Для обычных людей лето — время отпусков и свободы, для палеонтологов — время полевых работ. Еще на лето обычно приходятся научные конференции разного сорта, так как преподаватели и профессора вместе со студентами наконец-то освобождаются от занятий. При достаточном финансировании ученый может принять участие в двух-трех конференциях по своей тематике. Для палеонтологов все три благословенные летние возможности объединяются в одно целое: они могут поучаствовать в международных полевых конференциях. Этим летом одна из таких конференций проводилась в США. Официально она называлась 16-я Международная полевая конференция по стратиграфии кембрия.
Полевая конференция» означает, что участники не сидят в каком-то одном месте (в том или ином научном центре), а постоянно переезжают, ночуя в придорожных отелях и используя порой не самые приспособленные места для научных докладов. Например, в Казахстане, на 14-й конференции, заседания велись в тренажерном зале захолустного дома отдыха. Но участникам не так важна внешняя сторона мероприятий, важны выразительность научных сообщений, возможность воочию оценить сложение геологических объектов, по которым проходит маршрут. Подобные конференции исключительно полезны, так как дают возможность увидеть то, что втиснуто в графики и схемы, обрезано формальными правилами публикаций, скрыто за обтекаемыми фразами и не договорено в угоду теоретической стройности. Кроме того, счастливым побочным эффектом таких поездок оказывается представление о повседневной нетуристической жизни другой страны, возможность побывать там, куда не возит ни один гид. Очевидно, что полевые конференции совсем не похожи на традиционные научные форумы.
Нынешняя конференция проходила на территории северной Невады и Аризоны в США. Калейдоскоп мнений отражает общее настроение участников конференции, проехавших на караване автомобилей по пустыням южных штатов, посетивших Большой Каньон, индейские резервации, Долину Смерти, знаменитую территорию-51, где в 1950-х годах, как говорят, приземлилась летающая тарелка с тремя маленькими зелеными человечками, крошечные шахтерские поселения, где в мотелях по утрам подают «завтрак шахтера», способный насытить 5-6 российских палеонтологов.
Американский геолог Линда МакКоллум, одна из гидов: «Исключительная конференция — познакомилась с замечательными новыми коллегами!».
Шведский палеонтолог Малго-жата Мечидловска: «Превосходно подготовленные экскурсии — теперь стало ясно, на какие разрезы следует ориентироваться. И чудесная по своему составу: люди старались порадовать друг друга».
Американский геолог Эбен Роуз: «Жарко и пыльно. Но интересно».
Итальянский палеонтолог Габриэлла Багноли, путешествующая всюду с собственной портативной кофе-машиной: «Чудесная дружеская обстановка, такое редко случается среди стратиграфов».
Рози, пятнадцатилетняя школьница, примкнувшая к конференции из здорового любопытства, чья шляпа от солнца была украшена внушительным желтым цветком, а рюкзак — подвеской с принцессиными картинками: «Заумные слова, конечно, скучноваты, но зато сколько радости, когда находится трилобит или еще что-нибудь ужасно древнее».
Американский палеонтолог Фред Сандберг, главный организатор конференции, практикующий юмористический подход ко всем жизненным невзгодам: «В жизни больше за такое дело не возьмусь!».
Однако понятно, что такая конференция — не просто туристическое развлечение. У нее имеются определенные научные задачи, которые зашифрованы в малопонятной для непосвященных части названия — «стратиграфия кембрия». Кембрий — период геологического времени примерно 542-495 млн лет назад, продолжавшийся 40-45 млн лет. За это время сформировались многоклеточные животные, имеющие скелет. Скелетные части животных остаются наиболее информативной и массовой частью палеонтологического материала; отчасти из-за этого кембрий считается начальным этапом эволюции для всех типов и почти всех классов животных, существующих ныне. Кембрий — это начало видимой и осязаемой эволюции многоклеточных животных, хотя в действительности они появились еще в докембрийские эпохи. Также именно в кембрии стала складываться та экологическая конструкция сообществ морских обитателей, базовые принципы которой действуют и сейчас. Появились роющие животные, и морские грунты обзавелись множеством принципиально новых обитателей. Соответственно изменилась структура пищевых цепей, а в связи с приобретением твердых покровов сменилась стратегия хищников и жертв. Эта экологическая революция отражена и в строении кембрийских животных, и в структуре окаменевших грунтов.
Для того чтобы составить представление о бурных событиях кембрийского периода (да и любого другого времени), необходимы временнЫе ориентиры, сообразно которым можно было бы сопоставлять последовательность происходившего в разных частях света. Представим, что в разных местах имеются породы с различными ископаемыми остатками и с различными следами смены климата и океанических глубин. Естественно, хотелось бы понять, в какой последовательности эти биологические и планетарные события происходили, чтобы затем реконструировать причинно-следственные связи. Типичный частный пример — три известных события: вымирание динозавров, смена климата и падение гигантского метеорита. Какова последовательность этих событий? Было ли вымирание динозавров постепенным или одномоментным? В зависимости от ответов формируется концепция механизмов вымирания. Ответы предполагают наличие четких временных меток, этаких эталонов геологического времени, подобных эталонной секунде, но работающей в другом масштабе и разрешении. Без эталонов геологического времени объемные последовательные картины прошлого превращаются в плоское панно с наложенными друг на друга и перемешанными фрагментами, а история планеты теряет свое главное — четвертое измерение. Установлением этих эталонов и заведует стратиграфия. Как раз обсуждением глобальной геологической шкалы и эталонов кембрийского времени и занимались палеонтологи на описываемой конференции.
Гвоздь и вправду золотой, без всякого обмана, и большой — так геологи демонстрируют уважение к своему геологическому времени
Общая задача ясна: установить эталоны времени, расставить временные ориентиры, но, как всегда, всё решают детали. Основной меткой времени служит появление того или иного короткоживущего вида животных. Считается, что время существования вида не превышает 1-2 млн лет. В геологии это не слишком существенная величина, так что, найдя нужный вид, можно легко сориентироваться во времени. Для установки эталонной метки геологического времени мало выбрать подходящий вид, нужно еще выбрать место — типовое местонахождение. Как правило, для каждой метки выбирается одно конкретное место, где геологические слои уложены наиболее понятным образом, где смена фаунистического состава лучше всего отслеживается по ископаемым остаткам. Там на уровне появления выбранного вида-индекса забивается Золотой Гвоздь. Гвоздь и вправду золотой, без всякого обмана, и большой — так геологи демонстрируют уважение к своему геологическому времени. Естественно, прежде чем Золотой Гвоздь будет забит, нужно проверить, насколько удобны выбранные опции для остальных частей света.
Стоит заметить, что сторонники креационизма, совершенно не понимая целей и техники стратиграфии, утверждают, что статиграфические временные метки указывают геологическое время только для какой-то одной территории, а именно для той, где забит Золотой Гвоздь. Креационизм совсем не в ладах с геологическим временем, поэтому зачастую стратиграфия со всеми ее приемами воспринимается креационистами анекдотически поверхностно. В действительности, ошибка коренится в принятом способе наименования временных интервалов — по географическому названию места, где находится эталон конкретного времени. При этом упускается из виду, что тот же временной отрезок, с той же временной риской найдется повсюду, где есть породы данного периода.
Споры специалистов начинаются с выбора видовых индексов: какой вид лучше. Обычно имеется несколько вариантов, и на конечный выбор влияют не только научные соображения, но и традиции, количество ученых, занимающихся конкретной группой ископаемых, и политика. В целом ученые ориентируются на научные аргументы, но и остальные не забывают. На сегодняшний день политика стоит не на последнем месте, так как для страны считается престижным, если на ее территории устанавливают типовое местонахождение и вбивается Золотой Гвоздь. Помимо престижа это сулит в дальнейшем перспективы получения существенных местных и международных грантов, организацию и финансирование экспедиций. Ну и, кроме того, как это ни забавно, временной интервал будет именоваться на «своем» языке, а это всегда психологически приятно. Естественно, специалисты обсуждают научную аргументацию, но, в действительности, выбор эталона зачастую приобретает отголосок не высказанных вслух «национальных» предпочтений. Для кембрия ситуация обостряется из-за того, что право установить временную шкалу оспаривают две мощные державы — Россия и Китай. На обеих территориях ведутся интенсивные работы, имеются достойные местонахождения, но выбрать нужно только одно. Ученые, прослушивая доклады, вникают не столько в фактическую сторону дела, сколько в интонации взаимных обвинений и политический подтекст. Это превосходный, практически безотказный способ перессорить ученых-стратиграфов не только из Китая и России, но и всех других, так или иначе поддерживающих одну из стран. Из-за национальной подоплеки стратиграфических изысканий взаимное доверие становится большой редкостью.
Любое жизненное событие позволяет вывести множество, если не бесконечное число заключений. Результаты полевой конференции — весьма значимого события для кембристов — воспринимаются неодинаково многонациональным составом участников. Тем более что ученые зачастую ощущают себя не столько отдельной научной единицей, сколько представителем своей страны, просеивая впечатления сквозь фильтр национальных обстоятельств. Свою точку зрения излагает геолог Эбен Роуз, анализируя научные проблемы стратиграфии с точки зрения американского менталитета, демонстрируя национальные трудности международной науки — стратиграфии:
Вспоминаются слова Гёте: «Наука и искусство принадлежат миру, и перед ними исчезают межнациональные барьеры», однако выбор глобальных стратотипов для периода геологической истории, именуемый кембрием, всё же отдает привкусом национальной гордости. Международная стратиграфическая подкомиссия по кембрию в этом году встретила начало лета в северной Аризоне и Неваде, имея задачей установление определенных временных границ. Задача на первый взгляд простая — найти показательный вид ископаемого организма и определить точку его первого появления. Впоследствии этот слой будет официально признан во всем мире в качестве стандарта, и по нему будут сопоставлять другие слои с менее четко выраженными последовательностями. Ясно, что идеального местонахождения или разреза не существует. Перерывы имеются практически в каждой стратиграфической последовательности; эрозия и осадконакопление происходят одновременно, меняя восприятие геологического времени. В Неваде имеются хорошие непрерывные последовательности, но не содержащие нужных групп животных, в сибирских и китайских местонахождениях слои горных пород складывались неравномерно, геологическое время в них разбито на фрагменты, но при этом остатки животных многочисленны и разнообразны и составляют наглядные эволюционные ряды. Какую из последовательностей выбрать в качестве эталона? Какой стране будет принадлежать честь вбить Золотой Гвоздь на своей территории?
А нужны ли вообще общие геологические эталоны, нужны ли золотые гвозди? Может, лучше определить на каждом континенте свои геологические шкалы, дать свои местные наименования и выработать схемы соотнесения этих шкал? Мне могут ответить, мол, общий эталон нужен для ясности, с ним проще понять общий ход эволюции животных на планете. Действительно, проще, но, ратуя за простоту, мы рискуем поставить на карту важные детали эволюционной истории. Не имея достаточно надежных данных об абсолютном датировании пород (редко, где встречаются вулканические слои, по которым можно определить абсолютный возраст), назначение единого эталона становится предметом субъективного выбора, а не хороших эмпирических данных. С чисто академической точки зрения, отсутствие четких временных меток в кембрийском интервале времени может быть и полезно. Мы таким образом будем вынуждены постоянно иметь в виду, что в кембрии еще не сложилось устойчивых эволюционных линий, что в кембрии эволюция многоклеточных только начиналась, что это было время природных экспериментов, своеобразных в разных частях света. Но столь глубокомысленная позиция, безусловно, вредна для общества. Сложность зачастую ошибочно принимается за неопределенность, а неопределенность подрывает доверие к научной деятельности. Простота сейчас стала необходимым общественным заказом: для американцев, наблюдающих беспрерывные нападки ультраконсерваторов на либералов и на либеральное образование, научная разборчивость видится слабостью.
Елена Наймарк,
докт. биол. наук,
с.н.с. Палеонтологического института РАН