Памяти Е. Г. Максимова

Е. Г. Максимов (1938-2011)

Ушел из жизни талантливый, бескомпромиссный, боевой физик, крупнейший специалист по высокотемпературной сверхпроводимости, член-корреспондент Отделения физики и астрономии РАН Евгений Григорьевич Максимов. Он не только был прямым учеником В.Л. Гинзбурга, но и унаследовал стиль школы Гинзбурга — был даже более «резким», более «отъявленным» физиком, чем Гинзбург.

Женя очень переживал за судьбу нашего физического города Троицка и был очень доволен, когда мэром Троицка избрали физика В.В. Сиднева. «Ты знаешь, сколько лет я его знаю — 33 года», — сообщил он мне. В.Л. Гинзбург тоже интересовался судьбой академгородка и даже выписывал газету «Троицкий вариант».

Поскольку автор этих строк сам является «отъявленным» математиком, то наши научные столкновения и споры с Женей как нельзя лучше отражают различие математического и физического подхода в науке.

Для меня, математика, его замечания, как и замечания В.Л. Гинзбурга, были исключительно полезны. Я всегда искренне восхищался ими. Мне хотелось бы, чтобы его неожиданные и остроумные ответы остались в истории столкновений двух наук (я буду выделять их курсивом).

Мы дружили, но я не верил в физику, а он — в математику. Замечательный физик Я. И. Френкель писал: «К однообразию и постоянству мы легко привыкаем, перестаем его замечать. Привычное кажется нам естественным, понятным, непривычное — неестественным и непонятным… В сущности говоря, мы не можем понять, а можем только привыкнуть» (В. Я. Френкель. «Яков Ильич Френкель», «Наука», Москва-Ленинград, 1966).

В качестве примера разных логических подходов к науке приведу эпизод с отрицательным отзывом на В. И. Арнольда, который послал свою статью в ЖЭТФ. Он описал этот эпизод в своих воспоминаниях. Когда я уже был членом Академии и признанным специалистом по квазиклассике, рецензент-физик тоже дал резко отрицательный отзыв на мою статью и написал, что я вообще не понимаю, что такое квазиклассическая асимптотика.

Начну с наших споров с Женей Максимовым лет пять тому назад у меня на даче. Я говорю:

— Как же так: в книге Ландау по квантовой статистике дается два определения бозе-статистики: одно — через комбинаторику, другое — через симметрию собственных функций N-частичного уравнения Шрёдингера, а как они связаны — формулы не приводятся…

— Ну, первое определение старинное. Сейчас все пользуются вторым.

— А если студенты спросят, где связь?

— А они не спросят, — уверенно сказал Женя.

Сверхтекучесть и сверхпроводимость — близкие проблемы. В 2005 г. из чисто математической концепции я получил парадоксальный факт сверхтекучести воды в нанотрубке. Я рассказал об этом Максимову. Он сказал: «Своими леммами ты меня не убедишь». Я эту фразу запомнил навсегда и понял, что физикам нужно объяснять по-другому.

Я придумал объяснение, которое физики как-то восприняли: лучи, отраженные от стенки капилляра, можно трактовать как столкновение двух лучей: одного — движущегося прямо по времени, другого — движущегося попятно по времени, как электрон и позитрон («Позитрон — это электрон, который движется попятно по времени» (Фейнман)). При их столкновении образуется фотон, поглощаемый стенкой, и движение тормозится. Поэтому трубка должна быть столь малого радиуса, чтобы такие лучи не возникали. Тогда поглощение и торможение отсутствуют, и возникает сверхтекучесть. Это объяснение вызвало у физиков нужные ассоциации.

Точно так же, когда я послал свою статью в УФН, в номер, посвященный В.Л. Гинзбургу, я попросил нового главного редактора журнала передать статью на рецензию самому «свирепому» рецензенту — Максимову. Женя взялся за дело, всё понял досконально и заставил меня полностью переделать статью. При этом оставил в статье не математические, а чисто житейские аргументы и аналогии.

Великий физик и философ Э. Мах говорил: «Науки делятся на две части — на гуманитарные и естественные науки … Я должен сказать, что я не верю в это деление наук» (Эрнст Мах, «Популярно-научные очерки»).

Меня удивило, что Женя не велел убрать из физической статьи и даже одобрил житейскую аналогию с ферми-статистикой, которую я привел из Ильфа и Петрова. В «12 стульях» описана ситуация, когда ограничен отпуск товаров в одни руки: по фунту сахара и пяти фунтам муки. Чтобы получить максимум, «первым в очереди стоял Альхен. За ним — его жена Сашхен, Паша Эмильевич, четыре Яковлевича и все пятнадцать призреваемых старушек». Ясно, что с точки зрения количества приобретаемых этой компанией сахара и муки безразлично, в каком порядке они стоят, — их можно без ущерба поменять местами. Вместе с тем на одно и то же место становиться двоим бессмысленно, и в этом смысле соблюдается «принцип запрета Паули». Таким образом, «запрет» устанавливаем мы сами в силу его целесообразности.

Женя сказал: «Да, действительно, старушки неразличимы с точки зрения покупки товара, и в одну точку очереди двоим становиться нелепо».

Я привел подробно его высказывания, чтобы Е. Г. Максимов остался живым не только в моей памяти и чтобы его незабываемый боевой характер был хотя бы частично отражен в этих строчках.

В.П. Маслов,
академик РАН

Связанные статьи

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *