ТрВ-Наука продолжает публиковать ответы «отказников» — членов Академии наук, которые заявляли о своем несогласии вступать в новую «РАН», если закон будет принят в том виде, в каком он был внесен в первом чтении [1-2]. Что думают академики и членкоры, подписавшие это заявление, о реформе РАН и ситуации с наукой и образованием в стране сейчас, спустя три месяца?
«Образованные люди России не нужны»
Ефим Хазанов, докт. физмат. наук, членкор РАН, зам. директора Института прикладной физики РАН, профессор Нижегородского госуниверситета им. Н.И. Лобачевского:
— Вы были одним из первых членов РАН,который заявил о своем неприятии объявленной реформы науки, подписали заявление о том, что не вступите в новую Академию, если старая будет ликвидирована. Как Вы сейчас смотрите на то, что произошло?
— Я нисколько не жалею о том, что подписал это заявление. Более того, я горжусь, что «не прошел мимо». Клуб «1 июля», объединивший подписантов этого заявления, стал, наряду с другими, одним из центров кристаллизации протестного движения научного сообщества.
— Не изменилась ли Ваша точка зрения на реформу?
— Во-первых, «реформой» я это назвать не могу, разве что в больших кавычках. Общепризнано, что принятый закон качественно не отличается от его первой редакции. Я считаю, что принятие закона в июле в его первоначальной редакции было бы меньшим злом, хотя бы потому, что не было бы иллюзии о неком компромиссе. Эта иллюзия, негативно влияющая на науку в России, сейчас существует и среди академического сообщества, и во властных кругах, и в российском обществе в целом.
— Готовы ли Вы и другие 74 подписанта отказаться от «мандатов», или же теперь этот шаг был бы бесполезным?
— Я готов, а «за всю Одессу» сказать не могу. Что касается пользы, то всё зависит от количества отказавшихся и от результатов голосования по уставу новой РАН, да и от самого устава. Я, кстати, считаю, что новый устав должен приниматься сначала Общим собранием старой РАН, а потом уже Общим собранием новой РАН. На сегодняшний день старый устав старой РАН абсолютно легитимен, и единственный способ легитимно принять другой устав — это 2/3 голосов Общего собрания, созванного по ныне действующему уставу.
— Что думаете о финальной версии законопроекта, подписанной Путиным? Считаете ли тактику, выбранную Фортовым, с одной стороны, и протестующими учеными, с другой, правильной?
— Про новую версию я уже ответил, а про тактику В.Е. Фортова нужно сказать, что она привела к поражению. Делать вид, что это не поражение, а компромисс или даже победа, не только странно, но и вредно — неверная оценка текущей ситуации может только повредить дальнейшему. Ответ на другой вопрос — привела бы альтернативная тактика Фортова к победе — далеко не очевиден. Возможно, что результат был бы тот же. Кроме того, важно понимать, что в данном случае признание поражения и даже признание ошибочности выбранной тактики совсем не означает признания работы Фортова неудовлетворительной. Силы были не равны, и возможно ли было добиться большего — не известно. Я, например, настаивая на том, что ведомая Фортовым РАН на этом этапе потерпела полное поражение, против его отставки с поста президента Академии наук.
— Чего Вы ждете от ФАНО? Мы слышим совершенно разные мнения — от прагматичного из уст академика Хохлова, что раз закон принят, то надо работать, до протестного — надо защищать каждый институт и пр. Что Вы считаете правильным делать, чтобы сохранить живые островки науки в России?
— От ФАНО хорошего ничего не жду. Наукой (не только фундаментальной, но фундаментальной особенно) должны управлять ученые. Разумеется, не любой хороший ученый может быть хорошим управленцем. Более того, любая административная должность неизбежно отрывает человека от науки. Часто человек, даже полностью оставив научную работу, прекрасно справляется с управленческими функциями, потому что «в прошлой жизни» был активно работающим ученым. Однако без опыта научной работы управлять наукой невозможно, причем на любом уровне — от завлаба до министра. Модель директор-ученый и заместитель-администратор прекрасно работает, а вот директор-администратор с заместителем по научной работе — не жизнеспособна.
Нас ждет, как минимум, административная неразбериха, которая уже началась. Чиновники, например, не знают, как оценить результаты научной деятельности и спрашивают ученых, как это сделать. Ученые говорят: «Этому невозможно научить, нужны эксперты; давайте мы, ученые, и будем оценивать результаты». Это чиновников не устраивает, они тогда не нужны вовсе.
А как, в принципе, чиновник может оценить результат? Способ только один: у него должны быть две колонки цифр: план и факт. Если во второй колонке все цифры больше, чем в первой, — всё в порядке. Чиновники на этом настаивают вовсе не потому, что хотят сделать жизнь ученых невыносимой, а просто по-другому они не могут. Мы это прекрасно видим, сравнивая вес отчетов по контрактам с МОН с весом отчетов по грантам РФФИ и программам Президиума РАН. Я сейчас имею в виду не научный вес, а бытовой — количество килограмм.
Я категорически против тезиса «раз закон принят, то надо работать», если под словом «работать» понимается «перестать бороться с этим законом и его последствиями». Из уст авторов закона этот тезис звучит естественно, но я, будучи противником закона, разумеется, против. Сопротивление в самых разных формах надо продолжать, имея в виду, что проиграно ключевое сражение, но еще не вся война. Наше Бородино закончилось, нашу Москву пришлось сжечь и оставить Наполеону, но война всё еще может закончиться в Париже, если не опустить руки, на что так рассчитывают наши противники.
Если под словом «работать» понимать «не становиться профессиональным революционером и всё же продолжать заниматься научной работой», то я согласен. Я и не переставал ей заниматься, хотя времени с июля на это стало значительно меньше. Это, конечно, негативные последствия этого закона, но я считаю, что продолжение протестной деятельности принесет завтра больше пользы, чем сэкономленное сегодня время. Кроме этих сугубо рациональных соображений есть еще и мотивы морально-психологические: чтобы не было стыдно, когда это всё закончится, а если это никогда не закончится — чтобы не стыдно было умирать.
— Между тем, реформы проходят и в системе научной аттестации. ВАК проводит опрос о том, не стоит ли уйти от двух ученых степеней, а перейти к одной. Что Вы думаете о необходимости отказа от привычной системы и переходе к одноступенчатой?
— Я считаю, что ВАК должна в кратчайшие сроки навести порядок со списанными диссертациями, о чем сейчас много пишут. Самыми радикальными методами. Это первоочередная политическая задача, которая позволит вернуть престиж научных степеней в России; а для начала хотя бы приостановить его свободное падение.
Вторая задача ВАК — техническая: наладить бесперебойную работу по аттестации. Механизм местами «проржавел», и надо его смазать, отрегулировать, в том числе и с учетом мер, которые будут приняты для решения первой задачи. Только после этого можно обсуждать реформы типа отмены докторской степени; в противном случае эти реформы — лишь способ отвлечь внимание от вышеупомянутых проблем.
— Как Вы воспринимаете политику государства в науке и в образовании в целом? Каков суммарный вектор движения? Каковы, на Ваш взгляд, главные цели реформаторов?
— Суммарный вектор движения заключается в том, что образованные люди России не нужны. Это очевидно и из понижения уровня образования, и из создания, точнее не создания, условий для тех, кто все-таки получил хорошее образование. Я сейчас говорю даже не о кандидатах и докторах наук (хотя о них тоже). Я говорю о людях, знающих, что Земля вращается вокруг Солнца, или почему зимой холодно, а летом тепло.
Более того, скажу, что «реформаторы», как Вы их называете, предпочитают необразованное население образованному. Почему? Может быть потому, что считают, что нефть нас прокормит вечно, может быть потому, что необразованным населением легче управлять, может быть потому, что свое образование выглядит получше на общем фоне? Я не знаю, спросите у них….
1. Заявление с отказом вступать в «новую» РАН от 1 июля 2013 года http://polit.ru/article/2013/07/02/open_letter/
2. Ответы академика РАН Виктора Васильева, членкоров РАН Иосифа Хрипловича, Анны Дыбо, Александра Разборова иАлександра Белавина читайте в ТрВ-Наука №140 http://trv-science.ru/2013/10/22/bystroe-narastanie-ehntropii/. Ответы академика РАН Владимира Дыбо и членкора РАН Ольги Соломиной см. в ТрВ-Наука №141 http://trv-science.ru/2013/11/05/istina-postupka-delo-2/ и http://trv-science.ru/2013/11/05/budem-bez-konca-pisat-bumagi/
Наука в России — как заброшенный сад
Лев Беклемишев, докт. физ.-мат. наук, членкор РАН, главный научный сотрудник Отдела математической логики МИАН:
— Вы были одним из первых членов РАН, который заявил о своем неприятии объявленной реформы науки, подписали заявление о том, что не вступите в новую Академию, если старая будет ликвидирована. Как Вы сейчас смотрите на то, что произошло? Не изменилась ли Ваша точка зрения на реформу?
— Я не был одним из первых — честно говоря, очень не люблю подписывать коллективные письма. Но после голосования по закону в первом чтении решил, что просто так проглотить это всё нельзя.
При обсуждении темы реформы РАН, причем как со стороны широкой публики, так и со стороны вполне информированных государственных деятелей, часто смешиваются две разные вещи: РАН как выборный клуб ученых и РАН как государственное ведомство, игравшее в годы советской власти роль своего рода министерства по фундаментальной науке. Первый существовал еще с петровских времен, второе есть в основном продукт советской эпохи. (Эта разница, конечно, хорошо известна читателям «Троицкого варианта».)
Происшедшее я рассматриваю как санкционированный разгром этого ведомства со стороны других государственных ведомств, на которые формально также была возложена ответственность за развитие науки в нашей стране. Такие или похожие вещи и ранее происходили у нас с другими министерствами, особенно в ситуации, когда сферы их полномочий не были четко разграничены. Сейчас это стало возможным потому, что позиции РАН в структуре государства за последние десятилетия очень ослабли, а момент смены руководства был удобен для проведения состоявшегося блицкрига.
— Что думаете о финальной версии законопроекта, подписанной Путиным? Считаете ли тактику, выбранную Фортовым, с одной стороны, и протестующими учеными, с другой, правильной?
— Фортов, очевидно, делал всё, что мог в его ситуации. Протестующие ученые также сделали несколько правильных вещей — таких как организация горизонтальной сети институтов и проведение конференции научных работников в августе, создание Комиссии общественного контроля за реформами в сфере науки. В долгосрочной перспективе эти все структуры будут полезными, они создают каналы для выражения коллективного общественного мнения ученых, что для нас сейчас не менее важно, чем официальная позиция тех или иных ведомств. Другое дело, что краткосрочный эффект от всех этих действий был невелик.
С точки зрения правительства, три основные цели законопроекта, очень четко сформулированные министром Ливановым, были достигнуты: собрание академиков отделено от управления институтами (не только от управления собственностью, но и, видимо, в части научного руководства тоже), три академии слиты в одну, создан специальный орган, которому переданы бразды правления. В отличие от Президиума РАН, этот орган подчинен напрямую правительству, управленческая вертикаль в науке, наконец, установлена.
С другой стороны, по сравнению с первым чтением из закона убрали наиболее одиозные пункты, касающиеся «ликвидации» РАН, автоматического перевода членкоров в академики и вынуждения нас всех писать прошения о принятии в новую Академию наук. Это всё может выглядеть юридической формальностью по сравнению с намного более важным вопросом об отчуждении собственности РАН и контролем над ее институтами.
Тем не менее, именно это бесцеремонное вторжение правительства и Думы в сферу, явно выходящую за пределы их компетенции, побудило меня подписать письмо, о котором шла речь. Основополагающий принцип формирования Академии — это выборы ее новых членов теми, кто в ней уже состоит. При всех недостатках этой системы — которых много и они хорошо известны — нельзя стать академиком по постановлению парламента, в этом случае это уже будет не Академия наук, а что-то еще. Как членкор я высоко ценю факт своего избрания коллегами по цеху и не могу принять такой автоматический перевод в академики без учета их мнения. Слава Богу, что нас от этого, вроде бы, избавили. Впрочем, как и что будет с членкорами, в законе пока толком не прописали.
Надо сказать, что принудительное слияние трех академий в одну также противоречит этому принципу формирования академий, хотя и менее серьезно по своим последствиям. Мне не ясно, зачем вообще нужно было это делать. Впрочем, это всё не имеет значения, если РАН становится лишь клубом ученых. В этом клубе и сейчас есть отделения совершенно разного уровня и численности. На работу друг друга они не очень влияют.
— Готовы ли Вы и другие 74 подписанта отказаться от «мандатов», или же теперь этот шаг был бы бесполезным?
— Глупо протестовать против превращения Академии в «клуб» путем выхода из нее и создания другого «клуба». Выходить нужно, если нам очень сильно не нравится что-то, происходящее внутри самой Академии наук, или если от ее имени совершаются какие-то действия, с которыми мы резко не согласны. Пока этого не произошло. Будем ждать, что последует, а хлопнуть дверью всегда успеем, если вынудят. Говорю, конечно, за себя, а не за всех подписантов.
— Чего Вы ждете от ФАНО? Мы слышим совершенно разные мнения — от прагматичного из уст академика Хохлова, что раз закон принят, то надо работать, до протестного — надо защищать каждый институт и прочее. Что Вы считаете правильным делать, чтобы сохранить живые островки науки в России?
— Принятый закон и положение о ФАНО с одной стороны наделяют ФАНО очень большими полномочиями, а с другой стороны многие важные вещи не прописаны, оставлен большой простор для толкований. Это, мягко говоря, вызывает большие опасения. В ближайшей перспективе легко предвидеть, что ФАНО займется сбором информации и вычислением разных показателей эффективности научных организаций и отдельных исследователей. Фактически, это уже началось. На основании этих показателей — а может быть, и еще каких-то данных — будут проведены реорганизации и сокращения институтов, которых соответствующие комиссии ФАНО сочтут неэффективными.
Каким образом конкретно это будет делаться, насколько трудоемким будет процесс сбора всех этих данных для ученых, насколько разумны будут используемые критерии, что будет с сокращаемыми институтами — вот где зарыта собака, а этого никто из нас пока не знает. (Замечу в скобках, что вера нашего Министерства в силу и объективность формальных показателей просто поражает. Когда читаешь их документы, создается впечатление, что они все там находятся под воздействием какой-то магии цифр.)
Плохо, что ученые пока что поставлены в условия, когда не могут разумно влиять на происходящее. Люди, принимающие решения, заткнули уши и общаются с нами путем спуска сверху каких-то бумаг, абсурдность которых зачастую очевидна всем, кроме, наверное, их создателей. Нет, чтобы кто-нибудь из ФАНО или МОНа приехал бы, скажем, в Институт Стеклова, рассказал бы подробно о планах (ведь должны же у них быть какие-то конкретные планы?), посоветовался о том, как и что нужно делать и, может быть, даже учел наши пожелания. Боятся они нас всех, что ли?
Что касается островков науки — буду пытаться делать то же, что и сейчас: преподавать, воспитывать учеников, поддерживать наши семинары, проводить конференции. У меня такая деятельность после возвращения на родину восемь лет назад занимает не меньше времени, чем собственно научная работа.
— Между тем, реформы проходят и в системе научной аттестации. ВАК проводит опрос о том, не стоит ли уйти от двух ученых степеней, а перейти к одной. Что Вы думаете о необходимости отказа от привычной системы и переходе к одноступенчатой?
— Я не вижу большого смысла в переходе на одноуровневую систему. Наверное, в принципе в стране мо -жет существовать любая из этих двух систем. Но это не есть вопрос первоочередной важности, а значит, лучше здесь ничего не менять. Дело не в том, сколько уровней имеет система аттестации, а в том, какими мерами можно поддержать качество самих диссертаций. Остановить поток «липы» в некоторых областях, видимо, будет проще, чем остановить медленный, но неуклонный процесс снижения среднего качества диссертаций. Эта тенденция, к сожалению, наблюдается у нас во всех областях науки, в том числе и в математике. Как от всякого бессмысленного действия, от отмены докторских степеней сейчас будет один вред.
— Как Вы воспринимаете политику государства в науке и в образовании в целом? Каков суммарный вектор движения? Каковы, на Ваш взгляд, главные цели реформаторов?
Кто-то, кажется вдова академика Гинзбурга, очень удачно сравнила поддержание науки в стране с садом. Чтобы сад был в хорошем состоянии и приносил плоды, нужно, прежде всего, внимание хозяина, интерес к нему, забота и каждодневный труд. То, что мы сейчас имеем, скорее, напоминает сад, о котором хозяева забыли — долгие годы толком не поливали, сорняками заросли многие грядки по краям, сухие ветки давно не спиливали. Но сад всё равно живет и кое-какие растения в нем еще растут.
Навести здесь порядок в один день не получится, это должен быть долгосрочный проект, требующий терпеливого и внимательного отношения. В условиях нашей страны, где горизонт планирования — максимум года три, на это рассчитывать трудно. Худшее, что можно сделать,— это начать рубить всё под корень и наскоро сажать что-то новое. Или даже так: произвести оценку рыночной стоимости древесины, всё спилить и построить на этом месте баню. Иногда мне кажется, что идут по такому простому пути.
Собственно, в этом и вопрос. Чего хотят реформаторы: всё продать и быстро получить малую прибыль, заткнув текущую дыру в бюджете, или же взяться за дело, вложить в науку большие деньги и еще больший труд и попытаться что-то на этом месте создать? Я ответа не знаю, но всё же продолжаю верить в светлое будущее.
Полностью согласен с уважаемым Ефимом Хазановым, точнее не скажешь.
«Фортов делал все что мог». Да, все что мог, доказывая «реформаторам» что ученых надо презирать.
Ни Фортов, ни Конференция не сделали всего, что могли..
Они не подняли Директоров, ученые советы и не разбудили коллективы НИИ.
А могли бы, если бы не заболтали сами себя на Конференции
(читай мои заметки на ТрВ-гайд-парк)!!
Все перечисленные и разночинный ученый люд, все «спят»!
Даже Конференция повторно никак не соберется.
Например, собери Фортов директоров институтов РАН,
дай команду готовить свой законопроект!
Нету команды..
Спим…
Роман думаю прав в оценках по сути мнимых отказников
Классно лизнули!
Вы уже заранее решили, что они войдут в новую академию?
Вы провидец?
Или из тех кто пытается их купить?
Или просто не встречали людей порядочных?
Уже само заявление — вызов нашей власти, считающей академиков быдлом.
Мне одному кажется фальшивым пафос этой серии выступлений отказников в больших кавычках про «реформу в больших кавычках»? Реформа идет, она реальна, а люди так и не отказники. Когнитивный диссонанс. )
Никак не могу понять, что движет этими людьми. Имеется в виду отказники. Часть академиков сидят на финансовых потоках и слезать с них не хотят. Это понятно. Но ведь многие из тех кто выступают доступа к деньгам по большому счету не имеет. Боятся, что им будут насильно определять тематику работы. Это абсурд. Разгонять их тоже не будут. Хотят покрасоваться в сахаровском стиле.
«Разгонять их тоже не будут…»
Знаю несколько человек, которые во время процесса над Pussy Riot на разных форумах уверенно утверждали, что их не посадят. Потом, когда посадили, те же самые люди говорили: «Так им и надо». Все это абсолютно безответственные «колебания вместе с линией партии».
Дай бы бог в Сахаровском стиле. Сахаров много от чего реально отказался.
А Вам не приходило в голову, что кто-то может искренне верить в то, что от замены находившихся у руля академиков на финансистов и менеджеров ни институтам РАН, ни их сотрудникам лучше не станет, а станет наоборот хуже? Не такая уж и абсурдная мысль, как мне кажется. Тем более, что в других странах модель с полным отлучением научного сообщества от принятия решений в сфере науки не практикуется.
Pussy Riot — это ребячество. Почему их посадили и кто там вмешался никогда не узнаешь. В данном случае, даже если вскроются действительно уголовные дела (хищения и прочее) вряд ли кого из академиков посадят. Это не Ходорковский. Бывший комсомольский пацан, который что то не совсем законно приватизировал. И то шуму стояло. Даже Сердюкова куда-то устроили.
Девочки-пусси по крайней мере реально сели за свои выходки. А наши храбрые отказники по прежнему получают академические денежки. Ни от чего они реально не отказались. Их вполне удовлетворила косметическая поправка, по которой нового заявления писать не надо. Зато прославились своей «принципиальностью» на весь лес. И теперь они — моральный авторитет.
Вы правы, отказ лизать сапоги хозяина в нашей стране вызывает две полярные реакции — уважение и непонимание.
Я, в частности, согласен с оценкой катастрофического состояния образования в стране. Хотя наваливаются на гуанитарные предметы, типа религии или истории, но страдают-то знания, получаемые от естественнонаучных предметов. Людям ныне неизвестно, что Земля вращается вокруг Солнца, а абитуриенты не владеют дробями. Я вижу в этом результат целенаправленной госполитики.
Если бы Вы могли строго доказать преимущество бюрократического способа управления наукой перед экспертным, тогда можно было бы обсуждать Ваше мнение по существу. А пока пример оборонсервиса и подобных нововведений эффективно-некомпетентных менеджеров не дает никаких оснований для оптимизма.
Оценка поведения отказников зависит от интерпретации случившегося. Если действительно катастрофу удалось предотвратить и достигнуть некоего компромисса — честь им и хвала. Не без участия их принципиальной позиции это достигнуто. А если есть всего лишь «иллюзия компромисса», то тогда и отказники иллюзорные.
При том, что я считаю пусей больными на всю голову, они имели достаточно стойкости не простить прощения и не пускать слезу. И ЭТО вызывает некоторое уважение, независимо от всего другого.
«Если бы Вы могли строго доказать преимущество бюрократического способа управления наукой перед экспертным,»
Поскольку я такой точки зрения не придерживаюсь, то и доказывать ее преимущество мне ни к чему. Просто у нас любят под экспертным мнением понимать принцип «что хочу, то и пишу». Использование статистических данных наукометрии допустимо при большой выборке. Не в год по конкретному человеку, а хотя бы по лаборатории за 5 лет. При численности лабы 10 человек, это уже приличная статистика. Даже в этом случае, статистические данные суть материал для работы эксперта.
Библиометрические данные — результаты анализов. А диагноз ставит врач, то есть эксперт. Если врач считает, что анализы и пробы не нужны, то это шарлатан. А если пациент считает, что анализы не нужны, то это симулянт.
«Библиометрические данные — результаты анализов.»
Т.е. хрен с ней с наукой! Даешь полноценную публикацию!
Мне кажется, что цитируемость говорит о количестве в этой теме работающих.
А как Вы себе представляете науку без полноценных публикаций?? Вы получили научный результат. Этот результат прорецензировали эксперты международного класса в данной области. Дали добро на публикацию. Ваш результат опубликован и стал достоянием мировой науки. Вот и все.
А без публикаций это Вы жене рассказывайте о своей науке.
Цитируемость ЗАВИСИТ от числа работающих в данной области. Сравнивать можно цитируемость ученых работающих в одной и той же области. И за достаточно большой промежуток времени.
Ну, если разве что полноценный результат. Вы уверены, что ВСЕГДА публикуется полноценный?
Нормально, когда тема тянется фактически лет двадцать… Она, как правило состоит из промежуточных результатов все ли они равноценны? Но вот тема закрыта, все что можно понято, вопросов нет… это вошло в справочники.
Теперь на нее сошлются только в некрологе.
«Сравнивать можно цитируемость ученых работающих в одной и той же области.»
Конечно. Я не в курсе, разве это делается?
..допустим есть два математики решающих одну задачу. Подходы у них разные и ссылаться друг на друга нет причин.. один написал в два/десять раза больше статей… Кто из них ближе к решению? Экспертов, заметьте, только два.
Кому отдать предпочтение?
Я бы подкинул немного денег пацану, который считает, что они оба идут не тем путем.
Конечно сейчас наука стала индустриальной, но кто-то переделывает старую установку под новый эксперимент, а кто-то вкалывает в патентном бюро…
Хреново, когда говоря о расходах на науку говорят о только зарплате.
Я не знаю как работают математики. В биологии многие темы действительно тянутся много лет. Публикация — отчет о проделанной работе. В зависимости от значимости результата он публикуется в том или ином журнале. В высоко имапктный журнал с неполноценными промежуточными результатами не очень-то пролезешь. Если полноценных результатов так и нет, становится все труднее публиковаться. И приходится менять тему. А если тема закончена полноценным результатом, этот результат входят в большие серьезные обзоры.
Я не говорю, что в системе нет ничего разумного…
Но, к примеру, Вы ошиблись (или поспешили с выводами), и тут же послали письмо с опровержением. Интерес к работе возрос… возможно кто-то пожелает осудить.
И… все понимают, что работа ничего не стоит, но ее все обсуждают…
Я хочу сказать что в науке есть Репутация и она часто никак не связана с публикациями в престижных журналах.
А публикация таки должна ставить целью знакомить с Результатом.
Листая журнал я ищу только результаты… а нахожу отчеты, это Вы точно определили смысл современной публикации.
1. Я всегда говорил, что статистика работает только при больших выборках. В приведенном Вами примере такая ошибка сильно затруднит дальнейшие публикации. Это дает локальный всплеск цитируемости, но проигрышно на длинной дистанции.
2. Анализировать статистику всегда должен эксперт.
Но это, так сказать, техника. А стратегия в том, что должен быть отсев. В той или иной форме. Иначе неизбежно масло размазывается тонким слоем. И никому не хватает. И вместо того, чтобы «расцветало сто цветов», все сто засыхают, а растет только полынь. Большое количество (по сравнению с финансированием) в нашей науке привело к тому, что наиболее активные и конкурентоспособные уезжают. А если и остаются, то не могут работать с отдачей. Престиж профессии неизбежно падает. И так далее…
Чтобы было больше результатов и меньше пустых отчетов как раз конкуренция и нужна.
И еще. В деле оборонсервиса я мало понимаю. Но в советской армии два года служил солдатом.
Это бодрит. Не все в жизни так скверно.
Против Сердюкова возбудили уголовное дело о халатности.
Дешевая рисовка на фоне разбитых судеб тысяч научных сотрудников и на фоне огромной катастрофы, развала базовых принципов, самой науки..
Да! Ее уже нет — существовавшая академия умерла. Просто много лет имитировала деятельность. Но теперь из под нас выдергивают последний коврик..
И эти «отказники»..которые все видели и знали и 5 лет назад, и 10, и 15!
Но не от чего не отказывались — видели нищих нс, внс и мнс, видели, во что одеты доктора наук..и молчали. Голосовали себе как нужно за чудовище Осипова.
И вдруг такой подвиг..намалевали что-то там на бумажке…бурчание какое-то насчет того, что от чего то они отказываются, и НЕ ОТКАЗАЛИСЬ!!! ЗАКОН ТО ПРИНЯТ!А и после его принятия они везде числятся и получают все надбавки!
ГОСПОДА ЛЖЕЦЫ!
«Иллюзия компромисса»…
Это точное определение расставляет все по полочкам.
история про «отказников чистой ыоды фарс отвлекалка никто из них вовсе не отказался от вовсе немалых тн стипендий членов Ран на фоне общей нищеты тперь они пожизненно похоже будут пиариться рассказывая о никому неинтересных своих думах
Не понял. Зачем им пиариться? Они не политики и не шоумены…
Вы не обратили внимания народ борется не за зарплату, а за возможность работать.
А заплату Вам непременно немного повысят, если не окажитесь в числе сокращенных… что более чем вероятно для Вашего возраста.
Вот не надо думать, что это легко пройдет для отказников. Власть мстительна и злопамятна.
Реформа отчасти — месть чиновников Гразлова высмеяли (по табели о рангах не ниже четвертого человека в РФ), Ливанова посмели не пустить в академики.
Это не мало. Вспомните закон хотели принять в два дня…
Другое дело отказчики молодые и имеющие вес в науке…. а Ливанов с Грызловым никому не нужны.
«вовсе немалых тн стипендий» в России это немалые деньги, но в Москве разве можно не думать о цене колбасы в магазине…
Вообще-то человек науки редко держится за зарплату… если Вы чего-то умеете делать проживете. Если есть имя вам не нужно искать работу. Работа найдет Вас.
Валерию Морозову я предпочел бы работать за зарплату и не нищенскую как сейчас и не понимаю почему ученые чем то отличны о других профессий для которых именно зарплата важна прежде всего
vlad1950:
Я бы тже предпочел работать за достаточную для поддержания своей семьи зарплату. Спору нет.
Но ученый, кроме зарплаты, получает еще и удовольствие от работы. Или разочарование. Но все равно, работа ученого — это движуха, разнообразие. Причем ученый сам определяет. в каком направлении ему работать. В этом отличие от рабочего на конвейере. А за удовольствие надо платить. Прописные истины пишу лишь в ответ на Вашу реплику.
«В этом отличие от рабочего на конвейере. А за удовольствие надо платить.»
Ну я на конвейере не работал, а вот слесарем на заводе при дурацкой системе оплаты работал… по молодости мне давали не выгодную работу и так уж повелось чем интереснее работа тем меньше платят. Это было прекрасное время. Впрочем мне грех жаловаться и потом, и сейчас.
«А за удовольствие надо платить.»
Платить да. НО предлагают расплачиваться!
… забота партии и правительства достигла пика. Уволить половину — это называется заботой о науке. При этом к науке уже присосалось немереное количество чиновников.
Видимо считается вто только чиновник может построить и направить…
«почему ученые чем то отличны о других профессий для которых именно зарплата важна прежде всего»
Я вообще-то не знаю таких профессий… не получающие от работы удовольствия люди несчастные. Ну а нищетой нас трудно удивить…
«Анализировать статистику всегда должен эксперт.»
А не проще ли анализировать сами результаты?
И не по поводу насколько хороша работа, а на предмет перспектив. Я так думаю.
Когда Вы посылаете статью в журнал, Ваши КОНКРЕТНЫЕ РЕЗУЛЬТАТЫ анализируют как минимум два рецензента — эксперты международного класса именно в данной области. На предмет качества и перспектив. И эти эксперты копаются во всех деталях. Ценность качества или перспектив — политика журнала. Это дело редактора, который принимает финальное решение.
А если проводится проверка работы лаборатории за пять лет, то эксперт имеет дело с несколькими десятками работ. У эксперта в этом случае физически нет ни времени ни возможностей детально и качественно проанализировать ВСЕ эти результаты. Совершенно естественно, что в этом случае эксперт учитывает мнение доброй сотни других экспертов, которые рецензировали эти работы.
Еще более «статистическим» становится анализ деятельности института.
Таким образом, существует своего рода иерархия экспертиз. В основе которой, как нетрудно заметить, экспертиза конкретных результатов на уровне публикаций. Если не публиковать и не подвергать рецензированию эти отчеты (даже промежуточные), то серьезная экспертиза на более высоком уровне станет невозможной.
Все правильно… но
только при добросовестном исполнении.
Но проблема не в этом. Не уверен, что в биологии встречается, но исследователь часто обязан бросить неэффективную методику и тупиковое направление работы… НО он уже не принадлежит себе обязан отрабатывать деньги и год, а то и всю жизнь, подозревая, что эта работа лишь украшение разных журналов. Система его не отпустит.
Чего это мы с Вами размечтались…
спасибо Закону сейчас прикажут просто рассчитаться на первый-второй и каждого второго объявят неэффетивным.
Ладно, все это не злободневно. Подождем новую Академию. Начнется интересная жизнь. Мир содрогнется, когда Ливанов станет президентом этой академии, а Грызлов почетным ее членом.
Северинов первый смоется обратно на запад. Запад и Китай уже готовы принять лучших.
Я надеюсь что все-таки сильно хуже не будет.
«Система его не отпустит.» Я как раз наблюдаю обратный процесс. Наша лаборатория долго работала в одной теме. Но тема постепенно выработалась. В ряде вопросов все стало ясно, дальнейшее продвижение с существующими методиками затруднительно. Приходится возиться с непринципиальными частностями. И стало труднее публиковаться, а что публикуется — плохо цитируется. И сейчас приходится пересаживаться на другую лошадь. Аккурат система требует перестраиваться. Искать новые идеи, объекты и подходы. Конкуренция стимулирует.
«Я как раз наблюдаю обратный процесс.»
Это очень хорошо. Вопрос свободы важен. Только сейчас понял почему я в молодости отказался от лестных предложений. Это наверно особенность моего организма. Имея свободу, в пределах разумного и даже чуть больше, я был счастлив уйдя на пенсию…
Завидуйте мне. Я могу написать статью и не посылать ее никуда. Вроде как сам себе Кавендиш.
toDenny: ваше многословие удручает своей банальностью
Искренне сожалею. Не читайте. Или обратитесь к модератору сайта.