В Тбилиси водитель-частник подъезжает к остановке такси, где давно стоит женщина, и, распахивая дверь своего авто, предлагает ее подвезти. «Я жду такси», — слышит он в ответ. — «Вам нужны шашечки или вам нужно ехать?!» Этот старый советский анекдот невольно вспоминается, когда сталкиваешься с невероятной бюрократией, поглощающей нашу науку и образование, причем чем дальше, тем больше. Вроде бы всё делается из лучших побуждений, но… Совершенно очевидно, что хотя некоторые «шашечки» (формальности), к сожалению, нужны, всё же они должны быть минимальны и не мешать ученым заниматься тем, чем им положено и за что, собственно говоря, они получают зарплату, т.е. научными исследованиями.
Непосредственным поводом для данной заметки послужило мое однодневное мучение по работе с КИАС, непонятным нововведением РФФИ этого года. От более молодых и горячих подавателей заявок на гранты этого во многом замечательного и эффективно работающего фонда мне приходилось слышать и довольно экспрессивные выражения с использованием медицинской терминологии. Мне еще повезло. Знакомый доктор наук маялся с заполнением рубрик два дня, а другой коллега вообще не мог заполнить регистрацию (компьютер все время зависал). Честно говоря, совершенно не понятно, зачем всё это надо делать, если учесть, что круг ученых, участвующих в конкурсах РФФИ, давно сформировался и сведения о подавляющем числе заявителей (и исполнителей) уже имеются в компьютерах этого фонда. С этой точки зрения, вновь подавать сведения о себе должны лишь новички. Но мороку устроили всем!
Невозможное засилье отчетности и «бумагооборота» уже приводит к некоторому необъявленному и пока неорганизованному бойкоту со стороны научных сотрудников разного ранга. Я знаю целый ряд неплохих исследователей, для которых лаборатория, библиотека или экспедиция — смысл жизни, но которые не участвуют в конкурсах РФФИ и других учреждений в качестве заявителей проектов. Как сказал мне один из них, его «тошнит» от одной мысли, что надо делать массу бессмысленной работы. Многие не хотели даже обсуждать свое возможное участие в различных конкурсах Минобрнауки, несмотря на потенциально большие деньги. Также нередко коллеги постарше, но не имевшие ресурса в виде обслуживающего персонала (лишних лаборантов и т.д.), отказывали молодым иногородним коллегам по программе мобильности, как только узнавали, сколько придется сделать для оформления их прикомандирования. Нет времени — а у пожилых людей, которых в нашей науке немало, тем более! — для того, чтобы погружаться в бумажную круговерть и перемещаться в бюрократическом пространстве за различными подписями и согласованиями. Почему ничего этого нет за рубежом, а у нас расцветает — вот в чем главная загадка российской науки!
Новое руководство Минобрнауки РФ обещало всячески бороться с бюрократическими завалами на пути научных исследований, что, конечно, все занимающиеся наукой только горячо приветствуют. Однако ясно, что здесь не обойтись «мелочевкой» и нужно принимать кардинальные меры, причем по разным направлениям. Общим правилом должно стать реальное упрощение бюрократических процедур, их «обрубание», вплоть до полной отмены везде, где это возможно.
Я хочу предложить следующий упрощенный подход к участию во всяких конкурсах на научное финансирование (гранты и прочее), который может заметно разгрузить от бюрократического бремени. Алгоритм включает три основных этапа, которые реализуются только в электронном виде (никаких бумаг!).
1. Первичная заявка на грант должна быть оформлена лишь в виде небольшой статьи не более чем на 5 страниц с кратким резюме и расширенным текстом заявки, с изложением того, что и как планируется сделать. В конце приводятся ссылки (не более 5) на наиболее важные статьи заявителя гранта и других его участников (исполнителей).
2. Далее электронная заявка после ее регистрации поступает экспертам (не менее трех).
3а. В случае положительных заключений и принятия решения о финансировании данной заявки счастливый заявитель гранта оформляет все необходимое для бюрократии. Как известно, за удовольствие надо платить! Хотя и в данном случае хочется, чтобы удовольствия было побольше, а суеты вокруг него поменьше.
3б. Если решение будет отрицательным, то заявителю высылают уведомление об этом, а также заключение экспертов (в анонимном варианте) без права обжалования. Их прочтение поможет несчастному заявителю понять ошибки и в следующий разулучшить качество своей заявки. Некоторым моральным утешением будет то, что ему не пришлось тратить свое драгоценное время на бюрократическое оформление.
Данный подход можно применить к любому виду научных конкурсов, не только РФФИ и РГНФ. Если учесть, что в конкурсах выигрывает лишь небольшая часть заявителей, то в масштабах страны можно сэкономить значительные ресурсы времени, труда и бумаги как у научных работников, так и у управленцев, а некоторое количество деревьев не будет зря вырублено.
Кто-то скажет, что «мечтать не вредно». Однако на собственном опыте знаю, что именно так работают по крайней мере некоторые зарубежные фонды поддержки науки. Чего и нам желаю! Пусть муки научного творчества не заменяются бюрократическими мучениями.
Предлагаемый формат означает ресурсную экономию «на входе», до получения гранта. Не менее, а может быть, даже и более важно резко сократить отчетные процедуры, которые по ряду государственных конкурсов могут составлять не десятки, а сотни и даже тысячи страниц. Однажды Санкт-Петербургский союз ученых выиграл региональный государственный грант для общественных организаций. Когда мы узнали о предстоящем объеме будущей отчетности по сравнительно небольшим деньгам, которые нам обещали, я предложил просто отказаться от этого гранта. Каково же было наше удивление, когда представители соответствующего комитета пришли в шок от такого неожиданного для них решения, стали уговаривать нас не отказываться и даже пообещали помочь с оформлением отчета. Конечно, очень приятно, когда попадаются такие вполне милые люди, но лучше бы не было изначальной бюрократии. «Трудно только первый раз», — иногда можно слышать от некоторых научных работников, поднаторевших в отчетах, или от опытных в бумагах управленцев — «а потом будет легче»! Но это пожелание скорее напоминает дружеские советы старой деве и отражает неверие в возможность реального решения проблемы. А растрачивать жизнь на пустяки в любом случае не хочется.
Лев Боркин,
Почетный председатель правления Санкт-Петербургского союза ученых,
член Президиума Российской ассоциации содействия науке»
Людей не способных зарегистрироваться в системе и, заполнив какие бы-то то ни было формы, подать заявку на деньги, надо гнать на пенсию. XXI век все-таки. Тем более если этот человек не может сказать, за что он хочет получать зарплату. Иначе, какая от него польза обществу. А то, прекрасно устроился Лев Боркин или те, кого он «защищает». «Не хочу никакой волокиты!»7 «Подавай мне так денежки, без всякой оценки моих заявок, и отчитываться я за эти деньги не хочу»
Сам факт подобной публикации на серьезном ресурсе вызывает озабоченность в обществе, в моем лице. Раз эта публикация тут появилась, значит есть сочувствующие в научной и околонаучной среде, не задумывающиеся о том, что высказывает антиобщественные идеи.
Подобные «ученые», о которых пишет Лев Боркин, вызывают не сочувствие, а гнев. Я, налогоплательщик, даю вам деньги: «На! Занимайся тем важным делом, котрое тебе интересно, только заполни, братец, парочку бумаг, для отчетности. И каждый месяц будешь писань нам на что денежки наши тратишь» Не нравиться? Тут цела очередь из желающих, подавших правильно оформленые заявки.
Интересно, где Вы разглядели высказывания о «парочке бумаг» в тексте? И еще, видите ли Вы разницу между «правильно оформленной» и «содержательной» заявками? Чиновники — не видят, и в этом один их корней проблемы.
Кстати, зарегистрироваться хоть где-либо не сможет даже самый продвинутый тинейджер или молодой ученый, если его «там» не регистрируют. Так вот бывает, однако.
Если Вы соизволите прочитать вторую половину статьи, там можно найти алгоритм проверки заявки. Все, кому грант достается, по-прежнему будут заполнять все необходимые бумаги. Общее количество затрачиваемых человеко-часов будет очевидно меньше.
Более того, Боркин предлагает проверку заявок экспертами с публичным заключением. Разве последнее не делает работу фондов более прозрачной? Или это тоже вызывает озабоченность в обществе в вашем лице?