Мечтать о замке золотом

Недавно мне понадобилось перерыть штук двадцать сайтов по энергетике. Там, естественно, все сколько-нибудь значимые должности занимают мужчины. Я бы не обратила на это внимания, если бы не конкурс красоты, который недавно проводили энергетики. Девочки у них на сайтах есть, но они все — на баннере конкурса, в платьицах, с выгнутыми спинками и нарисованными глазками. И внизу комментарий, что-то типа «наша работа тяжела даже для мужчин, а эти прекрасные женщины все-таки работают, представляете?» — подписан мужским именем, конечно.

А потом я еще ходила на церемонию открытия года химии в РАН. Там был доклад о Марии Кюри. Первые три минуты выступления звучали примерно так: «Она была первой женщиной, получившей Нобелевскую премию. Женщина, представляете? Даже две Нобелевских премии! Две премии первой получила женщина».

Конечно, Мария Склодовская-Кюри — великий ученый, и, конечно, ей, как женщине, в начале XX века было сложнее стать нобелевским лауреатом, сложнее стать преподавателем Сорбонны, и в Академию наук ее не избрали именно из-за отсутствия Y-хромосомы. Но вот в чем проблема. Если взять предложение «представляете, женщина стала нобелевским лауреатом» и заменить в нем слово «женщина» на слово «негр», то получится, очевидно, неполиткорректная фраза. Удивление, заложенное в ней, звучало бы естественно лет пятьдесят назад, но теперь автора такого высказывания бы загрызли, потому что из его слов косвенно следует, что негры вообще-то меньше способны к научной деятельности. При этом, если заменить слово «женщина» на слово «инвалид», то звучать это предложение будет более естественно: понятно, что инвалиду объективно сложнее заниматься наукой.

Получается интересная вещь: гендерная дискриминация и ее отсутствие переплетаются очень причудливым образом. Какие-то реальные отличия замалчиваются и игнорируются: например, очень многие люди не верят в ПМС, хотя уж падение прогестерона-то — вполне измеряемая штука. В то же время надуманные отличия, типа неспособности женщины к науке, цветут буйным цветом и проникают даже в приличное общество.

Выдающихся ученых женского пола действительно мало. Википедия, например, выделяет их в отдельную категорию, в которой есть 50 имен. В списке действительных членов РАН (очень длинном) я насчитала пять женщин. Существующее неравенство может быть вызвано двумя причинами: неспособностью женщин к науке или же уверенностью общества в этой неспособности.

Если пытаться приплетать межполовые отличия, то можно представить, что мужчины в среднем могут проявлять большую склонность к попыткам реализации безумных идей (некоторые из них потом оказываются научными открытиями). Но по той же логике получается, что женщины тщательнее ставят эксперименты (а это тоже неплохой способ совершить открытие). Кроме того, женщине труднее не выпасть из жизни при появлении ребенка — но это событие все-таки редкое в жизни человека, и его можно скомпенсировать.

Если считать, что проблема связана с ригидностью общества, то надо понять, в каких областях, кроме науки и техники, она существует. Отсутствие женщин на какой-то работе может быть связано с желанием общества оградить их от опасности (армия; съемки в революционном Египте), с уверенностью в том, что женщина неспособна принимать решения в стрессовой ситуации (хирурги; летчики), или с нежеланием делиться деньгами (любой совет директоров крупной компании). Не совсем понятно, что из этого относится к науке.

Третий возможный вариант — «женщины просто не хотят». Но он тоже неправдоподобный — вообще-то женщин в лабораториях много, почему они хотят там работать и не хотят при этом становиться академиками?

Пока я дописывала эту колонку, в новостных лентах появились данные опроса портала superjob.ru: «треть россиянок хотели бы родиться мужчинами». И он напомнил мне о четвертом, самом вероятном варианте: существование гендерной дискриминации выгодно самим женщинам и ими же и поддерживается. Гораздо приятнее не стать академиком, потому что в РАН девочек не берут, чем не стать академиком, потому что ты не особенно любил свою работу.

Связанные статьи

4 комментария

  1. Ася, Вы будете смеяться, но не в последнюю очередь «просто не хотят».

    Это,кстати, и к неграм относится. Я работала в NIH, и была очень удивлена, что среди научного персонала негров единицы. Во всяком случае, в разы меньше, что в популяции в том же Вашингтоне. При этом технишен — почти все.

    Я было подумала, что несмотря на вековую борьбу с пережитками расизма, победа еще далека. Но потом зашла там же в научную библиотеку — и там тех негров было черным-черно. Ну я и спрашиваю у русского коллеги — а куда эти, из библиотеки, потом деваются?
    А он говорит — это просто не ученые, это все врачи. NIH же медицинская организация по сути.

    На врача учиться не меньше и не легче, чем на лабораторную крысу. И эти врачи еще между занятием имени доктора Хауса с коллегами — сидят и читают о последних достижениях медицинской науки! Не один, не два — огромная читальня сидит! (Это еще было, когда инет был не так распространен, сейчас они у компов сидят, и не выглядели бы так наглядно — но по сути все по-прежнему.

    А почему?
    Никто не знает. Традиция. В медицину хотят, а в науку не хотят.

    А почему на мехмате в студенческой группе 4 девочки? А в физмат классе Второй школы 4 девочки? А в инязе 1 мальчик на группу? Ведь никто же не накладывает ровно никаких ограничений, а в случае мальчика из иняза или педвуза — даже преференции! Все равно не хотят…

    1. Как я понимаю, медицина в США считается более высокооплачиваемой и стабильной работой, чем научная деятельность. Может быть, просто прагматизм, связанный с многолетней борьбой за выживание?

  2. И то, и другое, и вот почему. Шансы женщины в науке несколько повыше, если она в 25 лет выглядит на 40, носит большие очки и одета как огородное пугало. Тогда её, может быть, воспримут всерьёз (хотя за спиной будут жалеть бедненькую — мол, в науку пошла от неудач в личной жизни). А если, не дай бог, она красива и следит за своей внешностью, в ней будут видеть исключительно потенциальную секретаршу и удивляться — а типа чё она тут делает. Потому что у российского общества существует стереотип, будто бы женщины идут в науку исключительно от лузерства — что женщина в науке это та, которой не удалось наладить семейную жизнь. Вот этот стереотип (что нормальная баба должна заниматься семьёй, а не наукой, а которая занимается наукой, та ущербна) вредит сразу по двум направлениям. Во-первых, отвращает женщин от науки, во-вторых, мешает тем женщинам, которые всё-таки решили наукой заняться, потому что общество упорно видит в них неполноценные существа.

  3. Марии Елиферовой: сейчас общество видит любого человека в науке в качестве отбросов этого самого общества. И в лицах мужского пола, с моей точки зрения, в гораздо большей степени.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *