семь проектов из квоты, выделенной на направление? Или следует учитывать шанс, что эксперты не обеспечат грантом собственные проекты?
По-хорошему (ха-ха, что у нас в Россиии делается по-хорошему?), Артем, эксперты Совета не должны иметь права подавать заявки в тот цикл, когда они заседают в Совете. Я знаю несколько примеров, когда члены Совета отказались подавать свои заявки, хотя могли бы и победить в конкурсе, причем совершенно объективно.
Жизнь показывает,
что собака лает (конференции проводятся, десятки возмущенных выступают),
а караван идет(ФАНО тупо проводит формальную политику бюрократизации науки).
Все эти резолюции, порой беззубые, ничего не дают! Наши письма не нужны природе!
Где же выход? Где баланс интересов?
Молчит наука!
Надо направить работу в институты, обязать директоров проводить обсуждения и предлагать решения.
Вот я предложил обсудить реформу оплаты, путем защиты суммарного индекса Пи(пуб активность).
Нуль реакции.
А ведь это могло бы сдвинуть «телегу» с места.
Не решив проблему финансирования, нечего ожидать процветания в науке, в принципе.
Все с этим согласны, но никто ничего не делает!
Надо предлагать от имени институтов новые идеи в в РАН, затем -в ФАНО
и на уровне требования!
Не просьбы и рекомендации.
А требования!
Усек?
Как человека, имеющего отношение к математике, меня немножко интересует — почему по мнению автора в математике грантовая система в принципе не работает?
Ю. Манин: «В математике это странно выглядит — сначала нужно написать, что ты сделаешь великое, а потом отчитаться… В Москве, в Математическом институте, была четкая система: в план я писал теоремы, которые были доказаны в прошлом году. И весь год можно было работать дальше.
Вопрос: Да, гранты в математике — вещь своеобразная. Но, с другой стороны, если не гранты, то какой мог бы быть механизм?
— А что надо? Зарплата для человека и бюджет для института. Я, к счастью для меня, не только в Москве, но и пятнадцать лет в Бонне проработал на зарплате и бюджете и не вижу в этом ничего плохого.»
http://goo.gl/NMj1Gm
«в научном сообществе очень мало людей, способных и готовых к систематической, планомерной организационной работе…»
вот это точно! только своими гумусами бодаться умеют..
Из этого предложения я бы убрал слово «организационной».
Не способны просто, к любой систематической работе.
Интересно, как при такой характеристике они умудряются «учеными» себя называть?
Просто необходимо делать грантовые конкурсы открытыми. Иначе все обыкновенно сведется к кумовству и воровству.
До 14% финансирования выделять на проекты зарубежных ученых. И не менее 16% экспертов должны быть так же из зарубежа.